Поцеловать небеса. Книга 1

Судьба давно перестала спрашивать меня, чего я хочу, и чего мне не хочется. Она решительно протянула мне руку теплой ладонью наверх, получила в ответ мою ладонь, и повела меня вперед, в неведомое что-то. Я буквально физически чувствовала, что сопротивление не принесет никакого результата. Я перестала упорствовать, или планировать, я слепо шла за ней, вперед и верила, что все происходящее имеет только одну цель – отвести меня от края бездны.

Колян явился таким неожиданным утренним откровением, что я даже икнула, увидев его не пороге…

Ну, вот и все. Сейчас выставит нас вон, закончился наш милый праздник. Но все пошло не совсем так, как я могла себе представить.

– Ну, как вы тут? – ревниво спросил он. – Все в порядке?

– Да, все в порядке, спасибо…

Я вдруг вспомнила, что не успела вынести гору пустых бутылок и оторопела от ужаса… Откуда мне было знать, что передо мной стоит алкоголик с десятилетним стажем. Такой приличный с виду Колян продолжал:

– А мне позвонили, сказали, что шум в квартире. Машка приходила?

– Люди всегда болтают… Никакой Машки мы не видели. А кто это?

– Сестра моя. Я вас не успел познакомить.

Мне сразу стало скучно. Знакомство с сестрой и соседями абсолютно не входило в мои планы.

– Ладно, Николай, спасибо тебе за приют! Пойдем мы домой…

Но тут наш Коля совершенно осмелел и ответил:

– Оставайтесь! Втроем веселей! А то живу один, как пес… Куда вам идти?

Опешила… А Колян преспокойно разбирал свою дорожную авоську, поглядывал на меня похотливым взглядом самца. Меня передернуло. Я бы лучше еще сто раз переспала с Василием, чем один раз с этой деревенщиной!!!

Вышла на кухню, посмотрела в утреннее небо, ища там ответа на один единственный вопрос: что делать?

Рядом крутилась моя дочь, ничего не смыслящая в вопросах супружества и наследства…

– Маша, что делать?

И как бы она ни ответила, я решила поступить именно так.

– Давай поживем? Там за квартиру неплачено, скоро все равно выгонят. Ты сейчас не работаешь… Может пойдешь опять подъезды мыть? Я тебе буду обед носить, как раньше?

– Посмотрим…

Я вздохнула и ответила Коляну:

– Через день я приму решение.

Но это было сказано лишь для того, чтобы он не подумал ничего лишнего о нас.

Глава 20

Мне было тогда почти тридцать. И мы въехали к Коляну как раз под мой день рождения, что стало закономерным, первым поводом для хорошей качественной пьянки.

По странному совпадению, моя мама в то же самое время нашла себе сожителя, ставшего впоследствии ее законным мужем.

На мой день рождения они приехали вдвоем, наряженные, распомаженные, какие-то величавые. Но вся эта блажь слетела с них после второй рюмки отменного самогона, купленного в третьем подъезде.

Мама поведала нам о том, что она отныне переезжает жить к своему ухажеру, дяде Саше, и они славно заживут в двухкомнатной квартирке.

Но, в отличие от Коляна, дядя Саша не имел ни родственников, ни других каких-либо наследников, что сводило риск мамашиной авантюры к минимуму.

Колян оказался настолько непробиваемым и тупоголовым, что говорить с ним было бессмысленно. Он не знал ничего ни о Булгакове, ни о Пастернаке, не испытывал никаких душевных движений или мук… Он просто хотел меня, и его страсть чаще всего, прорывалась пьяным нежным урчанием, смердящим самогонкой да соленым огурцом. Но, так как комната была одна, речи о сексе не могло быть вообще. Колян и этого никак не мог понять. Его любимейшим трюком было – разбудить меня посреди ночи, стащить с постели, попытаться раздеть прямо на полу и повозиться на мне шумно и отвратно… И естественно, что мое противостояние доводило его до бешенства.

