Полное собрание сочинений. Том 26

Противорчіе это лежитъ въ душ каждаго человка, ³⁰⁵ составляетъ необходимое условіе жизни человка какъ разумнаго существа. Это есть противорчіе чувства исключительной личной своей жизни и разума, ³⁰⁶ показывающаго мн, что жизнь не есть достояніе только моей личности, а всего живаго, цлаго міра живыхъ существъ, имющихъ такую же жизнь, какъ и моя.

Противорчіе это было бы ужасно, если бы оно являлось вдругъ. Если бы человкъ, жившій одной животной ³⁰⁷ жизнью, не зналъ ничего, кром этой жизни, вдругъ бы получилъ разумъ, который бы показалъ ему, что другіе живутъ также, что другіе ³⁰⁸ стремятся по своимъ требованіямъ уничтожить его и что ему неизбжно предстоятъ страданія его личности и уничтоженіе его жизни. Но разумъ, производящій это противорчіе не является отдльно и вдругъ, ³⁰⁹ а выростаетъ понемногу ³¹⁰ на животномъ человк живущемъ личною жизнью. Природа, Богъ, производитъ наибольшіе результаты при наименьшемъ усиліи. Разумъ не является готовой отдльной силой, онъ постепенно зарождается на органической жизни. Разумъ заложенъ въ зародышъ человка, въ ребенка, и съ развитіемъ человка онъ растетъ и готовится неизбжное противорчіе. Въ то время дтства, юности, когда мы, не видя противорчія, росли и развивались, мы этимъ самымъ развитіемъ ростили въ себ разумъ, к[оторый] выросши, неизбжно привелъ насъ къ внутреннему противорчію, исключительности личной жизни и признанію жизни общей.

Ни одинъ разумный человкъ никогда и никуда не уйдетъ отъ этаго противорчія. Приходитъ время противорчіе становится передъ человкомъ во всей своей очевидности. Не знаю и не могу знать и любить никакой другой жизни такъ, какъ я знаю и люблю свою жизнь, и вмст съ тмъ вижу что эта моя единственно извстная и любимая мною жизнь есть ³¹¹ безсмысленный пузырь, выскочившій откуда то и готовый всякую секунду лопнуть и безслдно уничтожиться, а жизнь вн меня, не любимая, почти неизвстная мн, есть настоящая вчная, разумная жизнь.

Это странно и страшно, но это такъ. Отъ этаго никуда не уйдешь, п. ч. это очевидно просто и несомннно. И всякій знаетъ это, а если не знаетъ, то не можетъ усомниться, какъ скоро узнаетъ. Я буду въ земл черви, кости, а все будетъ жить. То, что для меня важне всего, то погибнетъ, а что для меня не важно, то останется. «И пусть у гробового входа младая жизнь и т. д.» И безъ стиховъ это вс знаютъ. И въ этомъ намъ представляется страшное противорчіе. Зачмъ то, что важно и дорого то погибаетъ, и зачмъ то, что не важно, не дорого то останется? Но противорчіе ли это? Вдь это удлъ всхъ ³¹² людей, одаренныхъ разумомъ. Можетъ ли быть противорчіемъ то, что есть общій удлъ и потому законъ жизни всхъ разумныхъ существъ. Вдь если такъ, то для сознающаго зерна, положившаго свое сознаніе въ оболочку, было бы противорчіемъ то, что оно сгниваетъ, пуская ростокъ?

