Покоряя небеса

– Ты все еще здесь, соколенок?
– спросил Баск, с той тенью прошлого гнева.
– Вали к своим, нам с тобой не по пути.

– Думаешь, истерика позволяет тебе мной командовать? Мы уходим, и ты с нами, - заявил Эрик, не боясь повторного удара, который у него был риск получить.

– Запомни, соколенок, ты сейчас жив только потому, что ты под защитой Клайфа. Было бы иначе, тот удар был бы для тебя решающим, - угрожающе произнес Баск, в упор глядя ему в глаза.
– В «Белом Соколе» мне больше делать нечего. Я был на вашей стороне, только для того, чтобы найти базу торговцев, а больше мне вы без надобности!

– Значит не вернешься?

– Нет!

– А если я скажу, что тебя ждет Аска?

Мальчишка вздрогнул.

– Вот зачем ты мне это сказал?
– поинтересовался он, чувствуя ноющую боль в сердце.

– Да и с чего ты это взял?

– Я могу слышать мысли людей, если их желания очень сильны. Она действительно хочет тебя увидеть!

«Гадство…»

Эрик дал ему надежду на то, что Аска, если увидит его снова, не испугается и не прогонит. Ему вновь хотелось прикоснуться к ней, защищать её, только бы она простила его за то, что он столь мерзок и уродлив.

– Если ты мне соврал, я засуну твои уши тебе в глотку.

Боевые корабли Хелла стремительно приближались к берегам Эрограля, где согласно донесениям разведчиков скрывалась «дикая деревня». Разгроми её и у тебя будет мощнейшая военно-морская база, служащая прекрасным перевалочным пунктом, которому не страшны нападения ни с севера, ни с запада, ни с востока — всё закрывают горы. Отправляя туда оружие, войско, продовольствие, можно легко покорить Ритим и начать прогулочным шагом завоевывать Эрограль. Такую войну пророчили генералы королю Фредерику, но у него были иные мысли на этот счет. Несомненно, открытие этого райского места для военного стратега было огромной удачей, однако интуиция нашептывала недобрые вести. Лично возглавляя армаду, Фредерик в тот момент, когда Тирамижея встретилась в главном зале с Клодо, Ренатом и Эребом, стоял на мостике огромного судна, ища тяжелым взглядом каплю света в непроницаемой тьме. В эту ночь стояла напряженная тишина и темнота, вызванная приказом потушить все фонари на кораблях. Солдаты понимали, что впереди их ждет неизвестность, ради встречи с которой король проявил такую предусмотрительность. В такие тяжелые времена Фредерик ещё чаще вспоминал свою покойную жену, свой единственный свет в холодном мире. Он вспомнил её ласковый голос и улыбку, украсившую её прелестное лицо, когда она, рдея от смущения, призналась, что в утробе у неё их дитя, и в сердце его ненадолго воцарился покой. Могли ли они тогда, окрыленные счастьем, помыслить, что горе и смерть придут так скоро к их порогу? Он до сих пор не нашёл своего сына, пропавшего той ужасной ночью. Но если его сын жив, то он уже далеко не то беспомощное и крохотное создание, которое он трепетно держал на руках.

Фредерику в эту ночь приснился сон. Его любимая стояла перед ним, словно ангел, залитая божественным светом. Высокая, статная, наделенная той величественной и спокойной красотой, от которой иной молодой человек не загорается страстью, но чувствует тепло на сердце. Она была рождена для того, чтобы стать его королевой и прекрасной матерью для наследника трона. Но судьба распорядилась иначе, и теперь ей с Небес приходиться наблюдать за своим любимым мужем. Она остановилась перед ним и, немного погодя, будто набиралась смелости, сказала:

– Дорогой, прошу тебя, останови войско… Вернись домой.

Но тот качал головой.

– Дом мне опостылел без тебя и сына, - с горькой тоской отвечал король.

– Милый, молю тебя, не совершай ошибки — ты напал не на врага, а на невинных.

– Я не отступлю. Этот мерзавец Эдварк был в заговоре с Фурико! Он причастен к твоей смерти и еще смеет отрицать это!

– Почему же ты ему не веришь?

– А кого мне тогда остается винить в твоей смерти, кроме себя?!

Королева с грустью посмотрела на Фредерика, подавленного горем и отчаянием.

– Тогда запомни мои слова: зло порождает ещё большее зло, пролитая кровь влечет за собой слезы. Ты сможешь спать, когда тебе больно, но не сможешь уснуть, причинив боль другому.

И после этого свет потускнел, королева покинула короля.

