Поэзия народов СССР IV - XVIII веков

После смерти Лейли к могиле ее приходит Меджнун,

чтобы навсегда окончить здесь свой жизненный путь.

Мать Лейли, выполняя завещание дочери, рассказывает Меджнуну

о ее последних минутах:

Коль ты Меджнун, я все сказать должна: Лейли навек заснула,- горе мне! Теперь о ней забудь: ушла она, Свечу мою задула,- горе мне! Пусть дни и ночи плакала, но знай - Из глаз ее мне улыбался рай. Был у меня поющий попугай, Та птица упорхнула,- горе мне! Ее лица уже не видеть нам: Ушла под землю и осталась там. Как вздох ее последний передам? Скорбь губы мне замкнула,- горе мне! Лейли вскочила, пробудясь от сна. «Меджнун мой умер!» – вскрикнула она И умерла. И вот – погребена. А нас к земле пригнула,- горе мне! Коль ты Меджнун, не опускай лица, Лейли испепелила нам сердца. Не жги! Вся сожжена я до конца! Где караван аула? Горе мне! Мои слова слезами утекли, Тебя мы за «меджнуна» здесь сочли. Я мать умершей девушки Лейли, Я в скорби утонула,- горе мне!

МАГРУПИ

ТУРКМЕНСКИЙ поэт

XVIII век

ЧТО НУЖНО

Джигиту, чья душа – огонь, Подруги чистота нужна. Еще джигиту нужен конь И сабли острота нужна. Не полюбив, мы не вздохнем. Не станет робкий храбрецом. Не станет щедрым скопидом,- Будь щедрым: доброта нужна! Ты дожил до седых волос, А всуе слово произнес. Уж лучше бы залаял пес! Лишь глупым суета нужна! Девица – как весенний цвет, Старуха – как померкший свет. Ты благонравна, спору нет, Но женам красота нужна. Я – Магрупи, и я пою, О тур-джигит, грозу твою! Где твой скакун? Где меч? В бою Отвага, быстрота нужна!

ДОВЛЕТЪЯР

Песни из дастана

1 Я долго жил, не видя гор, Теперь я с вами свижусь, горы! Летит мой конь во весь опор,- И вы все ближе, ближе, горы! Мне лёт коня утехой был, Клинок нещадно беков бил, Мне дол цветы кошмой стелил И звал в ночную свежесть, горы. Мой конь – дракон. Товарищ мой Идет бестрепетно за мной, Когда с врагом за край родной С иноязычным режусь, горы! Хочу я голову сберечь, Чтоб за народ поднять свой меч, Мечом рубить, косить и сечь, Потешить вас на славу, горы! Когда сшибется, в битве яр, С врагом веселый Довлетъяр, Для нас дневного солнца жар Уйдет в туман кровавый, горы! 2 Седлайте коней! Пришел наш час! Двинуть великую рать пора. За родину в бой! Должна для нас Блаженная засиять пора. Стрелам свистеть, срываясь с тетив, Коням лететь, в заоблачье взмыв, Хлопьями пену роняя с грив, Пыль до небес подымать пора! Славы горит золотой венец. Он наш! Натягивай лук, стрелец! Для супостата – света конец. Каяться, к небу взывать пора! Прям Довлетъяр и правдой силен, Битва и правда – вот наш закон. За мной, кто жить для боев рожден, Кто душу готов отдать! Пора! 3 Как битва – пир. Как на пиру, В ней головы легко лишиться. Ловите юности пору,- Пять дней лишь ей, не доле длиться. На поле брани равен всяк,- Сравнится с баем здесь бедняк. Но трус, как заяц от собак, Пальбу заслышав, с поля мчится. Зато храбрец потехе рад, Как сокол, конь под ним крылат. Отвага возросла в сто крат, Коль вождь призвал за волю биться. Пир Довлетъяра – бой. Кому Наш пир не люб, дружить тому С могилой только. Пусть ему В могильной тьме раздолье снится! 4 Блаженные годы и дни, Расстаться нам в пору – прощайте! Дающие жизнь родникам, Скалистые горы, прощайте! Сады, где, тоскуя, гремят Всю ночь соловьи, где гранат И яблоко сладость дарят Голодному взору,- прощайте! Дороги! Как весело мне, Бывало, на быстром коне Нестись по родимой стране В степные просторы,- прощайте! Ручьи, вы, усталых, сейчас Поили и тешили нас,- Не в сотый, не в тысячный раз,- Кто скажет, в который? Прощайте! Где плещутся утки всегда, Где светочем божьим вода Горит и, как он, никогда Не гаснет,- озера, прощайте! И месяц, что смотрит с высот, И солнце, что свет нам дает,- Вы правильной веры оплот В душе Довлетъяра,- прощайте!

