Подвиг
Шрифт:
Какъ сквозь дремоту, точно у него были заложены уши, Ранцевъ слушалъ, что говорилъ ему генералъ Броневскiй.
— Это былъ настоящiй аспидъ. Не было пытки, какую бы онъ ни придумалъ. А, говорятъ, изобртатель … Химикъ … Звали его тоже по странному … Ермократъ … Я даже усумнился есть ли такое имя … Не исковерканное ли это слово «демократъ»? … Но мн тутъ ссыльный одинъ, ома омичъ, богословски начитанный человкъ, разъяснилъ, что подлинно такое имя есть, и празднуется тотъ святой iюля 26-го. [13] Былъ онъ въ совтскомъ суд и занималъ большое мсто, говорятъ помощникомъ самого Крыленки состоялъ. Помните было дло о едоровской сект, такъ онъ тогда обвинителемъ былъ … Ну а потомъ проштрафился … Большой ходокъ, несмотря на этакую рожу, оказался по женской части и хотя на это у
Note13
Сщмчч. Ермолая, Ермиппа и Ермократа, иереев Никомидийских (ок. 305) (прим. Борис)
Ранцевъ старался не слушать того, что говорилъ Броневскiй. Онъ медленно шелъ къ крыльцу большого дома, занятаго раньше комендатурой каторги. Въ его памяти пронеслось то время, когда онъ, молодой, — однако, какъ незамтно двадцать лтъ прошло съ тхъ поръ, — посл скачки на Императорскiй призъ, счастливый отъ одержанной побды, наканун отправленiя въ Поставы на парфорсныя охоты, гд столько ожидалъ онъ радостей, зашелъ къ капитану Долле на пороховые заводы и тамъ въ первый разъ увидалъ этого человка. Въ тотъ вечеръ у него были непрiятныя ощущенiя на пароход, перевозившемъ его черезъ Неву, когда какой-то матросъ умышленно не отдавалъ ему чести и рабочiе, перезжавшiе на этомъ же пароходик, смялись и радовались униженiю офицера, тогда въ первый разъ въ жизни ощутилъ онъ липкое прикосновенiе оскорбленiя не отомщеннаго и такого, какое не легко отомстить, тогда первый разъ компромиссъ всталъ передъ нимъ и омрачилъ праздникъ, бывшiй у него на душ. Точно одно мимолетное знакомство съ этимъ человкомъ уже наложило какую-то жуткую печать. Потомъ Ранцевъ слышалъ, что этого человка подозрвали въ убiйств Портоса, его товарища и бывшаго любовника его жены, еще тогда, когда она была въ первомъ брак съ профессоромъ Тропаревымъ. Тяжкiя были это воспоминанiя! Этотъ человкъ, возможно, похитилъ его дочь Настеньку. Онъ являлся, и всякiй разъ случалось что-нибудь жуткое и гадкое съ нимъ. Теперь онъ появился въ послднiй разъ, уже мертвымъ … Что знаменовало его появленiе? …
Ранцевъ вспомнилъ, какъ въ ту ночь, онъ съ Ферфаксовымъ подошелъ къ воротамъ и на окрикъ часового, начальническимъ тономъ спросилъ, «гд комендатура?» Онъ вспомнилъ, какъ на ихъ стукъ, несмло прiоткрылась дверь, и они увидали при свт керосиновыхъ лампъ два ломберныхъ стола, бутылки и карты на нихъ, и людей въ кожаныхъ курткахъ кругомъ. Одни встали, другiе остались сидть. Ранцевъ плохо тогда видлъ лица этихъ людей … Если бы тогда узналъ Ермократа, взялъ бы его для допроса … Сталъ бы его пытать? Придумалъ бы для него какую-нибудь особо мучительную смерть? … Нтъ … He офицерское это дло … Ранцевъ былъ и остался офицеромъ … можетъ быть, такъ и лучше было. Они бросили тогда свои бомбы и быстро захлопнули двери. Стоя за дверьми, они прислушались. Они услышали, какъ «пш-ш-ши» съ особымъ свистящимъ звукомъ лопнули бомбы и сейчасъ стали слышны глухiе удары падающихъ тлъ и грохотъ стульевъ, ими поваленныхъ ….
— Всхъ вынесли? — спросилъ онъ у чекиста, выходившаго изъ дверей.
— Однако, всхъ, — по сибирски отвтилъ чекистъ. Въ комнат еще оставался трупный запахъ. И безпорядокъ поваленныхъ столовъ и стульевъ и разбросанныхъ картъ говорилъ о той страшной ночи. Ранцевъ овладлъ собою и спокойнымъ голосомъ давалъ указанiя, гд и что должно быть устроено и помщено.
Когда они вышли изъ дома, день сiялъ солнечными лучами. Морозъ сталъ меньше. Простившись съ Броневскимъ, Ранцевъ съ Ферфаксовымъ, сопровождаемые почтительно слдовавшимъ за ними дежурнымъ, направились вдоль рки. Ферфаксовъ осторожно и, даже какъ будто робко, заглянулъ въ лицо Ранцева и, густо покраснвъ, сказалъ:
— Ты думаешь, Петръ Сергевичъ, о Валентин Петровн, о командирш?
— Я никогда не переставалъ и не перестану думать о ней, — тихо отвтилъ Ранцевъ. Въ его голос были мягкость и задушевность, какихъ не ожидалъ Ферфаксовъ. — Но я думаю, что ея нтъ больше на свт.
— Почему ты такъ думаешь?
— Прошло тринадцать лтъ съ тхъ поръ, какъ мы разстались. Неужели за эти тринадцать лтъ, если бы она была жива, она не нашла бы способа написать мн, или выбраться оттуда и искать меня? Она же любила меня.
