Поцеловать небеса. Книга 1

Ничто не предвещало беды. Да и беды-то никакой, в общем, не было. Только спустя некоторое время Светка вдруг стала «постукивать» на меня Лисовскому. Она сразу, почти с первого дня, решила занять мое место, и ей пришло в голову детально излагать все мои нехитрые проделки. Впервые за долгое время моей работы, с ее помощью, Валя поймал меня за руку, в которой я держала бутылку вина. А таких вещей я не прощала. Светка, которая дважды ночевала у меня, пила и ела за одним столом, в одно мгновение, стала моим врагом номер один. И мне было совсем нетрудно отомстить ей. Случай представился сам собой.

Однажды Парина пропала. Она не приходила на работу целых два дня, и я «в тревоге» отправилась навестить ее, уже примерно представляя, что я там увижу. После второго звонка в дверь мне открыла Светкина мать, пребывающая в довольно мятом виде.

– Вам кого? – небрежно спросила она.

– Света не ходит на работу, мы волнуемся. Она здорова?

– Ой, не сейчас, ладно? Она…

Мать щелкнула пальцем по горлу, изобразив доподлинное Светкино состояние.

– Извините, я пойду.

– Потом приходите, ладно? Сейчас с ней бесполезно…

Мне не требовались долгие объяснения. Как пьющий человек, я хорошо знала, что такое запой, из которого никак не найдешь выход. И еще я знала, что раньше, чем через три дня, Светку теперь можно не ждать. Таким образом, сражение со Светкой произойдет на моей законной территории.

– Петровна, а где у нас Парина? – спросил Лисовский, как ни в чем не бывало.

– Мать сказала, что она куда-то срочно уехала, даже предупредить не успела, – елейно ответила я.

– Ну и хрен с ней! Пошли работать.

Какие дивные, волшебные спектакли ставились в нашем театре! Приезжие режиссеры начали постановку классики с подлинным размахом: «Маленькие трагедии», «Месяц в деревне», «Милый друг». Я прилагала неимоверную изобретательность, чтобы сесть за световой пульт управления хотя бы одной премьеры, отодвинув цепкую лапку Ивановой. И мне это удавалось! Я работала прямо по памяти, не открывая написанной партитуры, легко воспроизводила все полутона освещения, задуманные режиссером. И опять счастье! Счастье!

Вот это и не нравилось Париной.

– Ты – гений, – сказала она мне однажды. И это напоминало скорее угрозу, чем похвалу.

– Ты – гений, – сказали мне мастера по свету, приехавшие с труппой «Современника», а потом и «Ленкома».

– Ах, оставьте. Я просто выполняю свою работу… – искренне смущалась я.

– Мы много ездим, но такого уровня еще не встречали. У тебя большое будущее. Тебе надо в Москву. Поедешь? Летом погастролируешь, а потом устроишься куда-нибудь на постоянной основе. Вот тебе адрес и телефон. Приезжай, будем ждать, – это говорил Сергей, администратор театра «Современник» после одной из наших совместных работ.

Мне было очень приятно, что и говорить. Но когда я завела подобные разговоры с мамой, осторожно прощупывая зыбкую почву большого будущего, то услышала ее категорический отказ на просьбу – пожить немного с Машей вдвоем. Мне пришлось безропотно отступить. Я потеряла, возможно, единственный шанс в своей жизни… Шанс стать работником шоу-бизнеса, работником большой сцены, которая мне снилась даже по ночам.

Парина явилась, когда премьерный спектакль был практически готов. Поэтому ей доверили выносить только правый дальний фонарик, что откровенно разозлило ее. Злая с похмелья, Светка сверкала припухшими глазами в сторону операторской, где восседала за пультом простая и скромная труженица – я.

Это произошло на новогодней сказке. Мы начинали работу в девять утра, и Парина жестоко опаздывала. Увидев ее, я опешила от такой наглости. Она явилась на работу совершенно невменяемая, с мутным остановившимся взглядом, но, при этом, грубо оттолкнула меня в дверях подвальчика и уселась на стул.

– Ну что, пьянь? Пойдешь работать? Или снова сделать все за тебя?

– Отчего же, пойду! Ты меня не суди! Сама такая же!

Такая же, да не такая… Светка вышла на сцену и принялась расхаживать там, сшибая декорации, путая подсветки и группы подключений.

Иванова, заметив неладное, быстро спустила Парину обратно в подвал и решила дипломатично замять это дело. Правильно, ведь лучше покорная Парина рядом, чем дикая и смелая – я. Проспится и будет шестерить как ни в чем не бывало.

Я вся внутренне ликовала, но не выдала себя, а спокойно выполняла Светкину работу.

Когда Оленька дала отбой, благородная ярость немедленно отправила меня к Лисовскому, а перед этим я заглянула в цех: Светка уютно спала на диванчике, выдавая пьяный заливистый храп.

Лисовский совсем недавно стал заместителем директора театра. Его буквально раздувало от своей значимости. Плюс к этому, он получил просторный отдельный кабинет на втором этаже. Не взирая на чины и звания, я взяла «с места в карьер»:

– Валя, сколько еще времени я буду работать за двоих на один оклад? Ты только скажи, я все для тебя сделаю!

Дело в том, что это был далеко не первый выверт Париной. Но покуда мы дружили, я не смела сдавать ее с поличным.

– А в чем дело? – недовольно спросил он.

– Иди, посмотри на Парину, сам все поймешь.

– Где она? – почуял неладное Лисовский.

– В цехе. На постановке света она отсутствовала.

Мы спустились в подвал, Валентин резко открыл «потаенную» дверь и отчетливо увидел Светку во всей красе. Она уже успела проснуться, и была необыкновенно «хороша».

С этого момента, я перестала быть самым отрицательным персонажем в глазах Лисовского.

– Это и есть твой информатор, из-за которого летят камни в мой огород??? – с блаженством произнесла я.

– Иванова, почему в цехе пьяные? Ты знаешь приказ, по которому сотрудники твоего цеха не имеют права присутствовать в театре в подобном состоянии? А если ее убьет током? Тебя же засудят, дура!

– Откуда я могу знать, кто из них пьяный? Нюхать каждого? – Иванова теперь стала начальником цеха и тоже научилась показывать коготки.

Они еще долго препирались между собой, в результате чего Парину, пускающую незамысловатые слюнные пузырьки, конвоировали к выходу. В этот же день на доске объявлений появился ее первый официальный публичный позор – приказ о переводе обратно, в гардеробщицы, откуда она вполне могла наблюдать театральное действо, без права вмешиваться в него. Прощай, Светлана Парина!