Поэзия Африки

ГАНА

КОФИ АВУНОР [46]

Море пожирает землю у моего дома Перевод Андрея Сергеева

В городе море чувствует себя как дома — Врывается прямо в жилища, Уносит дрова от очагов И по ночам возвращает их на волнах. Море пожирает землю у моего дома. Оно пожрало уже много домов. Однажды оно ворвалось в непроглядной ночи, Разрушило глинобитные стены И прочь унесло всех домашних птиц, Все миски, горшки и ложки. Море пожирает землю у моего дома. Рыдают дома под ударами волн, Женщины оплакивают погибших И призывают всех богов на свете Защитить их от гнева моря. Аку стоит там, где стоял ее дом, Ее двое детишек дрожат от холода, А она прижала руки к груди И безутешно рыдает. Ей не пришли на помощь предки, И боги покинули ее в беде. Было ненастное воскресное утро, Буря ярилась, Козы и куры барахтались среди волн, Неумолимых волн жестокого моря. А темные воды бились, бились о берег, И над глубокими низкими стонами женщин Стоял вечный рокот живого моря. Оно унесло у них все пожитки. У Абины погибли серьги и бусы — А ведь это было все ее приданое И единственная радость. Море пожирает землю у моего дома, Отнимает всю землю у моего дома.

46

Кофи Авунор(Джордж Авунор Уильямс) родился в 1935 году в селении Вета, около Кета. Образование получил в Ачимота, затем в Ганском университете. Работал в Институте африканистики в области фольклора. Редактор ганского журнала «Окьеаме». Пишет по-английски. «Море пожирает землю у моего дома» взято из сборника «Поэты Ганы» (М., «Иностранная литература», 1963), стихотворение «Песня войны» — из «Modern Poetry from Africa» («Современная поэзия Африки»), Harmondsworth, 1963. Остальные — из сборника «Rediscovery» («Второе открытие»), 1964; переведены впервые.

Песня войны Перевод Н. Воронель

В белом саване я усну… К сыновьям человека пришла война, — Время в саванах белых уснуть… В наступленье идут ребята И вперед прорывается Кпли; Пусть винтовки белых палят, Все равно мы сегодня прорвемся Или в саванах белых уснем. В каждый дом ворвалась война, От войны земля задрожала, Только трусы домой удирают, Чтобы дома с бабами спать. Если мы возвратимся с войны, Мы проучим бабников этих, — Только тыквы с плеч полетят. Старики говорят, что змея Не решится напасть на ребенка, Не прикончив сначала мать. К нам в дома ворвалась война, Убивая сынов человеческих, Нас за горло взяла война. Пусть винтовки белых палят, Пусть глаза нам дым застилает, Мы сражаться насмерть должны. Мы погибнем на поле боя, Мы не примем позорной жизни: Наши ружья погибнут с нами, Наши копья погибнут с нами, — Мы погибнем на поле боя.

Призыв барабана Перевод Н. Воронель

Когда мы полностью сольемся с призывной дробью барабана, Когда мы полностью сольемся с извечным ритмом наших песен, Когда, быть может, ты ответишь на зов израненной души? Твой звездный взгляд мне посылает лучи из-под прикрытья плоти, По капле собирая мудрость за сумрачной завесой век. Душа моя несмелым шагом приходит к твоему порогу В стремленье встретится с надеждой, В стремлении познать себя. Мне кажется, что я извечно хранил в душе улыбку эту, Которая срывает маску, тепло сердечное дарит, В ночи дорогу освещает. Мне кажется, до края света идти бы мог я за тобою, Туда, где призрачные тени блуждают в рощах средь холмов И зазывают нас домой. Мне кажется, никто на свете так не умеет улыбаться. Мне кажется, твоя улыбка сияет только для меня. Итак, пора! Дорога наша ведет нас в рощи средь холмов Под дробный рокот барабанов, под стук сердец, под пенье вод. Скажи скорей, что есть надежда, что ты пойдешь со мною рядом По трудным каменистым тропам, петляющим среди мимоз. Быть может, мы одни из первых под мерный рокот барабанов Достигнем призрачных холмов.

Самое долгое путешествие Перевод Н. Воронель

Свил ворон надо мной свое гнездо, Пока в пустынном зале ожидания Я тщетно ждал, что кто-нибудь придет, — Придет разгладить ранние морщины. Потом в ночи истошный детский крик Прервал мой сон, потом я вновь забылся И видел, как на реках вавилонских, Где боль врачует мертвый барабанщик, Кружатся девушки под барабанный бой. О, дай мне посох, я пойду туда, Я принесу израненную душу, Я в дом войду к пирующим в ночи, Где на пороге остывает сердце, Разбитое по приговору жизни.

Я был среди толпы Перевод Н. Воронель

Стояла ты в тени своей души И улыбалась изредка прохожим… Я был среди толпы, и ты кивнула мне. Я прочитал в глазах твоих призыв И бросился к тебе, но ты исчезла. Ты в дом ушла к своим. С тех пор я у твоих дверей И жду, перебирая струны, Что ты придешь и будешь слушать песни — Заветный дар отцов, — Придешь и будешь танцевать Под музыку моей печали. Придешь ли ты, когда взойдет луна И детский смех уснет, Иль в час ночной, Иль в час, когда к утру Раскинет крылья радуга над крышей И рыбаки с уловом возвратятся, — Когда ты ни придешь, я жду тебя.

Отзвуки Перевод В. Минушина

Когда паши слезы падают на песок, и несут рыбаки свои сети домой, и возвращаются чайки на острова, и детский смех стихает в ночи, остаются друзья, что ты выбрал когда-то, тризна дружбы, чьи ритуалы ты совершаешь. И еще тот бессменный сторож, который запирает ворота кладбища, торопя последних плакальщиков. И ты этой ночью не музыку слышишь, звучащую под сводами памяти, а хор позабытых товарищей и аллилуйю твоей души.