Но чаще он проделывал это днем, когда отсутствовала моя дочь. Меня так выворачивало от одного его вида, что я придумывала тысячу причин, чтобы избежать осуществления его животных желаний, чем ставила под большой вопрос наше пребывание в квартире.

Колян познакомил меня с сестрой. Мария усиленно делала вид, что рада внезапному счастию брата. Она была такая строгая и суровая с виду, что даже ее улыбка производила впечатление оскала. Высокая черноволосая тетка, прожившая жизнь в борьбе за клиническое обогащение. И надо сказать, у нее получилось. Ее трехкомнатная квартира ломилась от мебели, оргтехники и косметики. Машкина младшая дочь была такой избалованной сучкой, что у меня чесались руки отвесить ей подзатыльник за спиной у ее матери. У этой семейки напрочь отсутствовало чувство юмора, вот почему вся эта моя шутка осталась не понятой ими до конца. Но все по порядку…

Когда мы отметили день рождения, наш праздник не закончился больше никогда. Колян, который выпил больше всех, сразу ушел в грандиозный запой, равных которому я не встречала.

Каждое утро он убегал куда-то, возвращался с бутылкой или сразу с двумя, ставил их на стол. Я за это время наводила порядок, немного приходила в себя после вчерашнего.

Надо сказать, что после моего переезда, квартира сильно преобразилась, в ней стало сказочно уютно, что отметила даже соседка, проникшая в нашу квартиру за кружечкой муки.

Итак, он приносил бутылку, сразу выпивал и ему мгновенно становилось хорошо и весело. Глядя на Коляна, на его отвратную слюнявую физию, я понимала, что если не выпью немедленно, то сойду с ума…

Можно было, конечно, и уйти от него. Вот только идти было абсолютно некуда. Хозяйка старой квартиры в бешенстве выставила нас вон за неуплату. У меня даже закончилась временная прописка, без которой я была почти вне закона…

И я медленно проваливалась в болото обстоятельств, в котором мне и суждено было просидеть до следующего заботливого пинка моей судьбы.

Я уважаю себя за то, что, напиваясь иногда до свинского состояния, я никогда не упускала из виду одно обстоятельство – свою совесть. Удивительно, я так и не пропила ее, хотя говорят, что она уходит на дно бутылки одной из первых. Вот почему ситуация всегда оставалась под плавающим, зыбким контролем. Так мы пропили с переменным успехом около двух месяцев. Я теперь знаю, что это такое – не иметь возможности протрезветь и прийти в себя. Реальность так далеко ушла от меня в те дни, что беглый взгляд в окно вызывал лишь удивление от существования чего-то еще помимо этой квартиры.

Единственное, в чем мы преуспели, так это успели собрать дочь к школе. Под моим нажимом, Колян распродал на «блошином» все свои дорогие механические причиндалы для того, чтобы Маша пошла в школу с портфелем и тетрадями. Я всерьез боялась, что больше никогда не стану трезвой. А в одну из ночей я вдруг поняла, что умираю и умру непременно, если все это не закончится. Я лежала на диване полумертвая, полупьяная в полной темноте и вдруг, моя рука стала сама подниматься и опускаться, словно дирижируя невидимым хором, перед глазами заплясали дьявольские огоньки, отовсюду начали раздаваться чужие тихие голоса, поплыла неизвестная музыка. Мне стало страшно-страшно, а это все не заканчивалось. Онемевшее тело больше не принадлежало мне. И тогда я принялась молиться, я просила Господа, чтобы он послал мне прозрение, чтобы простил меня, и чтобы немедленно прекратилось это все! Это была очень жаркая молитва, произносимая сухим обветренным ртом. И Бог услышал меня, как слышит каждого, искренне молящегося здесь, на Земле. Как ни странно, спасение пришло в лице сестры Коляна, Марии. Именно после этой страшной бессонной ночи, когда Колян еще блевал и валялся на диване, трясясь от дичайшего похмелья, к нам постучали. Я собрала все свои силы, чтобы «сделать лицо» и открыла входную дверь. На пороге стояла такая бодрая Мария, что я начала ей завидовать.