Покер на костях

Естественно, не по телефону. Я как поднимаю свою телефонную трубку, перед глазами сразу встает картина из итальянского фильма «Я боюсь». Кто-то болтает по телефону, а серьезные люди сидят в наушниках возле магнитофонов и этот разговор пишут… пишут…

– Сегодня, в четыре часа. Дворец труда, двадцатый подъезд. Знаешь где?

– Знаю, – ответил я.

– Ждем.

– Ждите, – сказал я коротким гудкам в телефонной трубке.

Никуда я не пойду… Хотя…

Нет, я пойду. Я обязательно пойду. Я давно обещал Алиске развлечение. А что может быть занятнее чем местные независимые журналисты, собранные в одном месте и в одно время. Да еще в предвкушении фуршета.

Я набрал номер телефона Алиски.

28 октября 1999 года, четверг, 13-15, Москва.

Экран системы охраны мигнул и погас. Охранник, оторвавшись от кроссворда, несколько раз стукнул ладонью по монитору. Это был скоре жест эмоциональный, выражавший отношение охранника к тому, что вот уже три дня подряд камеры наружного наблюдения ведут себя как попало, выходят из строя по несколько раз за день.

Охранник отложил в сторону газету, оглянулся на приоткрытую дверь комнаты, откуда доносилась музыка. Попросить кого-нибудь из компьютерщиков глянуть, что там с оборудованием? В принципе, по инструкции, нужно было немедленно позвонить и вызвать ремонтника и кого-нибудь на усиление охраны.

До вчерашнего дня именно так и поступали. Вчера, после очередного сбоя оборудования, было неофициально разрешено не устраивать в случае ерундовской поломки военные игры.

С этим охранник был согласен. Кто мог покушаться на трех пацанов и девчонок, которые целыми днями сидели перед компьютерами, делая перерыв только на то, чтобы сбегать за пивом в соседний магазин?

Ни денег, ни еще чего ценного в двухкомнатной квартире, переоборудованной под офис, не было. Разве что компьютеры. Охранник почесал щеку.

Компьютерщики обычно работали с «дебильниками» на ушах, врубив звук на полную мощность, так что докричаться до них было невозможно. Нужно было встать с удобного, обтянутого искусственной кожей кресла. И еще не факт, что пацаны согласятся.

Нужно попробовать, решил охранник, в крайнем случае, можно будет позвонить начальству. Охранник встал с кресла, поправил ремень с кобурой. Потянулся. И заметил краем глаза, что входная дверь медленно открывается.

Этого не могло быть. Открыть ее можно было только изнутри, с места охранника, или специальным ключом, который был только у начальника охраны всей фирмы, в головном офисе. Дверь открывалась неторопливо.

Если бы она распахнулась, охранник скорее всего отреагировал бы на это, по крайней мере, попытался вытащить пистолет. А так он спокойно смотрел на открывающуюся дверь. Потом запоздало мелькнула мысль, что это проверка. Что вот сейчас войдет начальник охраны и сделает вливание за то, что не было проявлено рвения в выполнении инструкции.

Охранник успел шагнуть к двери. И через секунду умер. Пуля попала ему в лицо, между глаз, и, раздробив затылок, ударила в стену, покрытую жидкими обоями.

Охранник умер еще до того, как тело его упало на пол. Три звука прозвучали в коридоре, один за другим, щелчок затвора бесшумного пистолета, легкий звон стрелянной гильзы, ударившейся о спинку стула для посетителей и глухой удар мертвого тела о пол, покрытый темно-зеленым синтетическим паласом.

В коридор вошли двое. Один из них, тот, что стрелял, осторожно заглянул на кухню, в туалет и ванную. Второй, пониже ростом, остался стоять в коридоре, аккуратно прикрыв входную дверь и держа под прицелом двери комнат.

Высокий бесшумно прошел вдоль стены коридора, заглянул в маленькую комнату, в которой хранились архивы. Там никого не было. Все были в большой комнате.

Заглянув в щель, высокий обернулся к стоявшему возле входа и показал четыре пальца, прижав большой палец к ладони. Чуть шире приоткрыл дверь, прицелился, поддерживая правую руку левой.

Нажал на спуск. Потом еще раз. Затем три раза подряд. Быстро вошел в комнату. Еще трижды звякнули гильзы, покатившись по полу.

Кровь охранника сильно не растекалась, впитываясь сразу в палас, превращая его из темно-зеленого в коричневый. Только попавшая на стену кровь оставалась ярко-красной.

Высокий вышел из комнаты через три с половиной минуты, пряча в карман куртки пакет.

– Все? – спросил стоявший у двери.

– Еще архив.

– Время.

– Еще две минуты.

Высокий вошел в архив, уверенно выбрал несколько папок из шкафа, достал из ящика стола упаковку дискет, положил коробку в боковой карман.

– Уходим.

На пороге высокий задержался. Вернулся к столу охранника и аккуратно положил пистолет на газету с нерешенным кроссвордом. Подождал, пока не засветился снова монитор слежения, и вышел, прикрыв за собой дверь.

 28 октября 1999 года, четверг, 16-00 по Киеву, Город.

Как всегда Алиска подставила для поцелуя щеку так, что я неминуемо должен был чмокнуть ее в ухо, как всегда я в последний момент успел отклониться в сторону и, как всегда, поцелуй получился смазанный.

– В следующий раз – поцелую в ухо, – традиционно пригрозил я, и Алиска, опять таки традиционно, тяжело вздохнула.

Ритуал был выполнен и можно было переходить к делам насущным.

– Куда мы идем, – поинтересовалась Алиска.

– В зоопарк.

– Не хочу, – капризно протянула Алиска.

– Не в тот, в другой. Там будет интересно.

– С хищниками?

– В основном, с гадами. Но могу гарантировать шакалов пера и гиен ротационных машин. И голубого экрана.

– Может, не надо?

– Надо, – решительно оборвал я Алиску. – А я тебе за это куплю шоколадку. Хочешь шоколадку?

– Нет, – быстро ответила Алиска, – только не шоколад.

И мы засмеялись.

Время от времени Алиска попадает под мою раздачу сладостей. И тогда для нее начинаются тяжелые дни. Естественно, когда у меня были деньги.

Неизгладимый след в наших отношениях и алискиных кондитерских предпочтениях оставил день, в который, дожидаясь Алиску возле лотков с конфетами, я скупил по одному батончику всех имевшихся видов. Потом прошел по остальным лоткам и пополнил коллекцию.

После чего, вначале предложил Алиске на выбор все, что она захочет, а потом весь день скармливал ей батончики.