– Я не вру, - утверждал Эрик, серьезно смотря на Баска.
– Идём.

– Не сейчас. У меня здесь есть ещё дело.

– Тогда я помогу тебе.

– Я в этом не нуждаюсь. Но раз уж ты увязался за мной, то хоть под ногами не путайся.

Белая Смерть знал эту тюрьму, так как был здесь недавно — наведывался к одному головорезу, который мог обладать полезными сведениями, но как тогда оказалось, надежды его не оправдались. Зато благодаря этому визиту он прекрасно изучил планировку здания.

– Здесь они должны хранить ваши железки.

С этими словами альбинос открыл тяжелую толстую дверь ключом, взятым у убитого охранника. Дверь своей

камеры он легко выбил с петель, используя силу шаркани, и за это быстрое и необходимое освобождение ему пришлось дорого заплатить. Больше такого трюка он проворачивать не будет, по крайней мере не сейчас, когда у него осталось так мало жизненной энергии. Натянув свою рубашку, плащ, перчатки, повязку на голову, чтобы волосы в глаза не лезли, Баск перекинул свое снаряжение, умещающиеся в одной сумке, через плечо и уверенно направился вперед по коридору, в совершенно противоположную сторону от того места, где находились остальные члены команды.

– А теперь-то ты куда?
– не понимал рыцарь, поспевая за ним.

Вместо ответа, мальчик привел его к заветной комнате управляющего тюрьмы, к настоящей кладези информации. Однако она прекрасно охранялась десятком солдат.

– Стой, ты и их убить хочешь?
– остановил его Эрик, скрываясь с ним за углом.

– А что ты предлагаешь, святоша?
– тихо шикнул на него Баск.
– Это самый действенный способ убрать с дороги препятствия.

– Есть и другой вариант.

У парня в ладони появилась прославившаяся на площади в Лемире дымовая шашка, которая безотказно подействовала и на ритимских солдат, надолго лишив работоспособности их обонятельную систему.

– Больной придурок! Предупредил бы хоть, что такой смрад стоять будет!
– негодовал номер шесть, обалдевший от этого дикого запаха.

– Зато обошлись без жертв, - зажимая нос, улыбнулся Эрик после того, как он вырубил всю охрану.

Баск зло цыкнул, чувствуя на языке тошнотворный привкус. Теперь перед ними осталась только запертая дверь, и настал его черед удивлять.

– Смотри и учись.

Он легко выудил из кармашка сумки крошечный шарик, размером с горошину, и засунул его в замочную скважину, а потом плеснул туда воды из фляжки. Бомба взорвалась деликатнейшим образом, не издав ни звука. Дверь открылась.

– Это как так?
– восхитился парень.

– Секрет фирмы, - ответил мальчик, довольный его недоумением.
– А теперь заткнись.

В кабинете было темно и тихо. Никого не обнаружив, Баск бесшумно скользнул в темноту. Эрик двинулся за ним, не уступая в искусстве маскировки.

– Стой на шухере, - сказал альбинос, зажигая свечу и открывая ящик в столе.

Эрик не стал противиться приказу и согласился. Баск быстро пересматривал огромное количество отчетов и писем, адресованные управляющему. Швыряя на пол ненужные и распечатывая новые письма, он вдруг обнаружил в скрытом дне ящика одно единственное, которое заставило его замереть в изумление. В нём извещалось о плане «Белого Сокола» захватить базу одной из групп оружейно-торговой организации. К тому же ниже говорилось, что это письмо послужит «пропускным билетом» для управляющего тюрьмы, чтобы он мог получить баснословную награду, если тот в свою очередь арестует всех членов плана по захвату базы торговцев. Этот факт объяснял причину того, почему письмо не сожгли сразу же после получения. А подпись в письме — четверка из трех скрещенных клыков.

«А вот это уже интересно», - подумал Баск, почуяв след жертвы.

«Узнал этот знак, мелкий?» - объявился змей.

«Нет, а тебе он знаком?»

«Ещё как. Он был на двери твоей комнаты в лаборатории, когда ты жил там после того, как тебе перелили мою кровь».

«Что?!» - Баск не мог поверить, что наконец нашёл ниточку, которая приведет его к тому, кто создал адские лаборатории и лишил его человеческого облика.

– Эй, ты, знаешь чья это печать?

Эрик обернулся и, внимательно рассмотрев знак, застыл, шокированный. В памяти воскресли воспоминая дней заточения, где этот знак мелькал тут и там на шлемах надзирателей и масках подчиненных лаборатории, под камнями которой был погребен его брат.