ШАБЕНДЕ

ТУРКМЕНСКИЙ поэт

Ок. 1720-1800

ГЮЛЬ И БИЛЬБИЛЬ

Отрывки из дастана

Сын туркменского хана Бильбиль влюбляется в иранскую царевну Гюль. Вместе со своими друзьями Зелили и Сала-беком и своим школьным учителем, веселым Каландар-молла, он отправляется на поиски любимой. В пути друзья преодолевают многочисленные препятствия. В конце концов Бильбиль остается один. Его друг Зелили женился на дочери дракона, волшебнице Айслу, веселый Каландар стал зятем шаха Стамбула, а Сала-бек избрал женой царицу страны Талус – Гунчаби, которую он защитил от дракона.

Бильбиль находит Гюль, но отец красавицы обрекает на казпь дерзкого юношу. Бильбиль мужественно готовится к смерти и этим вызывает сочувствие шаха. Гюль и Бильбиль соединяются.

Слово Шабенде о любви Гюль и Бильбиля:

Я тоже странник пламенных дорог, И мне смеялись Гулистаны, беки! Мой щедрый стих купца найти не мог: Так я слагал свои дастаны, беки! Здесь клад сорокапесенный зарыт, В звучанье сорок семь поющих птиц: Из них любая мертвых оживит, Спасет живых, излечит раны, беки! Мои стихи под музыку читай! Они – кинжалы! И вино! И рай! Они печали скажут: улетай! Заставят зазвенеть стаканы, беки! О, Гюль – Бильбиль! О, Гунчаби – Сала! О, Ай- Джема ль и Каландар-молла! О, Зелили – Айслу! Любовь свела Влюбленных и ввела в обманы, беки! Единый рок моим влюбленным дай, Жгутом любви я сплел их – к стану стан. Не думайте, что написать дастан Легко, как опростать карманы, беки! Не говорите: Шабенде писал, Как тот, кто о своей беде писал! Нет, был я пьян! Своей звезде писал! Мои богатства богоданны, беки!

Бильбиль рассказывает друзьям о своей любви к Гюль:

Друзья, прекрасную, ее, кто всех нежней, я полюбил. Две розы щек и гиацинт ее кудрей я полюбил. Прекраснейшую – нет, увы, подобных ей! – я полюбил. Луну четырнадцати дней, свечу ночей, я полюбил. Путь стольких вздохов, стольких слез,- тот путь путей я полюбил. Взошла, взошла Зохре-звезда, дочь солнцелунного луча. Ее глазам я жизнь отдам. Ко мне, два черных палача! Нет слаще губ! Ее слова – речь сладкострунного ключа, В ночи кудрей укрыл бы я глаза, от скорби их леча. Ресницы – стрелы, тонкий лук ее бровей – я полюбил… О нет! Красавицы такой я б не нашел в подлунной всей. Увидел, разлучился вновь и кровно плакал я по ней. В слезах скитаюсь по земле без счета лет, без счета дней. Художник-мастер начертал се тончайшей из кистей. Точеный стан, как кипарис, еще стройней – я полюбил. Гранат Эдема на груди: он слаще всех земных плодов. Прекрасный образ! Свет его нам солнце заменить готов. Иль пери чистая она, иль гурия восьми раев. Сам божий рай, что выше всех и всех светлей,- я полюбил. Пусть, как огню Халил-алла, своей любимой стану люб! Пусть, на качелях закачав, мне душу сгубит душегуб! Пусть, как Джерджис, исчезну я,- на сто частей разъятый труп! Пусть стану я рабом любви, как продан в рабство был Юсуп! Базар влюбленных, путь любви,- уразумей! – я полюбил. Я обезумел, голова любовным ветром спалена. Ресницы – синяя сурьма, на пальцах – золотая хна. Люблю тюльпан и гиацинт в твоем саду, моя весна! Благословил меня Хафиз,- его мне сила вручена. Бильбиль сказал: царицу роз, как соловей, я полюбил!