Память Перевод В. Минушина

Терзаемся на материнских коленях времени, на костре неисполнившихся желаний, цели достигнутые не достигнуты, ибо радости умирают, боль возвращается в сердце, чувствующее, что оно позабыло, но не забыло навечно, и в сон погружается медленно, скользя по угасающим надеждам, но каждый день возрождается к мукам позабытых восторгов, испытанных давно на давних берегах, странствуя по детским воспоминаниям: птицы, охота, и дедушкина ферма, и белки — все сжато серпом времени.

ДЖОЙС АДДУ [47]

Эфуа Перевод Н. Воронель

Вон проходит Эфуа, Мальчишки свистят и пляшут, И проплывает над головами Нагретая солнцем корзина С золотыми, как луны, плодами. А ну, покупай бананы! Возьмешь одну Молодую луну — И сразу попросишь другую! Надкусишь одну золотую луну — И в зубы возьмешь улыбку! Доешь до конца золотую луну — И в сердце веселье хлынет! Неважно, что синее платье Выгорело на солнце, Что девчонки кричат ей проклятья, — Все равно вдогонку за нею, Заглушая любые часы, Будут тикать мужские сердца. А ну, покупай бананы! Возьмешь одну Молодую луну — И сразу попросишь другую! Надкусишь одну золотую луну — И в зубы возьмешь улыбку! Доешь до конца золотую луну — И в сердце веселье хлынет! Ровно в восемь каждое утро Можно голос ее услышать — Он спускается словно с неба, Он эхом скользит по крышам, А улыбки — смертельные стрелы — Останавливают дыханье. А ну, покупай бананы! Возьмешь одну Молодую луну — И сразу попросишь другую! Надкусишь одну золотую луну — И в зубы возьмешь улыбку! Доешь до конца золотую луну — И в сердце веселье хлынет! О, слепящая молния взгляда И величавая поступь! А девчонки злословить рады, Недаром-де каждое утро Все мужчины торчат у окон, Чтобы песню ее услышать: А ну, покупай бананы! Возьмешь одну Молодую луну — И сразу попросишь другую! Надкусишь одну золотую луну — И в зубы возьмешь улыбку! Доешь до конца золотую луну — И в сердце веселье хлынет! После дождливой ночи, Предвещающей скучную зиму, Эфуа выходит на площадь, И плывет над нею корзина С золотыми, как луны, плодами, А за нею выходит солнце! А ну, покупай бананы! Возьмешь одну Молодую луну — И сразу попросишь другую! Надкусишь одну золотую луну — И в зубы возьмешь улыбку! Доешь до конца золотую луну — И в сердце веселье хлынет!

47

Джойс Аддуродилась в 1932 году в Секонди, в семье муниципального чиновника. Кроме стихов, пишет пьесы для радиовещания. Пишет по-английски. Стихи взяты из сборника «Поэты Ганы».

ГЬОРМБЕИ АДАЛИ-МОРТИ [48]

Пальмовые листья детства Перевод Андрея Сергеева

Когда я был совсем еще малыш, А Джо и Фреду было лет по шесть, Мы помогали нашему отцу Навоз месить с землею во дворе. Три пальмочки тогда мы посадили, Своими именами их назвав. Они росли куда быстрей, чем мы, И много раньше, чем я стал большим, Они, цветя, своей достигли цели. Подобные серьгам сестер, на них Цветочки золотые закачались. Их золото потом позеленело, И выросли огромные орехи, Величиною с голову отца, И я мечтал о молоке их сладком. Я слушал шепот листьев наших пальм, Я слушал шорох, шелест, шепот листьев, Оживших от ночного ветерка. Я и поныне слышу эти листья, Их шепот, доносящийся сквозь щели В стенах хибарки, где мечтал я в детстве О будущем…

48

Гьормбеи Адали-Мортиродился в 1916 году на севере Эвеленда. Учился в миссионерской школе, а затем — в колледже в Ачимота. Работал преподавателем Ганского университета. Известен как переводчик поэзии народности эве. Один из основателей журнала «Окьеаме». Пишет по-английски. Все стихи взяты из сборника «Поэты Ганы».

Единственный суп Перевод Андрея Сергеева

Запах супа, который варят три матери под деревьями в сумерки, плывет по лесному воздуху, разжигая голод их двадцати детей и расслабляя усталые мускулы, полные воспоминаний о прошлых трудах и мыслей о будущих. Глаза пронзают чашу небес, опрокинутую высоко над башнями деревьев. Молодая луна — тоже чаша, обращенная к востоку, — предвещает удачу всему племени. Люди смотрят с надеждой, но не видят, а только слышат последнюю птицу, спешащую в горы на небесную веточку священного дерева 'oдум. Вечерние сумерки окутывают неутомимые ноги и беспокойные руки трех матерей, которые варят суп, единственный на день, в то время как усталые мускулы отца и его товарищей по труду и собратьев по охоте дрожат от бесконечных воспоминаний о пахоте, о рубке леса, о криках антилопы, что тонут в жутком пении ночи, а пенье это, замирая, глохнет в далеких джунглях. Где-то ревет неистовая река и шумные воды устремляются к морю.

Король-кокос Перевод Андрея Сергеева

В королевстве пальм Немало королей, В королевстве пальм Немало королев. Скромно величавы Пальмы-королевы, Стройно горделивы Пальмы-короли. А король-кокос Небо распахал, Отгоняя солнце Сотней опахал. Под зелеными зонтами Бусы золотые, А на шее ожерелья С нежными цветами, Из которых вызревают Бусы золотые.