Подари мне небо. Сломанные крылья

– Записи с кабины пилотов смогу получить довольно быстро. А вот переговоры с диспетчерской придётся подождать. Скорость предоставления зависит от степени срочности. У нас вопросы жизни и смерти не решаются, а кто и как посадил самолёт, их мало волнует. Но я сделаю всё, что от меня зависит.

Я кивнул и подтолкнул бумаги ближе к Марку и Тому. До того, как мы начнём работать официально, у нас было время.

То самое, которое было нельзя терять. Чем больше они будут подготовлены, тем идеальнее пойдёт дело. И тем быстрее я перестану тревожиться из-за того, что, несмотря ни на что, каждый раз защищая невиновного, я боюсь, что не смогу и что снова утону в старых переживаниях.

Глава 44. Марк

Общение с Себастьяном доставляло удовольствие не столько из-за его квалификации и профессионализма, сколько из-за его манер. Порой он казался хладнокровным из-за издержек профессии, порой высказывался резко и эмоционально. Но он точно знал, что делает. И зачем он это делает. Те мелочи, которые нам могли казаться незначительными, оказывались необходимы. Каждая деталь, каждое слово – он отмечал всё и тут же пытался построить несколько вариантов развития событий.

Когда я заикнулся о том, что в случае экстренной ситуации на борту, управление на себя может взять второй пилот, Себастьян тут же покачал головой, отметив, что это слишком предсказуемо и не может являться доказательством. Потому что понятие «экстренности» в нашем случае очень неопределённо. По крайней мере до того момента, как мы получим записи.

И таких факторов было много – то, что мне казалось очевидным, он отметал на корню. А то, что я считал ненужным или бесполезным, он отмечал и думал, как именно это использовать в защите. И что было удивительно – всё складывалось в логическую цепочку, в которой было невозможно проделать брешь.

Чувства умиротворения и воодушевления окутывали меня на протяжении всего времени общения. И даже, когда я вышел из офиса Тома с головой, норовящей лопнуть от количества информации, я всё равно чувствовал эмоциональный подъём. Ещё больше я ощутил его в тот момент, когда получил сообщение от Кейт. Даже не открывая его, я понимал, что та тонкая нить, которая нас до сих пор соединяет, никогда не порвётся. Потому что чувства нельзя разорвать. Даже тяжестью прожитых проблем и обстоятельств.

«Марк, мне нужно сегодня съездить по делам. Вернусь поздно, сможешь перехватить Каролину? Я планировала взять её с собой, но она заболела».

«Спрашиваешь! Конечно! Выезжаю к тебе».

Я в несколько шагов преодолел расстояние до машины, рывком открывая дверь и усаживаясь на место водителя. Каролина болела только один раз, и я до сих пор помнил, как это страшно. Маленький человечек, который не может сказать ни слова, внезапно перестаёт улыбаться, есть и пить. Кричит без остановки. И ты не имеешь ни малейшего понятия, как ей помочь. Но Кейт всегда знала, что именно хотела дочь. Удивительно, что сейчас ради встречи с Томом она была готова оставить Каролину.

Закралась мысль – что-то случилось. Ей нужна помощь, но из-за нашего разлада и моих нервов ко мне обращаться она побоялась.

Я помотал головой, не веря собственным мыслям. Нет, вряд ли Кейт бы не сказала мне. Телефон вновь завибрировал, уведомляя о новом входящем сообщении:

«Я сама приеду, не переживай».

Значит, у меня было несколько минут, чтобы купить всё необходимое для ребёнка, который заболел.

А что было необходимо? Лекарства – отлично, аптека по пути. Игрушки? Их дома полно, Кейт не всё забрала, когда решила уйти от меня… Но лучше всего купить что-то новое? Или… Еда! Меня как осенило. Дома не было ничего съестного. Кейт ушла, а вместе с ней ушёл аппетит. Но вряд ли это относится к Каролине.

Чёрт, сколько времени я находился в своих мыслях и переживаниях! Как Кейт справлялась со всем? Как она успевала заботиться обо мне, о ребёнке… Не забывать о себе? Мне вновь стало стыдно. На этот раз слишком стыдно. И, несмотря на то, что сейчас я делал всё возможное для того, чтобы исправить ситуацию, стереть её я не мог. Плохие воспоминания не уходят насовсем, единственный способ отодвинуть их как можно дальше – создать новые воспоминания. Главное, чтобы они были хорошими.

** ** **

Кейт выглядела усталой, но по-прежнему красивой. Я взял Каролину на руки, прижимая к себе и вдыхая такой любимый аромат детства. Со смесью духов Кейт.

– У неё температура, – прошептала она.

– Я чувствую, – так же тихо ответил я. – Я купил всё необходимое. Не переживай, я справлюсь.

– Я не переживаю, – дёрнула она плечом.

– Ни за что не поверю, – возразил ей. – Куда ты собралась?

Я прикусил язык. Вопрос прозвучал слишком вызывающе. Слишком провокационно. Как будто я её подозревал. Но очень хотелось услышать правду. Ту правду, которую я, как мне казалось, уже знал.

– Расскажу, как только вернусь, хорошо? Это касается работы.

Работы? Работа и Том? Становилось всё интереснее, но ещё более непонятнее.

Кейт выскочила из дома, оставив мне инструкции – какие лекарства и в каком количестве давать, когда и чем накормить. Странно, дочери было уже больше года, и в разлуке мы были всего несколько дней, а сложилось ощущение, что я впервые проводил с ней время. Каждые несколько минут я проверял температуру её тела, слушал её дыхание, переживая за то, что пропущу что-то важное. Но Каролина переносила температуру намного лучше, чем я себе это представлял. Прошло не так много времени, и моё внимание зацепилось за то, как она интенсивно трёт глазки. Я положил её рядом, дав ей любимую игрушку и поглаживая её ноги, провалился в сон.

Сколько времени прошло, я не знал. Рывком сел на кровати и увидел, что Каролины нет рядом. Похолодев от страха, я бросился её звать, думая, что она ненароком упала с кровати, но её не было. Я выскочил из комнаты и услышал внизу детский плач. Чёрт! Преодолев лестницу в несколько прыжков, я увидел Каролину на кухне – целая и невредимая. Но как она смогла спуститься и не упасть?

– Папа? – тихим голоском произнесла она и сделала шаг. Не мне навстречу, а от меня. В сторону стола, где на самом краю я оставил нож.

– Каролина! – крикнул я в ужасе. – Стой!

Я дёрнулся к ней и почувствовал резкую боль в спине – острую, как лезвие, воткнутое между позвонков. В глазах стало темнеть, а ноги резко перестали чувствовать. Я осознал, что падаю. Снова падаю без возможности встать. Каролина всё ближе подбиралась к тому месту, где лежал этот чёртов нож!

Он блестел. Он как будто насмехался надо мной. Как будто ждал.

Я не мог идти. Не мог сдвинуться с места – только ползти, призывая на помощь. Помощь, которой было неоткуда появиться. Я звал дочку, просил остановиться.