Подари мне небо. Сломанные крылья

– Это значит, что в то время, когда я переживала потерю сестры, я не только была погружена в работу, я ещё и училась. Я поняла, что для того, чтобы научиться справляться с горем, нужно научиться понимать, что такое горе. Научиться считывать эмоции и предвосхищать ситуации, в которые ты можешь попасть, если что-то пойдёт не так. Я получила диплом психолога. И какое-то время консультировала женщин, которые кого-то потеряли – мужа, ребёнка. Родственника. Или которые не могли найти себя и свой путь.

– Кейт, ты меня пугаешь. Причём тут я?

Я продолжила говорить, словно не слыша Тома. Потому что боялась, что если прервусь, то не смогу продолжить:

– Я не была уверена, что захочу однажды вернуться к этой деятельности, потому что каждую историю я пропускала через себя, не всегда будучи в силах сказать себе: «Стоп! Это не твоя беда!». Но ситуация с Марком, с его погружением в себя, уходом от реальности, напомнила мне о том, что я когда-то тоже была такой. Отрицала всё, не хотела слушать близких. И если я смогу помочь Марку, то, может быть, я смогу помочь ещё кому-то?

Я остановилась, чтобы вновь перевести дух, но ненадолго:

– Том, работа в авиации сложна и эмоциональна. И часто помощь требуется не только пассажирам, которые боятся летать. Часто сами работники сталкиваются с трудностями, которые кажутся им неразрешимыми. Я знаю, что у тебя в штате нет психолога. Но буду рада, если появится вакансия. Я хочу попробовать. Я пережила произошедшую авиакатастрофу, в которой едва не потеряла любимого человека. Помогла встать ему на ноги. Потом вновь стала терять его из-за этой невозможности вернуться ему на своё место. Я могу быть полезной. Работа в авиационной сфере требует огромной психологической силы. Было бы здорово, чтобы в штате был сотрудник, который сможет понять, все ли готовы к тому, чтобы оторваться от земли и подняться на высоту.

Повисло молчание, и мне показалось, что Том просто боится отказать мне или обидеть. Я не питала больших надежд, понимая, что прошу невозможного. Но пытаться стоит даже тогда, когда не веришь в успех. Даже тогда, когда не верят другие. Потому что лучше получить отказ и пожалеть о том, что сделал. Чем не попробовать вообще.

– Кейт, эта идея… – Я затаила дыхание. – Она гениальная.

И я выдохнула, едва не прослезившись.

– Ты серьёзно? – с трудом произнесла я.

– Да! – Том вскочил со своего места, бросив недоеденный ужин. – Это может помочь нам избежать миллиона проблем. Раньше в штате авиакомпании психолог был обязателен, а потом эту должность упразднили, посчитав, что к психологам обращаются редко и лишь в крайних случаев. А крайних случаев хотелось бы избегать. Для проверок мы нанимали сторонних психологов, но их компетентность часто вызывает сомнения…

– Согласна, но ведь есть не только крайние случаи – есть спорные моменты. Как сейчас ситуация с Марком. Я уверена, что такие чувства испытывал не только он, но и другие сотрудники. Давление со стороны коллег, несправедливость, осознание своей бесполезности. Я не знаю, получится ли у меня кому-то помочь. Но порой спасение даже одного человека может изменить целый мир.

– Красиво сказано. Кейт, я не могу гарантировать тебе успех, но как руководитель компании я могу открыть вакансию и пригласить тебя на эту должность. У нас, правда, немного урезан бюджет из-за всей ситуации и помощи Марку, но я что-нибудь придумаю. Единственный момент – как ты сможешь совмещать работу и Каролину?

– Разберёмся и с этим тоже. Для начала давай просто попробуем. Мне кажется, что из этого выйдет что-то дельное.

– Попробуем. Только ответь на один вопрос – ты делаешь это ради Марка?

– Я делаю это ради справедливости. И ради того, чтобы дать надежду тем, кто её по каким-то причинам утратил. Уверена, что Марк – не единственный, кто в погоне за карьерным счастьем, едва не потерял себя.