Учитель Бильбиля, веселый Каландар-молла, одобряет своего юного друга:

Ты счастлив: стал рабом любви, из милых рук ты пил вино. Неверен пятидневный мир,- так опьяняйся, будь блажен! Объятья милой – счастлив ты! – пьяней, чем райское вино: Неверен пятидневный мир,- так опьяняйся, будь блажен! Пусть ради той, кого любил, зажглась печаль в твоей крови, Ты – мотылек, она – свеча; с душой обугленной живи! Не семь ли странников любви безумны стали от любви? Неверен пятидневный мир,- так опьяняйся, будь блажен! Сто тысяч бедствий одолев, Юсуп завоевал жену. Халил вошел в огонь любви, того Халила помяну. Довольно стонов! Пей вино, будь весел! Обними луну! Неверен пятидневный мир,- так опьяняйся, будь блажен! Бильбиль мой, жизни не жалей! В просторной чаше утони! Мой сын, с ублюдками не пей, вино лишь портят нам они! Добейся пери! Счастлив будь! К любви любимую склони! Неверен пятидневный мир,- так опьяняйся, будь блажен! Эй, кравчий, кубок наливай! Вином воспламенимся мы! Восторг на волю выпускай! С ним втрое опьянимся мы. И пусть безжалостна любовь, ей в рабство отдадимся мы! Неверен пятидневный мир,- так опьяняйся, будь блажен! То роза в алом цветнике желаньем кровь твою зажгла. Ее язык тебя пронзил, как боли сладкая стрела. Мой сын, ко мне! Печаль твою разделит Каландар-молла: Неверен пятидневный мир,- так опьяняйся, будь блажен!

Разыскивая Гюль, Бильбиль и его друзья вступают в битву с шахом Стамбула, также влюбленным в Гюль. Шах убит. У шаха – прекрасная дочь Ай-Джемаль, на которой женится Каландар-молла. Бильбиль продолжает путь, вдохновляя себя и спутников песнью:

Друзья, коль милой нет со мной, ночей и дней не надо мне! Что мне закон? Что царский трон? Жилья царей не надо мне! Моя казна мне не нужна. И славы всей не надо мне! Коль нет любимой, что мне мир? Пустых ларей не надо мне! Что мне без милой плоть моя? Души моей не надо мне! С крылатой праздностью былой трудом упрямым разлучен, Во имя гурии с душой и с телом самым разлучен. Забыв Ирак и Астрабад, с Хотаном, с шахом разлучен,- Что Исфаган, Стамбул и Рум! – пустынь, морей не надо мне! Я с верным сазом говорю, вверяя скорбь его струнам: О, слушай! Помни! Я горю! Я ради милой жизнь отдам! Дал чашу кравчий. Скорбь топя, в той чаше утонул и сам. Сказали мне: она живет в далеком городе Синфам. Родных людей я потерял. Чужих людей не надо мне! Любимой нет. Коварный рок мне в пищу подсыпает яд. Достиг четырнадцати лет, томясь по ней семь лет подряд. Пусть птицы тело расклюют, пусть выпьет кровь подземный гад, Я в сто боев идти готов, о, только б не идти назад! Пустого дома, запертых глухих дверей не надо мне! С любимой – одного хочу! – на пир любви прийти вдвоем. Лишь обладаньем, о друзья, недуг любовный мы уймем. В пустынях истомился я, истосковался об одном! Пески и гребни одолев, назвал печаль своим путем. Без милой мира,- если он забыл о ней,- не надо мне. Нет, беки, с нежного пути я не сойду, пока живу, Пока пурпурнейшей из роз в саду любимой не сорву, Пока вином я вместе с ней не опьянюсь, презрев молву, Пока безумье стольких снов я не увижу наяву! Сто тысяч роз – в самом раю нет розовей! – не надо мне! Ax, птица сердца отдалась любовным пламенным силкам. Я опален. Ожог любви печаль предвозвещает нам. Дохнул губительный хазан, несущий смерть земным цветам. Увы, не помню, долго ль я бродил по саду Диларам! Бильбиль сказал: в разлуке с Гюль любви ничьей не надо мне!

