Поле Куликово

Все записи в Киеве иль где состоящие, велел в Москву свезти, якобы для того, чтоб никуда не делись.

– Отделились вы, - говорил он киевским мужам через гонца-посла своего, а также и другим, у коих те бумаги требовал к себе, - а мне надобно историю семьи своей вести и родов княжеских.

Вам то не нужно, а мне как раз для дела пригодится. Хочу Московское царство я обосновать и тут затеперя править буду, к вам не касаясь.

В угоду тому и отдали все те документы, думая, что царь от них отстанет. Но не так то дело дальше сотворилось.

Учинив разбор делу тому всему, то есть слухи по земле пустив, место другое указав и т.д. вплоть до дел рукотворных в письменах им самим, царь вновь к тем же киевским обратился.

Велел гонцу сказать так:

– Передай ослам тем киевским, что вовек их не оставлю. То пошутил я тогда, так говоря. Шутку понимать надобно. Пуща мне, как и ранее, подчинены будут и дань свою возложат, а коли нет - то поступлю как с моголами, коих нет с той поры, яко разбил их.

Так те послы гетману Скоропадскому и передали. Тот мужам киевским все рассказал. Задумались все. Не знали, что делать надале.

И тут их выручил сам господь-бог, послав в земли их иноходца, то есть иностранца, убегающего от скверн всяких, за землей углецкой творящихся.

Тот рассказал многое люду киевскому и головы тех просветлели. Сказал, что Литовское княжество уже поделено и всяк в своей земле порядок возводит.

И напоследок сказал так:

– То царю русскому передайте, а еще бросьте такие слова. Кто мзду кому учинет - то от мзды той же и помирать будет, - и человек тот тогда исчез, словно и не было его никогда.

Люди слов тех не поняли, но царю все же передали.

Побледнел тогда царь тот, и голос его пропал на время. Но все ж, с силою собрался и ответил так:

– Не знаю, о чем говорил иноходец тот, но вам так отвечу. Не была земля русская поделена никогда и так надале того не будет. Не подчинитесь - войною пойду, как на врагов. Так и передайте гетману своему.

Так и передали. И вновь мужи думать начали, что по тому вопросу учинить.

Решили так: дань свезти, а там дале видно будет. Так и поступили. В других землях те же разговоры велись, и вскоре то же состоялось.

Обрадовался тогда царь и объявил всем во всеуслышание:

– Теперяча я князь русский всея Руси. Никогда ни под кем не бывал и дело всегда исправно чинил.

Спустя время небольшое опосля своза дани той, царь ко всему прежнему добавил:

– Повелеваю я теперича так, всем свозить сюда в Московь дань какую и град сей столицею Руси обозначаю. Так то богу угодно нашему и надобно вновь на Руси церковную службу ввести по-новому. Пуща теперь каждый челом низко бьет о земь и бога простить грехи какие упрашивает. Передайте мои слова черни киевской и их старшему. Пуща ко мне прибудя, буду речь с ним по делу тому вести.

Так распорядился царь и вскоре встреча та состоялась. Но прежде, чем сказать о ней, скажем о Чингиз-хане немного.

Уходя подальше из земель исконно русских, хан бед не чинил и быстро, как то говорят, восвояси убрался. Или, и след-то поостыл от следов конского помета, на земле состоящего.

Думал он, что Челубей по следу его идет, потому назад не оглядывался и только вперед продвигался. Иногда доходили вести чрез люд какой, что битва какая-то состоялась и якобы царь русский бивал его хана Батыя.

Так назвали потому, что был Чингиз-хан в землях русских, то есть в буквальном переводе - хан Бутый или хан Бытый, что обозначало бытно состоял здесь.

Так же имя Мамай состоялось. А обозначало оно просто слова "мама, ай, ай". Боялись дети могол тех, взрослые их так пугали. Потому и учредили имя свое - Мамай.

Подобно этому многие другие имена возникли и в истории русской обозначились.

Это тот же царь постарался, чтоб побольше "иго" то якобы было на Руси, и впридачу заменам тем, время взад и вперед расширил. Так-то вот оно и состоялось.

Потому, до сей поры многие дискуссии ведутся. Не могут сочленить одно и другое, писанное в то время. Думают, что об разном говорится. Не было никакого ига. Только то, что порассказали.

Чингиз-хан воротился обратно и вновь к паволжи пришел. Там орду расселил, хотя часть людей оставил на землях предыдущих.

– Пусть, будет. Еды им хватит. Мало ли, что может быть. Может даже ветром когда пески те снесет и будет земля плодородная.

Долго ожидал хан возвращения Челубея и его двух сотен. Но, так и не дождавшись, решил чрез год послать свой отряд на поиск. Но дело то ему не удалось.

Открылся внезапно глас ему божий и сказал так:

– Не ищи собрата своего и моего верного человека, Челубеем зовущегося. Нет больше его. Погиб он вместе с другими в земле русской. Подлость была свершена тем царем, кторого ты не увидел. За то он понесет свое наказание. Ты же никуда больш не ходи. Пропусти мимо ушей слух тот, тем же распускающийся, и живи своей ордой отдельно. Иногда только землю русскую посещай, но набег какой не сотворяй. Только товаром каким обмен ведите, утварью и тем, что земля дает вплоть до живности всякой. Сотвори молебен погребальный и создай холм, как могилу братскую в местах, неподалеку от тебя состоящих. То памятью живой будет о тех, кто погиб, и вечно дань людская, в жизнях состоящая, освежена цветами будет. Исполни это и забудь о гласе моем сегодняшнем. Больш ничего не скажу тебе. Ты сам способен на многое. Объясни людям своим все просто и вели не седлать больш коней, и в Русь не ходить. Прощай, Чингиз-хан. Встреча предстоит нам с тобою. Но об том позже узнаешь. А пока оставь след после себя на земле оной.

– Сделаю все, как скажешь, - ответил пораженный Чингиз-хан и даже поклонился незримому богу.

Так все опосля и состоялось. Воздвиг гору ту Чингиз-хан и памятью людскою об делах каких, в крови творимых, обозначил.

По сей день стоит она и то же венчает. Другой люд костьми лежит там, но дань все та же возлагается. Память о Челубее и той битве междуусобной, ибо в одном роду состояли и практически то сберегают в дне настоящем.

Еще та гора Поклонной звалась. Это позже ее в угоду царю иному в Москву передали. А тот холм воздвигнутый обозначили Мамаев курган.

Так вот история его ведется с самого начала. Заключен в тех пределах и сам Чингиз-хан. Только травою степною могила его заросла, да пылью старины припала.

Мало что осталось от тех костей и вряд ли есть смысл могилу поднимать оную. Пусть, хранится, яко и есть и пусть, во времени каком просто обозначится.

Не причинил хан тот вреда много русским, яко они люду его сотворили не единожды.

Вскоре после воздвижения той горы и смерти самого хана, орда покинула те места и удалилась обратно.