Поцелуй чернокнижника

Последние дни они с Мерриком и правда обменивались флиртом, хотя все это казалось пресным по сравнению с тем, что случилось в бальном зале. После поцелуя она сказала, что ей нужно подумать. И все еще думала. Она знала, что он был прав — она действительно его хотела. Но что с этим делать? Что она готова с этим сделать?

Неужели можно просто поддаться желанию? Неужели все действительно так просто?

Ответ, который подсказывало ей сердце, был безжалостно честным — и именно это мешало ей поддаться желанию. Это действительно было бы просто… для Адалин.

Но Меррика ждали последствия. Он один остался бы с болью, с потерей — если только между ними не было бы ничего, кроме физической связи. А она не верила, что у них получится сделать все настолько пустым.

Но, о Боги, как же она его хотела.

— С чем тебе помочь? — раздался голос Меррика, отрывая ее от мыслей и от двери, за которой исчез Дэнни.

— Ни с чем. Я уже почти закончила. — Ее взгляд скользнул по нему, остановившись на ногах. Он был босиком, если не считать черных носков. Почему-то это показалось ей до смешного забавным — впервые она увидела его без обуви — и не смогла сдержать легкий смешок.

Меррик склонил голову, прислонился бедром к стойке и скрестил руки на груди.

— Что-то смешное?

— Ничего такого, — ответила она, вернувшись к нарезке овощей. Но улыбка осталась. Она взглянула на него краем глаза.

— Твои губы говорят обратное, Адалин.

— Просто… я никогда не видела тебя без обуви. Это делает тебя менее… пугающим.

Он приподнял бровь и посмотрел вниз на носки.

— Значит, все это время угрожала моя обувь? Если бы я знал, мог бы использовать ее как оружие раньше.

Адалин засмеялась и опустила морковь в соус. Затем положила нож, повернулась к нему.

— Почему раньше?

— Может быть, в прошлом это спасло бы меня от некоторых проблем. Новая обувь — и люди были бы слишком напуганы, чтобы лезть ко мне.

Он сказал это в шутку, но ее улыбка угасла.

— Что случилось?

На мгновение его лицо помрачнело.

— За многие годы произошло очень многое. Достаточно сказать, что мой прошлый опыт общения с… людьми вынудил меня жить здесь, у черта на куличках.

Адалин оттолкнулась от стойки и сделала шаг ближе. Его глаза не отрывались от нее. Медленно она протянула руку и слегка провела пальцами по шраму на его лбу и щеке. Легкая вибрация пробежала под ее кожей.

— Это?.. — спросила она почти шепотом.

Он схватил ее за запястье. Рука была крепкой, напряженной, но он не оттолкнул ее.

— Я получил его, когда умерли мои родители, — тихо сказал он. Голос звучал глухо, словно изнутри все было пустым.

Глаза Адалин вспыхнули. Его тон не оставлял сомнений — произошло нечто ужасное. Он не хотел говорить об этом, но и не оттолкнул ее. Она сжала пальцы в кулак.

— Мне очень жаль, Меррик.

Он смотрел ей в лицо несколько долгих секунд, губы сжаты, взгляд напряжен. Затем в его глазах появилось едва заметное тепло.

— Это не твоя вина.

— Это не значит, что я не могу сожалеть о том, что случилось с тобой. Или с ними.

Он поднес ее руку к губам и поцеловал костяшки пальцев.

— Спасибо, Адалин. Это значит для меня больше, чем ты думаешь.

Она улыбнулась. Его поцелуй был почти целомудренным, и все же он вызвал прилив жара глубоко внутри. Когда Меррик находился так близко, она ощущала запах земли, травы, пота — все это сливалось в какой-то мужественный, почти дикий аромат. Но были еще другие ноты — кожа и кедр — и с каждым днем она все сильнее ассоциировала их с ним.

Больше всего на свете ей хотелось подойти ближе, уткнуться лицом в его шею, вдохнуть запах, почувствовать на себе его руки… и его губы. Но головная боль напомнила, что сейчас — не время.

— Я должна закончить ужин до того, как вернется наш ходячий мусоропровод, — пробормотала она, отступая.

Меррик не сразу отпустил ее руку, и в этот миг ей показалось, что он вот-вот притянет ее к себе, обнимет, заставит наконец сказать, к какому решению она пришла. Но вместо этого он отпустил.

Она почувствовала и облегчение… и укол разочарования.

— Отдохни, Адалин. Я все закончу.

Она уже хотела было возразить, но передумала. Кивнула и показала на кастрюлю за его спиной.

— Соус готов к разогреву, и у нас осталось немного хлеба, который мы можем подогреть к нему.

Он без колебаний принялся за дело, и Адалин села за стол, наблюдая за ним. Даже в этом, таком простом, повседневном занятии, он двигался уверенно и сосредоточенно, будто не готовил ужин, а решал какую-то важную задачу.

Он довел соус до идеального состояния, затем аккуратно опустил макароны в кипящую воду, нарезал хлеб и приправил его.

— У нас с головой овощей, — сказал Меррик, повернувшись к ней после того, как сунул хлеб в духовку. — В следующий раз придется готовить соус самим.

— Я бы с радостью научилась.

— А я бы с радостью тебя научил.

Как и часто бывало, в его взгляде было больше, чем просто слова — что-то невысказанное, блестящее в глубине глаз, словно искра тлеющего пламени. Но он лишь вернулся к готовке, и вскоре они заговорили, болтая между делом — легко и непринужденно.

Когда-то он в шутку называл себя эксцентричным миллионером, но этот образ не имел ничего общего с человеком, стоявшим у плиты. Адалин никак не могла представить, что кто-то с таким состоянием готовит ужин сам — не говоря уже о том, чтобы уметь варить соус с нуля или ухаживать за огромным садом.

Дэнни вернулся с мокрыми волосами, прилипшими ко лбу, как раз в тот момент, когда Меррик раскладывал еду по тарелкам. Он сел рядом с Адалин и набросился на еду, едва успев поблагодарить, шумно чавкая и запихивая макароны в рот вилкой.

Меррик только покачал головой и ушел в кладовую. Через пару минут он вернулся с зеленой баночкой пармезана, аккуратно снял пломбу, закрыл крышку и поставил банку в центр стола. Затем сел напротив Адалин.

— Это просто бомба. Спасибо! — сказал Дэнни, потянувшись за сыром.

— Думаю, сегодня мы это заслужили, — ответил Меррик. Его взгляд скользнул к Адалин, и, когда он улыбнулся, в глазах заплясали лукавые огоньки. — Хотя это, разумеется, не засчитывается в твою норму на завтра, Даниэль.