Почтовые

— И это все для пятерых сотрудников Специального отдела? — удивилась я.

— В сороковых годах тут было много работников из местных, да и наших тоже немало. Сейчас часть помещений заколотили. Справа склады: там инвентарь, седла, ну и всякая мелочь. Когда-то здесь еще был довольно большой оружейный склад. Раньше, вплоть до развала Союза, тут размещался взвод с Земли из пятнадцати человек. Теперь остались только мы.

— Зря, кстати, — заметила Мария. — Плохо, что у нас нет своей охраны.

— Сейчас в этом нет необходимости. Тэнгуны императора есть в каждом городе. Их вполне достаточно.

— Тэнгуны есть тэнгуны. Сегодня дали, завтра забрали, — ворчала себе под нос Мария, шагая по скрипучим доскам.

Все пространство за воротами называли коротко — Цех.

Производственная часть Цеха была очень большой. Кроме помещений, где хранился рабочий инвентарь почтальонов, там находились еще огромный терминал для грузов, мастерская наладчиков и конюшня.

— Осмотришься постепенно, а сейчас все ко мне, — приказал Муса Ахмедович и, поднявшись по некрашеной металлической лестнице, толкнул высокую деревянную дверь.

С щелчком включился свет. Муса прошел по старинному персидскому ковру, изрядно потертому, но все еще яркому, к письменному столу со множеством ящиков.

Пока Муса копался в них и, чертыхаясь, искал карты, я огляделась. Вдоль стен тянулись заставленные папками книжные полки. Вытащив колоду с картами, Муса подошел к старинному напольному глобусу в углу кабинета и повернулся ко мне.

— Смотри и запоминай, — улыбнулся он и нажал на точку, где на карте должна была находиться Казань.

Часть стены дрогнула, и я заметила скрытую дверь. Павел мощным пинком отодвинул кухонные табуретки, стоявшие вокруг стола для совещаний, и мы все вместе поспешили за Мусой Ахмедовичем.

Потайная комната была обставлена гораздо проще. На стене висели карты России и Империи Во. От огромного седла, лежавшего посреди комнаты, несло кожей и овечьей шерстью, то тут, то там валялись ржавые стремена.

Все уселись кто куда, я пристроилась на свернутом одеяле у стены, недоумевая, почему нельзя было поговорить в большом и удобном кабинете Мусы за столом для совещаний. А здесь душно, тесно, да и грязно. На полу под ногами скрипел песок, валялись ошметки глины, где-то лежала сухая трава.

Муса открыл окно — холодный воздух пробил духоту, и сразу стало легче. Даже спать расхотелось.

— Грязновато тут, но вы уж простите, друзья! Уборщиков нам не положено, — он рассмеялся. — Я и есть клининговая компания и начальник в одном лице для этого места. Подмести бы, конечно, но это может и подождать.

Муса с кряхтением уселся на старую тумбочку, служившую табуретом, и бросил на стол колоду в простой черной коробке.

— Карты были переданы в дар нашей стране от местных мастеров. Внешне напоминают Таро. Всего их в колоде пятьдесят штук. Но с изображениями только пять, по числу сотрудников. Остальные пусты.

Он начал доставать карты из колоды и раскладывать их перед нами по одной, продолжая объяснять:

— Каждая несет на себе портрет и должность сотрудника отдела. В общем, мы тут все изображены, кроме священников. Священники, — он показал на первую карту, — это всегда схематичное изображение.

Я придвинулась ближе, и Муса кивнул мне, разрешая взять карты в руки для детального изучения.

Это были прямоугольники из бумаги, плотной, как картон, с одной стороны покрытые каким-то бархатным зеленым материалом, поверх которого, образуя ромб, крепились плоские янтарные магические кристаллы. Прямоугольники не гнулись, а грани были довольно острыми. Я подумала, что ими можно легко порезаться. С другой стороны тонкой черной тушью был изображен человека в сутане. Он сидел на красном камне, сложив руки в молитвенном жесте. Черты лица были смазаны, как будто их подтерли ластиком.

— Если сотрудник выбывает, изображение исчезает. Если появляется новый, его лицо появляется на карте почти сразу. Это в идеале. На практике — позднее на пару недель, прежде чем мне поступает звонок из отдела кадров. Как это было с тобой, — вздохнул Муса. — Мне положено просматривать карты раз в несколько дней, но я уже давно этого не делал, что, конечно, недопустимо.

Он по очереди вытаскивал карты сотрудников и передавал мне. Каждая и в самом деле была уникальна! Муса Ахмедович был нарисован сидящим на высоком троне, в черном картузе, с красной звездой на тулье. Лицо было тщательно выписано, а по периметру карты витиеватым шрифтом подписана должность.

Я осторожно потерла бархат и ногтем провела по рисунку.

— Можно не бояться, — сказал Муса, наблюдая за мной. — Они не горят, не размокают и не царапаются. Прекрасная работа островных мастеров. Как-то мы пытались их разрубить или разрезать, но не смогли.

Марию изобразили сидящей в кресле, к которому был прислонен щит с красной звездой, точно такой же, как у Мусы на картузе.

— А почему карт пятьдесят? — спросила я, рассматривая карту мастера.

Без сомнения, это была я. Короткие волосы были уложены странным нимбом вокруг смуглого лица. В одной руке я держала жезл с уже знакомой звездой, в другой сжимала здоровенный гаечный ключ, очевидно, символ технической специальности.

— По числу сотрудников особого отдела. В пятидесятых годах здесь числилось человек сорок. Может, местные думали, что потом нас будет еще больше, — пояснил Муса Ахмедович.

— А вот Тимур.

Все выжидающе посмотрели на меня. Наступила напряженная тишина, пока я рассматривала изображение Тимура. Внешне это был тот же самый человек, который пришел с Шанлу ночью: та же посадка головы и стрижка. Но взгляд! Нет, взгляд был иной. И выражение лица тоже было совсем другое. Я неуверенно пожала плечами, мол, не могу быть уверенной.

— Значит, сомневаешься? — спросила Мария.

Я кивнула, продолжая рассматривать поразительные артефакты.

— А кто такие Тени? — я наконец смогла оторваться от карт.

— Тень — это что-то вроде слепка человека. Она выглядит как человек, ходит и даже дышит. Чай вот может попить, но при этом все же не человек. Как они появляются, никто не знает.

— И все же Тимур жив, — задумчиво сказал Муса Ахмедович. — Иначе он уже исчез бы с карты. Это радует. Но его плащ был у того, кого мы считаем возможной Тенью Тимура. А значит, скорее всего он схвачен. В любом случае будем действовать по инструкции и Уставу: известим руководство, проведем инвентаризацию и осмотр помещений. Может, что-нибудь прояснится.

Меня терзало любопытство, и, не удержавшись, я попросила у Мусы посмотреть всю колоду, убедиться, на самом ли деле остальные карты пусты. Муса кивнул и вручил мне коробку, продолжая обсуждать с Марией и Павлом, с чего начать проверку и как сделать все побыстрее.

Я же с наслаждением возилась с сокровищем отдела, изумляясь мастерству тех, кто его сотворил. Все карты в колоде, кроме пяти, были пусты. Я пересчитала их: ровно сорок девять. Но карт всего пятьдесят! Я потрясла коробку, и с громким щелчком на стол Мусы Ахмедовича вывалилась последняя карта. С каким-то рисунком.