Бильбиль доходит до реки Нил. Здесь он еще раз дает клятву,

что найдет свою Гюль любой ценой:

В путь выйдя, беки, не сверну с пути: Иль я умру, иль с пери возвращусь! Мне не искать богатств и не найти: Иль я умру, иль с пери возвращусь! Пусть я в пути расстанусь с головой, Пусть,- полы в пояс,- выйду в смертный бой, Пусть утону, бездонной взят рекой,- Иль я умру, иль с пери возвращусь! Огни родной земли не знаю где. Любимая вдали, не знаю где. Где воины? Ушли. Не знаю где! Иль я умру, иль с пери возвращусь! Я не погибну и в губящий час. Мой бог не глух, мой разум не погас. Ступайте, беки, отпускаю вас! Иль я умру, иль с пери возвращусь! Пусть встанет враг кольцом живых оград, Пусть рок мне примешает в пищу яд - Все одолев, я не вернусь назад: Иль я умру, иль с пери возвращусь! Мне Ибрагим, Халил сродни душой, Мне Исмаил пророчит жребий свой. Коль Зелили и Сала-бек со мной - Иль я умру, иль с пери возвращусь! Бильбиль сказал: пред богом я стою. Отец и мать – опора соловью. Ступайте к ним – на родину мою! Иль я умру, иль с пери возвращусь!

Бильбиль находит Гюль и проводит с ней несколько дней Отец девушки, шах Алиджан, повелевает казнить Бильбиля. Бильбиль готов умереть за свою Гюль.

Из-за любви я бросил дом,- спасет ли бог? – за тем пришел. Я заживо сгорел в огне ее дорог,- за тем пришел. Без милой, тело без души, я жить не мог,- за тем пришел. Ты – шах, я странником вступил на твой порог – за тем пришел! О Гюль моя! Слагаю жизнь у милых ног,- за тем пришел! Я ради милой вышел в путь,- убог, недужен, разлучен С отчизной, домом и людьми, с кем был я дружен,- разлучен. С базаром пестрым, с чайханой, с ларем жемчужным - разлучен. С землей, стадами и казной – и трон не нужен,- разлучен. О Гюль моя! Слагаю жизнь у милых ног,- за тем пришел! Я снарядился, вышел в путь,- и милый край из глаз исчез. С тех пор доспехов не снимал, с коня ни разу я не слез. Мой Шасенем носил меня, рубил врагов мой дембермез. Чрез весь Иран я пролетел – пескам, горам наперерез. О Гюль моя! Слагаю жизнь у милых ног,- за тем пришел! Я многих женщин покорил, но душу хоть одна взяла ль? К чему без милой мне Талус? Стамбул покинуть мне не жаль. Я отказался от Айслу, от Гунчаби, от Ай-Джемаль. Я на красавиц не смотрел, владела сердцем лишь печаль. О Гюль моя! Слагаю жизнь у милых ног,- за тем пришел! Я семь иклимов повидал, без счета стран я миновал. Рубил я сильных, не один точеный стан я миновал. Лучистых глаз, миндальных век зазыв-обман я миновал. Широкий Нил, Кухи-Салар и Харкелам я миновал. О Гюль моя! Слагаю жизнь у милых ног,- за тем пришел! В прекрасном городе Синфам с печалью распрощался я. В саду-бостане Сеилгах с любимой повстречался я. Прости мой грех! Я счастлив был, с подругой обнимался я. Зенит блаженства я познал, с возлюбленной сплетался я. О Гюль моя! Слагаю жизнь у милых ног,- за тем пришел! Коль милой нет в моем саду, тоска – награда для меня. В ее руках я отдыхал, любовь – ограда для меня. Без милой сам я без души, жизнь горше ада для меня. Бильбиль я; в долгожданной Гюль все розы сада для меня. О Гюль моя! Слагаю жизнь у милых ног,- за тем пришел!

Шах помиловал храброго Бильбиля. Прощенный просит отпустить его на

родину:

Шах, гостеванью моему Пришел конец. Туда! Туда! Алтарь души в твоем дому, Но там мой жрец. Туда, туда! Услышь: кротка моя печаль. Покинуть твой дворец мне жаль. Но птица сердца рвется вдаль,- Живой гонец. Туда, туда! Я по возлюбленной скорбел. Но торжествует тот, кто смел. Теперь хочу в родной удел, В родной дворец! Туда, туда! В одеждах скорби мать с отцом, В одеждах скорби отчий дом. Хочу дышать в краю родном, Где мать, отец! Туда, туда! Родимый, речь мою прости! О шах, на светлые пути Ты Гюль с Бильбилем отпусти! Там – рай сердец! Туда, туда!