Почтовые

— А вы не задумывались, кто это может быть?

— Какой-то джинн, слуга шайтана, — в кабинет вошел Муса Ахмедович, свежий и бодрый. — Вы рано сегодня, девочки.

Потом он сообщил, что Павел будет работать в отделе еще год.

— А потом поглядим, — туманно добавил он.

— Почему год? — удивилась я.

— Павел — семинарист. Выполняет у нас послушание. Я все же надеюсь, что в дальнейшем он останется у нас. Привык я к нему.

Положение об отделе, которое я не могла одолеть пару недель назад, внезапно поддалось моей настойчивости. Теперь я знала, что в составе отдела есть постоянная единица для священника, мастера-наладчика, троих почтальонов и питомца. Мария про питомца отвечала уклончиво, дескать, никто не знает, кто это и зачем он нам.

Специальный отдел был самостоятельным структурным подразделением Почты России и подчинялся советнику по безопасности.

— А Специальных отделов много? Или мы одни такие уникальные?

— Не так уж и много, — оторвалась от компьютера Мария. — Сколько там городов, Муса Ахмедович?

— Семь: Москва, Питер, Казань, Самара, Нижний, Новосибирск и Екатеринбург. В каждом по одному отделу.

Я задумалась: основная наша задача — перевозка грузов. Откуда вообще взялся Специальный отдел? Почему мы занимаемся именно перевозками грузов? Почему метро — место возможного прорыва демонических сущностей? Что это такое, демоническая сущность? Столько вопросов!

— А когда возник отдел?

— Во время войны. Если быть точным, то в одна тысяча девятьсот сорок втором году в Москве. И назывался он тогда не Специальным, а Особым, с литерой ОС-42. На Базе лежит краткая история отдела. Напомни мне, чтобы я тебе ее передал.

Я отложила Положение об отделе и принялась за Тетрадь Мастера — сборник из рукописных, иногда машинописных листов с вставками из чертежей на кальке, которые можно было развернуть. Пухлая книжища была заключена в деревянную обложку и выглядела весьма солидно.

К ней полагался Журнал учета поломок и выполненных работ. В Журнале вели перечень вышедшего из строя оборудования и инвентаря, причин возникших проблем и способов их решения. Там же фиксировались служебные записки начальнику отдела. Специальное оборудование отдела носило странные названия: ускорители подзарядки кристаллов, цифровой мультиметр с измерителем уровня магического напряжения, а еще — артефакт Чоа, камень Дилу, защита Чендул, Змеиная уловка и много других, которые мне вообще ни о чем не говорили.

«Какая-то она тощенькая», — скептически сообщил мне внутренний Геннадий, когда я взяла Тетрадь Мастера в руки в первый раз. Я мысленно согласилась, но, когда принялась читать первые записи, щедро снабженные пометками вроде «См. справочник по электроизмерительным приборам стр. 125» или «См. Справочник инженера стр. 63», поняла, что не все так просто. А уж отсылки к таким книгам, как «Взаимосвязь структуры и магическая природа переменных сил в философских трудах джоэсс Луиджи Луиджи», повергли меня в уныние.

«Что же это за книга такая? Точно не наша, земная», — подумала я.

Теперь я каждый день просматривала записки мастеров. До меня их было четырнадцать человек. Последние пометки были сделаны три года назад Расулом, моим предшественником. Писал он отвратительно, разобрать его почерк было трудно, и я часто подходила к Марии с просьбой помочь.

— Да, почерк у него ужасный, — засмеялась Мария. — Раньше Расул был врачом, неврологом. Пришел в отдел уже после шестидесяти лет. Он считал традицию постепенного погружения сотрудника в нюансы Специального отдела очень правильной, потому что у человека за это время успевали сформироваться необходимые нейронные связи.

— В Журнале он пишет о поломке ворот на Базе. Кто-то сломал ключ в замке со стороны мастерских. Но вот тут, — я открыла Тетрадь Мастера, — есть запись, очень старая, о том, что ворота открываются только с одной стороны. И совсем не с той, откуда торчал ключ. Кто-то пытался взломать ворота?

— Муса Ахмедович, помнишь этот случай? — спросила Мария.

— Да, — коротко ответил Муса, — мутная история, мы так и не поняли, кто это сделал. Работали с внутреннего аудита. Подозревали кого-то из наших, но ничего не выяснили. А потом Расул слег с инфарктом и больше не встал.

В обед, совершенно обессиленная от количества новой информации, я уныло потащилась к холодильнику в почтовое отделение. Страшно хотелось есть. Операторы связи смотрели на меня с сочувствием.

— Еремеева, таки заставили тебя натянуть эту срамоту! — констатировала Алсу Ибрагимовна, щеголявшая в форменной синей юбке Почты России и белоснежной рубашке. — Муса в халате, Машка в кожаных штанах, ты в этой огромной робе! И даже Павел — семинарист, а ходит в хламиде какой-то. И все возите что-то баулами. Суетитесь! По ночам торчите в отделении, а тут, между прочим, подотчетное имущество! Да! Как в анекдоте: ложечки пропадут — кто виноват будет? Упразднить вас — и дело с концом. Не знаю, что с вами так носятся.

Она с ворчанием повернулась к окошку и, взяв очередную квитанцию от посетителя, добавила:

— А Муса ваш — тот еще сладкоголосый Иблис!

Дальше я слушать не стала: поспешила обратно в кабинет. После обеда Муса разрешил пройти на Базу. И снова этот миг темноты, а потом — огромная зала с высокими потолками. Муса Ахмедович раздвинул портьеры, и комната осветилась солнечным светом. Из большого окна с низким подоконником открывался вид на горы.

Я застыла от изумления и под смешки Марии и Мусы минут пять смотрела в окно.

— Это Шанлу?

Мария кивнула:

— Почтовая станция в горах. Идеальное место: истонченное пространство между мирами, небольшая трещина и удобный грот. Главное, смогли укрепить свод пещеры, чтобы не завалило.

Оторвавшись от окна, я заметила стоящие вдоль стен шкафы, которые совершенно упустила из виду в прошлый раз. Металлические, покрытые серой краской, плотно закрытые, высотой под два метра, они занимали все свободное пространство по периметру комнаты.

— Шкафов много, — констатировал Муса, заметив мое замешательство.

— Что в них? Документы?

— И они тоже, а еще — книги, справочники, карты, — Муса принялся поочередно открывать дверцы, демонстрируя мне содержимое шкафов. — Подушки, пледы — это для дежурных. Приборы, рабочая одежда. О, Мария, я нашел наши бинокли! И летный шлем Тимура. Хм, интересно, что он здесь делает? Тимур не выходит в поле без своего счастливого шлема. Странно.

Остановившись напротив самого захламленного шкафа, он сообщил:

— Полки наладчиков.

Мой шкаф, как и ожидалось, был забит ящиками с инструментами и кипами старых блокнотов.