– Знаешь, о чём я думал в тот момент, когда пригласил Марка на работу в эту компанию? «Что будет, если он однажды вновь попадёт в ситуацию, в которой под угрозой окажется его жизнь и жизнь пассажиров? Сможет ли Марк действовать?»

– И к какому выводу ты пришёл? – спросила я, сильно понизив голос.

– Действовать сможет. Но второй раз он не спасёт себя.

Глава 47. Марк

Крик, вырвавшийся из глубины моего тела, кажется, разнёсся по дому страшным грохотом. Страх, сковавший и обездвиживший тело, превратился в безумие. Беспомощность. Отчаяние. Безысходность и…

Я дёрнулся вперёд и сел на кровати. Руки и ноги были целыми. Я мог шевелиться. Каролина спала рядом, сжимая в руках мягкую игрушку.

Вокруг было очень тихо. Всего лишь сон. Кошмарный сон. Я провёл рукой по лбу, на котором проступили капельки пота. Прислушался к дыханию дочери и аккуратно потрогал её лоб – всё было в порядке. Не горячая, температура спала. Я поднял её на руки и переложил в кроватку, желая поскорее спуститься вниз и проверить, где лежит чёртов нож, и нет ли других опасностей рядом.

Нож лежал на своём месте – там, куда не доберется ребёнок. Плита была выключена, окна заблокированы от детей. Но тревога никуда не отступала. Я словно вернулся в то время, когда не мог встать без помощи близких. В то время, когда та самая помощь требовалась мне.

Я не раз слышал от врачей фразу, что любой прогресс – не навсегда. Сегодня я могу бегать, а через неделю могу вновь оказаться в инвалидном кресле. Гарантия успеха проведённой операции зависела от многих факторов – в том числе от образа жизни. И этот сон… Он был слишком реальным. Слишком близким и настоящим. Я открыл кран и плеснул на лицо холодную воду. Тело потряхивало от недавно пережитого ужаса. От того, что могло случиться.

А мысли… Мысли впервые переключились с самолётов на то, что действительно важно. На жизнь. На то, чтобы быть живым. Я услышал, как в замке повернулся ключ, и дверь тихо отворилась. Выдох облечения и тихое «привет» с порога стало последней каплей в переполненной чаше эмоций. Ещё одна, и чаша выльется, затопив всё вокруг.

– Всё в порядке? – Кейт поставила сумку на пол, и в этот момент я не выдержал. Я слишком быстро и резко подошёл к ней, буквально схватив за талию и притянув к себе. Удивлённые глаза и попытка сопротивляться были не засчитаны. Её губы податливо раскрылись навстречу моим, а руки с силой обхватили затылок. Будто резкий скачок в прошлое – мы снова Марк и Кейт, которые любят вопреки всему. Те, кто готовы бороться за своё счастье. Руки привычными движениями расстёгивали пуговицы её рубашки. Тело откликалось быстрее, чем разум привыкал к тому, что она не сопротивляется. Не отталкивает и не просит остановиться. Не говорит, что сейчас не лучшее время.

Потому что лучшего времени могло и не быть. Я стянул футболку, прижимая её полуобнажённое тело к себе. Кожа под ладонями горела, а сердце норовило выпрыгнуть из груди. Его бешеный ритм было невозможно унять. Всё было как раньше – каждый жест и каждое движение. Поцелуи перешли из лёгких прикосновений в отчаянное желание и огонь, который невозможно было потушить ни одним из способов. Он разгорался неистовым пламенем, сжигая изнутри и превращая всё в пепел.

– Марк…

Нет. Не нужно никаких слов. Я закрыл её рот поцелуем и, подхватив на руки, направился к дивану. К тому, который был ближе всего. Любая секунда промедления могла привести к тому, что кто-то из нас остановится, услышит голос разума, что сначала нужно было поговорить, обсудить наши проблемы. Но мои пальцы уже путались в её волосах, а дыхание срывалось в тихие стоны. Я осторожно опустил её на диван, не разрывая нашего телесного контакта. Каждый нерв в моём теле был напряжён от желания и долгожданной близости, от ощущения её тела, запаха – как будто ты вернулся домой после длительной командировки. Или нет. После изгнания. После боли и внутреннего одиночества и мыслей о том, что мы не можем быть вместе.