Въ самомъ дл въ чемъ противорчіе? Жилъ я, жилъ для своей ЛИЧНОСТИ и не думалъ о томъ, зачмъ и гд я живу и какой будетъ конецъ (даже одно время старательно не думалъ объ этомъ). Зналъ я, правда, ³¹³ что другія существа живутъ, но что знаніе было очень неясное и не мшало мн жить. Я употреблялъ это знаніе только на то, чтобы пользоваться этими другими существами для себя, зналъ я тоже и то, ³¹⁴ что я умру, и отъ меня и моихъ длъ ничего не останется, но объ этомъ я старался не думать и жилъ. ³¹⁵ Но по мр того, какъ я жилъ, сила разума увеличивалась во мн и, постоянно увеличиваясь, сливалась съ моей личностью, съ моимъ я. Сила разума не явилась во мн, какъ что-нибудь особенное, вншнее, какъ знаніе или искусство, которое я пріобрлъ и которое лежитъ во мн, пока мн его ненужно, и не заявляетъ никакихъ правъ, а явилась во мн эта способность разума не какъ часть меня самаго, а какъ самъ я. Сдлалось во мн соединеніе въ одно моейживотной личности и моего разума. И вотъ дятельность этаго разума, которая сначала не доходила до конца своихъ выводовъ, а которая служила мн какъ орудіе для достиженія цлей моей животной личности, ³¹⁶ подъ конецъ заявило свои права и привела меня къ сознанію того, что мое я, моя личность не важна, а есть преходящее ничто, а важное, вчное существованіе есть жизнь вн меня. И вотъ явилось то, что мн ³¹⁷ представляется противорчіемъ. Но противорчіе ³¹⁸ ли это? Вдь разумъ не какая нибудь сила вн меня, которая требуетъ отъ меня чего то противнаго моему существу. Мой разумъ есть такое же я, какъ и моя личная жизнь. Если бы разумъ былъ вн меня, то очевидно что сила одна, требующая отъ меня служенія личной жизни, а другая, требующая отрицанія ея, составили бы противорчіе. Но разумъ во мн, онъ отъ самаго дня моего рожденія выросталъ во мн. Онъ тотъ же я. И потому противорчія нтъ. Требованія разума не противорчія, а только новыя требованія усложнившейся жизни, какъ напримръ и новыя требованія половыя, зарождающіяся на томъ же человк. Новыя требованія представляются противорчіемъ только тогда, когда задерживается ихъ удовлетвореніе. Пока я живу, какъ жилъ ребенкомъ, безъ требованій разума, не видя безсмысленности и тщеты личной жизни, я живу спокойно, какъ живетъ всякое животное, и противорчія нтъ; если же разумъ, составляющій мое я показалъ мн, что дйствительная жизнь не въ моей личности, a вн меня, то я неизбжно покоряюсь велнію разума, переношу свою жизнь вн себя и тоже спокоенъ и противорчія нтъ. Есть ³¹⁹ только періодъ внутренняго переворота жизни, есть вступленіе въ новую форму жизни. ³²⁰ И этотъ внутренній переворотъ представляется намъ противорчіемъ.

Противорчіе кажется намъ только тогда, когда происходитъ процессъ рожденія, человкъ не можетъ не разстаться съ той прежней формой жизни личной, которая имла значеніе въ свое время, въ дтств, въ юности, когда росла и образовывалась личность, но которая стала стжившей, когда выросли требованія разума. Если мы въ предстоящемъ разршеніи противорчія не отдаемся требованіямъ разума, не подчиняемъ ему требованія личной жизни, ³²¹ это значитъ, что не совершилось еще перемщеніе нашего сознанія. Но перемщеніе это неизбжно должно совершиться, п. ч. таковъ законъ жизни. Вдь это все равно что, если бы оболочка зерна тогда, когда зерно разбило ее, хотла утверждать свою жизнь. Жизнь оболочки кончилась именно п., ч. началась жизнь ростка. Точно также неизбжно кончилась жизнь личная, какъ скоро началась жизнь разумная. То, что мы называли противорчіемъ, и т страданія, которыя вытекаютъ изъ него, все это только муки рожденія къ новой жизни. Нельзя противиться неизбжному уничтоженію личной жизни разумнымъ сознаніемъ и нельзя не отдаться этому разумному сознанію, которое уничтожаетъ противорчія и связанныя съ нимъ страданія, п. ч. оно неизбжно, какъ паденіе тла, ³²² какъ вылупленіе зародыша, какъ рожденіе готоваго плода. Не рожденный не знаетъ того, чмъ онъ страдаетъ, рожденный узнаетъ свою свободу. Только рожденный разумно познаетъ то, отъ чего онъ спассясвоимъ рожденіемъ и познаетъ благо рожденія. И ³²³ рожденіе это также неизбжно, какъ плотское рожденіе для человка, дожившаго до періода кажущагося внутренняго. противорчія. Въ самомъ дл въ чемъ тотъ вопросъ, который представляется человку, дожившему до періода кажущагося противорчія. 1) Я живу для своего наслажденія. Все живетъ для того же. Всякое мое наслажденіе нарушаетъ наслаждеиіе другихъ. Я долженъ вчно бороться, и если даже успшно буду вчно бороться, я не могу не понять того, что вс эти борящіяся за Свое наслажденіе существа непремнно измучаютъ, изтерзаютъ и подъ конецъ все таки задавятъ меня. И страданія, и страхъ. Дурно. 2) Смыслъ жизни для меня мое благо, которое я вижу въ удовлетвореніи потребностей; міръ же живой весь составленъ изъ такихъ же существъ, которые вс ищутъ удовлетворенія своихъ потребностей и ³²⁴ удовлетворенія потребностей однихъ въ ущербъ другимъ. Весъ міръ есть огромная безсмыслица, а разумъ мой требуетъ смысла. Еще хуже. И 3) самое ужасное, включающее въ себя все предшествующее: весь смыслъ моей жизни моя жизнь, и каждымъ движеніемъ, каждымъ дыханіемъ я уничтожаю эту жизнь и иду къ погибели всего, и ото всего, что я длаю, и отъ меня ничего не останется. Разумъ мой требуетъ смысла въ каждомъ моемъ поступк, а вея жизнь моя, весь рядъ моихъ поступковъ есть явная безсмыслица. Это хуже всего. И все это я не могу не видть и долженъ жить. Я моей личной жизни требуетъ дятельности, а разумъ мой, составляющiй тоже мое я, показываетъ мн, что, что бы я ни длалъ, все это глупо и безсмысленно. Что же мн длать?