— А, если и она думала такъ же, какъ и ты, что тебя нтъ въ живыхъ.
У ней то было больше основанiй думать, что ты погибъ.— Можетъ быть … Не надо объ этомъ говорить … И думать о ней … это большая роскошь, которую я не имю права позволять себ … Смотри, что насъ ожидаетъ … Какая работа! Мн вспоминается жена одного японскаго офицера, самурая. Ея мужъ отправился на войну. Она пошла къ домашнему алтарю и передъ богами открыла себ ножомъ животъ. При ней нашли записку, что она поступаетъ такъ, чтобы не мшать мужу заботами о ней исполнить свой долгъ передъ Родиной. Я мечтаю … Но я не позволяю себ мечтать … Я молюсь … Но я не позволяю думамъ объ этомъ заслонять главное, то, что нужно для Родины.
Они дошли до широкой проски, подъ прямымъ угломъ отъ рки углублявшейся въ лсъ. Тысячи топоровъ стучали, тысячи пилъ скрипли тамъ и гомонила многотысячная толпа рабочихъ. Тамъ рушили лсъ и заготовляли бревна не для отправки заграницу, но для постройки сносныхъ жилищъ для обитателей бывшей Песковско-Ямской совтской каторги.
Ранцевъ показалъ на рядъ пестрыхъ реекъ, провсившихъ линiю проспекта.
— Смотри … Намъ приходится повторять дла Петра Великаго и въ невдомой стран ставить полковыя свтлицы … Дла такъ много … Русскаго, живого дла, что нельзя думать о своемъ, личномъ, какъ бы дорого и мило оно намъ ни было ….
IX
Этотъ край … что это за чудный, прекрасный, здоровый былъ край! Съ какими крпкими душистыми, морозными въ начал августа ночами и румяными, ясными, долгими зорями, когда точно не торопится народиться солнце и съ какими жаркими подъ низко плывущимъ по небу румянымъ солнцемъ днями.
Когда Ранцевъ подъ зноемъ экваторiальнаго солнца на Россiйскомъ острову вглядывался въ громадныя пространства карты, покрытыя, кое-гд блдно-зеленой краской и видлъ тонкiй узоръ, неувренно бгущихъ къ студеному морю ркъ — его воображенiю рисовалась тундра, безконечныя равнины, покрытыя замерзшимъ болотомъ, съ низкимъ и ломкимъ голубовато срымъ мохомъ, съ кочками, поросшими жалкими кустиками голубики, съ кое-гд торчащими пахучими деревцами терпкаго въ восковыхъ цвтахъ можжевельника, поросли тонкихъ низкихъ карявыхъ съ розовыми стволами березокъ и жидкихъ полярныхъ срыхъ сосенъ. Онъ ожидалъ найти здсь рдкiя становища самодскихъ чумовъ изъ оленьихъ шкуръ, легкiя санки съ полозьями изъ мамонтовой кости, запряженныя срыми оленями съ раскидистыми рогами и полное отсутствiе Русскихъ.
Онъ думалъ тогда: какъ же работать? … Кого найдетъ онъ тамъ для созданiя Русской армiи?
Онъ вышелъ изъ двухъярусной бревенчатой просторной избы на воздухъ. Маленькiй палисадникъ съ деревяннымъ узорнымъ заборчикомъ, съ березами въ золот осенней опадающей листвы отдлялъ его отъ пыльнаго немощенаго широкаго тракта. На сверъ и на югъ тянулись срые столбы съ двумя проволоками телеграфа. На сверъ до самаго океана телеграфъ работалъ, на югъ сообщенiе было прервано. Телеграфъ, телефонъ, радiо, вс средства связи съ Совтской республикой по распоряженiю Ранцева были сняты. Громадный край, больше Европейскаго материка, былъ отрзанъ отъ своего центра. Этотъ край вислъ какъ бы на ниточк.
Эта ниточка — широкая и веселая рка неслась теперь передъ Ранцевымъ въ низкихъ берегахъ. Подувалъ ледяной втерокъ навстрчу теченiю и вздымалъ рзвыя волны, покрытыя блопнными гребешками. Въ этой пустынной рк было нчто обдрящее и въ то же время что-то точно неземное, потустороннее. Она напоминала рки, описанныя Эдгаромъ Поэ, рки фантастическихъ странъ, гд по лугамъ растутъ асфодели и гд время стоитъ неподвижно. Рка была широка и глубока. Песчаный берегъ круто уходилъ въ ея прозрачныя зеленыя волны. На немъ лежали камни, гранитные и гнейсовые валуны. Въ ихъ розовыхъ и срыхъ бокахъ, испещренныхъ блыми и черными крапинами кварцевъ, въ пупырышкахъ зеленаго мха, выпуклыми подушечками покрывавшихъ ихъ, была какая-то особенная яркость … Противоположный берегъ вздымался крутымъ обрывомъ. На немъ росъ темный безкрайнiй лсъ.
За трактовой дорогой, на берегу, срымъ кружевомъ висли повшенныя на кольяхъ рыболовныя сти … Село рядомъ большихъ бревенчатыхъ, похожихъ одна на другую, избъ протянулось вдоль берега. На окраин его была высокая деревянная церковь и погостъ въ пестромъ наряд осеннихъ березъ, рябинъ и осинъ. И, когда смотрлъ Ранцевъ вверхъ и внизъ по рк, онъ видлъ, какъ къ небу тянулись блые дымы другихъ селъ и деревень. Втеръ срывалъ эти дымы, несъ ихъ къ блдному небу и съ гуломъ телеграфной проволоки казалось доносился и шумъ бившей тамъ Русской, не совтской жизни.