Почтовые

— Где все это было спрятано? — изумленно спросила я. — Я же тут вроде все обшарила.

— Молодая ты, Танька, — весело сказал Паша. — Не умеешь еще из пустых шкафов еду добывать! Ставь чайник, сейчас Муса с Машей пожалуют, наверняка усталые и голодные. Будем их кормить.

Совещание отдела проводили после десяти утра. Муса подъехал прямо с аэропорта, усталый и осунувшийся, с темными кругами под глазами. Мария пришла чуть раньше.

— О, — удивился Павел, — ты разве не с грузом ездила? Почему из Казани идешь?

— В Нижнем вышла, потом на поезд села, — коротко ответила Мария и, увидев накрытый стол, оживилась. — Это вы хорошо придумали: я голодная, как будто три дня не ела.

— А что, нам можно выйти через другую почтовую станцию? — спросила я.

— Это не приветствуется, конечно, — ответила Мария, — но иногда можно.

— Только помни: вышла не на своей станции — расходы на билеты до дома тебе не компенсируют. Все за свой счет, — добавил Павел. — Поэтому строй маршруты правильно!

— Таня с Цеха редко будет выходить. Она же мастер, а не почтальон, — отмахнулась Мария. — Не забивай ей голову, там и так новой информации вагон.

Муса принял новости спокойно. Даже обрадовался, что Тимур вышел. Но потом нахмурился и стал выспрашивать у меня подробности, да так умело, что я смогла воскресить в памяти даже то, чего, как мне кажется, и не должна была запомнить. Он вяло жевал остывшие пирожки, потом безрезультатно пытался дозвониться до Тимура.

— Значит, сказал, что возил снарков? — переспросила Мария, откусив круглой многослойной губадии и налив себе вторую чашку крепкого чая с молоком. — Не помню снарков в номенклатурном списке товаров. А ты, Муса Ахмедович?

— Это запрещенка, — ответил Муса. — Вы все знаете, что Почта не занимается перевозкой животных. Павел, куда вы ездили? Повтори еще раз.

— На север Империи. В документы не смотрел, но груз был точно не живой. Бумаги везли, пару папок с документами и еще коробку какую-то. Вроде еще были кристаллы.

— Таню проверил после встречи с Тимуром?

— Как полагается, — кивнул Паша. — Все в порядке, морока нет.

— Когда это было? — заинтересовалась я.

— Чтобы отогнать наваждение, сотрудникам отдела предписано использовать колокольный звон как универсальное средство для снятия иллюзии и обездвиживания демонических сущностей, — заученно отчеканил Муса. — Пятьдесят четвертый пункт Устава. Ты же читала его?

Я кивнула, но отвечать не стала. Читать-то я читала, но вот дословно, по пунктам, вспомнить то, что было написано в Уставе, не могла.

— У местных есть старая легенда, — начал было Павел, — про Сердце мира и его голос, который они сравнивают со звоном колоколов. С учетом того, что они веруют в Призрачного дракона…

— Об этом позднее, — прервал его Муса Ахмедович. — Сейчас важно понять, кто пришел в отдел под видом Тимура. И жив ли Тимур вообще.

— Думаешь, это была Тень? — Мария отложила еду и уставилась на Мусу. — Да ладно!

— А что это, по-твоему, могло быть? Тимур не склонен к шуткам и легкомысленному поведению. Он проверенный и серьезный сотрудник, работает здесь не первый год. В любом случае я считаю, что это может быть диверсия. Будет проведено расследование.

— Опять аудиторы и проверки? — вздохнула Мария. — Если только все это не окажется ошибкой. И Тимур скоро выйдет на связь из Казани живой и невредимый.

— Я бы многое отдал за это, — кивнул Муса. — Что до оружия, Тимуру разрешение на его ношение не выдавалось. Нож — это тоже странность. Как и камень. Таня права: камень гораздо крупнее тех, что входят в стандартный набор почтальонов. Я не припомню в каталоге оборудования подобных кристаллов. Если только это не какое-то украшение с Земли, но Тимур не склонен носить такие побрякушки.

— Ну почему, — возразила Мария, — а помнишь эту смешную историю с кулонами?

Муса смутился, сердито посопел. Я навострила уши: что за история?

— Это когда мы с Тимуром лет двадцать пять назад поспорили с кем-то, что сможем запрячь Барсика в телегу?

Павел издал смешок: похоже он понял о чем речь. Одна я продолжала недоумевающе смотреть на всех.

— Таня, чтобы понять надо увидеть Барсика. И всех остальных наших зверушек, — сказал Муса, — а насчет этой истории: закончилось все печально. Телегу сломали, Барсик сбежал и два дня где-то пропадал. Нашли его в лесах, принадлежащих какому-то аристократу. Порезвился он там знатно. В наказание Роберт Маркович, тогдашний наш начальник, заставил нас месяц носить на груди медальон с надписью «ДД».

— «ДД»?

— «Дегенераты и дэбилы», так нас назвал тогда Роберт Маркович. Вот тогда Тимур и носил единственный раз в жизни побрякушку. А больше не было ничего подобного.

Павел хрюкнул.

— Ну ладно, это еще не все. Медальон он заказал артефакторам, а те, конечно, поиздевались над молодыми Почтовыми. Медальон здесь, в Казани, превращался в женскую подвеску в форме розового котенка. А мы тогда считали себя панками, носили черные кожаные куртки и футболки с черепами. Ну а тут котенок… И снять его нельзя…

Муса поднялся со стула, еще раз безрезультатно набрал Тимура и внимательно осмотрел подчиненных, словно проверяя, все ли у нас на месте. Под его строгим взглядом все присмирели: Павел пригладил светлые короткие волосы и втянул живот, а Мария нахмурилась.

— Пора проверить карты, — сказал Муса. — Татьяна, ты с нами.

У меня перехватило дыхание: наконец-то! Я пригладила короткие черные вихры, подтянула лямки полукомбинезона, вытерла внезапно вспотевшие ладони и шагнула за ворота вслед за всеми.

Глава восьмая

Пройдя через ворота, мы очутились в широком темном коридоре.

Муса щелкнул выключателем, и вспыхнул свет. С полукруглого потолка на толстых тросах свисали светильники с широкими металлическими абажурами. Лампы были тусклые и неприятно моргали. Муса щелкнул выключателем еще пару раз, и они наконец засияли ровным ярким светом, освещая вырубленные в светлом камне стены и свод, простой деревянный пол. Доски прилегали друг к другу не плотно, из щелей поддувало.

Вдоль стены, слева, шли широкие арочные окна высотой метра в три. Широкие низкие подоконники, наверное, когда-то могли использоваться как столы или полки. Сейчас они пустовали. Кое-где на них можно было увидеть порезы или подпалины. Определенно, раньше здесь было гораздо больше жизни. Сверху, с деревянных балок, проложенных на потолке, свисали какие-то провода, словно это была часть здания завода или заброшенного депо.

На прошлой неделе мне в руки попали чертежи помещений отдела за воротами, и я знала, что коридор тянется метров на пятьдесят вперед и выводит к лестнице, дальше идут вспомогательные помещения и мифическая конюшня.