Жить по прежнему, какъ я жилъ въ дтств, не думая — нельзя. Можно не двигаться, не сть, не спать, не дышать даже, но не думать нельзя. Думаешь, и разумъ уничтожаетъ смыслъ каждаго шага личной жизни. Попробовать спрятать этотъ свтъ, забывать то, что показываетъ разумъ — это можно, особенно если живешь въ сред такихъ же людей, выработавшихъ сложные апараты всякаго рода разсянія для того, чтобы не думать. Но разумъ, какъ спрятанный огонь, беретъ свое и является въ вид совсти, отравляющей всякій шагъ жизни. Для человка, желающаго избавиться отъ страданій вызванныхъ этимъ противорчіемъ, остается одно, или убить себя или отдаться той жизни, ³²⁵ вн своей личности, къ которой призываетъ разумъ. Похоронить свою личную жизнь, поблагодаривъ ее за все, что она дала, а она дала, выростила разумъ, и перенести —не перенести, это неврное выраженіе, потому что включаетъ понятіе произвола, а тутъ нтъ произвола — не перенести, а отдаться той одной жизни, которая одна остается посл увяданія, засыханія, уничтоженія личной жизни. Это страшно, не привычно, чудно сначала, какъ чудно ребенку рождаться, но длать нечего. Нельзя не отдаться ей, потому что, не отдаваясь ей, только увеличиваешь страданія раздвоившейся жизни вслдствіе внутренняго противорчія жизни, и она одна разршаетъ т мучительныя противорчія, которыя отравляютъ личную жизнь. Личная жизнь борьба, жизнь разумная есть единеніе. Личная жизнь есть несогласіе, противленіе жизни міра, жизнь разумная вся въ согласіи съ жизнью міра. Жизнь личная уничтожается смертью личности. Для жизни разумной нтъ смерти, потому что нтъ личности. Нтъ смерти потому, что человкъ переноситъ свою жизнь въ служеніе вчному закону міра и потому цль его жизни становится не жизнь, но служеніе.Онъ умираетъ плотски на служеніе и не знаетъ смерти.

Но это невозможно, скажутъ т, которые находятся въ процесс зарожденія противорчія личной жизни съ разумной. Напротивъ, скажу я, невозможно обратное, невозможно разумному существу не жить вн себя, ³²⁶ потому что таковъ законъ жизни. И ему слдовали и всегда не могутъ не слдовать люди. Вс люди для того чтобы жить, дйствовать ставятъ себ цли вн себя, ³²⁷ — семья, имущество, отечество, искуство, наука, — самыя странныя увлеченія вн себя, собираніе извстныхъ кнпгъ, птицъ, тарелокъ ³²⁸ — что-нибудь но только дятельность, направленная къ цли вн себя.

Такъ жили и всегда живутъ люди, подтверждая этотъ законъ. Но и эта дятельность вн себя перестаетъ удовлетворять людей какъ скоро ихъ разумъ станетъ выше той цли которую они преслдуютъ, обсудивъ ее. Собирать........ Зачмъ? Набрать миліонъ? Зачмъ, когда ты умрешь. Освободить отечество? Зачмъ, когда ты умрешь и твое отечество изчезнетъ изъ памяти людей какъ какая нибудь Ниневія? Такая дятельность ³²⁹ людей вн своей личной жизни ³³⁰ доказываетъ невозможность для человка жить для личныхъ цлей, но ³³¹ и эта дятельность только ³³² скрываетъ на время противорчіе, но не устраняетъ его. Бисмаркъ, собравъ Германію и повелвая Европой, точно также какъ и его поваръ, приготовившій обдъ, к[оторый] съдятъ черезъ часъ, если они ³³³ не отреклись вполн отъ личной жизни чувствуетъ неразршимое противорчіе ³³⁴ борьбы со всхъ сторонъ, направленной противъ него и имющей точно такое же основаніе, какъ и его дло, тоже противорчіе безсмыслицы всего совершающегося въ мір съ требованіями его разума, и точно тоже основное противорчіе смерти и личности и всего его дла, долженствующ[ее] обратить въ ничто его самого и вс труды его жизни.

Всякое дло, подлежащее уничтоженію, всякое дло, могущее быть обсуженнымъ разумомъ, не разршаетъ противорчіе. Разршить его можетъ только такая цль, которая не подлежитъ обсужденію разума. И такая цль есть одна — удовлетвореніе самому разуму, требованіямъ разума, ³³⁵ точно также, съ той же исключительностью, съ которой я прежде удовлетворялъ требованія ³³⁶ личности. Удовлетвореніе же требованіямъ разумной природы ³³⁷ для человка, живущаго плотской жизнью, есть уже не цль, но исполненіе требованій разума, служеніеразуму. Только одна эта дятельность устраняетъ противорчіе и выводить человка изъ раздвоенія къ единству, изъ страданій къ благу, изъ смерти къ жизни, исполненію воли Бога.

Но какже служить разуму, цль дятельности котораго неизвстна? Цль его дятельности неизвстна и не можетъ быть извстна, п[отому] ч[то] если бы мы знали ее, мы бы стали выше, разумомъ обсудили цль разума, и дятельность разума по существу своему разумъ только освщаетъ.)

Человкъ, живущій для личныхъ цлей, борется съ существами, живущими также, какъ и онъ, для личныхъ цлей, и вслдствіи того боится, страдаетъ и гибнетъ ³³⁸ въ этой борьб. Человкъ, ³³⁹ положившій жизнь въ ³⁴⁰ служеніи разуму, ³⁴¹ видитъ неразумный законъ борьбы и противодйствуя ему, ³⁴² не борется, но впередъ уступаетъ свою личность, кто хочетъ пріобрсть жизнь, тотъ погубитъ ее, и наоборотъ, и потому не боится не страдаетъ и не гибнетъ въ борьб. Не гибнетъ, потому что ³⁴³ жизнь его въ разумной дятельности, разумная же дятельность не только не нарушается, но усиливается страданіями и смертью.

Человкъ служащій личнымъ цлямъ видитъ въ мір борящихся и гибнущихъ существъ, огромное собраніе безсмысленнаго зла и противорчій; человкъ, ³⁴⁴ положившій свою жизнь служенію разуму, видитъ въ жизни неуклонное, неперестающее торжество разума надъ борьбою плоти.

Человкъ, живущій для личныхъ цлей, боится смерти и ненавидитъ ее. Для человка, служащаго разуму, нтъ смерти. Жизнь его перенесена въ вчную дятельность разума, не перестававшаго съ начала міра переработывать міръ, и онъ служитъ ему тмъ орудіемъ своей личной жизни, которая дана ему теперь. Смерть для него ни что иное, какъ ³⁴⁵ освобожденіе его отъ того орудія, которое дано было ему въ руки теперь для работы. И тутъ ничего ни непріятнаго, ни страшнаго, потому что ³⁴⁶ страхъ, сожалніе о своей личности только настолько великъ, насколько великъ недостатокъ разумности. ³⁴⁷