Поляк с поплавками

— Олеська, хватит прикалываться, — начал стыдить я девчонку.

— Да я ничо! — ржала она, подмигивая очередному красавчику на велике. Красавчик въехал в ореховый куст и остался там, от греха подальше.

Пришли к Валюхе и постучали в закрытую дверь медпункта. Медичка открыла, зевая и почёсывая задницу.

— О, это что, у нас будет очередная серия голых с пистолетами? — подначила она меня.

— Валя, посмотри на вот эту девушку и скажи, как тебе её причёска? — перебил я медсестру.

— Хмм, блин, это... а, — затроила Валюха, придирчиво рассматривая голову Олеси, — как-то и по панковски и культурненько, дерзко очень, но, блин, охуенно, — резюмировала она.

— Тем более, посмотри, вы с Олеськой даже чем-то похожи.

Девки уставились друг на друга, потом посмотрели в зеркало. Некоторая схожесть присутствовала.

— Ой, да похуй, — сказала Валька, — пакля на голове уже задолбала. Стриги меня, блондинчик, стриги, как никогда никого не стриг!

Олеська заржала в голос, я тоже хохотнул. Когда оборудовал рабочее место, Валя хмыкнула:

— Я до последнего думала, что это прикол, а тут, смотрю, всё серьёзно!

— А то, — подтвердила Олеська, — я тоже сперва стремалась, думала обкарнает, полгода буду в косынке ходить.

Наконец-то Валюха уселась, и я принялся за работу. Валька болтала с Олеськой на свои бабские темы, и совершенно меня не отвлекала. Я доверил Олеське заплести медичке косичку на хвостике, пока сам сушил феном её волосы.

Блять! Передо мной стояли две одинаковые бабы. Две Олеськи или две Вальки-медички. Причёска хорошо так омолодила нашу фельдшерицу, и она выглядела Олеськиной ровесницей. Хотя, она, скорее всего, года на три её старше. Просто «пальма на голове» сожрала у неё несколько лет.

Без стука зашел Карпыч и заорал:

— Андж, ты тут, говорят, к Вальке целоваться лез? — увидел девчат кивнул им, — здрасти, девчонки.

Потом посмотрел на меня и хитро прошептал, типа вполголоса, но так, что бы девчата слышали:

— Близняшеечки, класс, ну ты и Квазимода!

— Карпыч, это называется Казанова, — подала голос Валюха, — и не лез целоваться, а на спор доказывал…

— Э... чего? — закрутил головой Карпыч, — Где Валюха?

— Здесь, — девчата одновременно подняли руки.

— Ой, блять, да идите нахуй, ссыкухи, разводите меня тут, — грязно выругался Карпыч, — Андж, давай через десять на Центральную, я ключи и печати забрал.

Карпыч, разозлённый вышел, громко хлопнув дверью.

Девки заголосили от смеха. Валюха постоянно кидала на себя взгляды в зеркало, Олеська советовала ей, какие стрелки надо навести и как подкручивать челку.

Я пошёл на центральную вышку, успокаивать обидевшегося мичмана.

Я ему долго пояснял, что просто подстриг Вальку, точно так же, как знакомую девчонку, а они оказались похожи.

— Да не бывает такого, — хорохорился Карпыч, — чего бы они похожи были, они даже не родственники!

— Центральная Спасателю 31, борт принял, выхожу по расчасовке, — заголосила радиостанция.

— Да пиздуйте вы уж, чёртовы Электроники, катер мне не поломайте, — в сердцах бросил мичман в микрофон, нарушив правила радиосвязи.

Я задавил лыбу.

— Что лыбишься? — возмутился Карпыч, — ну не бывает такого!

— Электроники, — тихо напомнил я.

— Блять! — хлопнул по столу кулаком Карпыч, — ну как у тебя на каждый вопрос есть ответ? Ну-ка помоги Северному Флоту самой вкусной конфетой!

Теперь Миша развернул лакомство на палочке и, довольный, засунул его в рот.

— Миш, я заведу Олеську? Мы здесь на веранде поторчим, я заодно наблюдать буду.

— Да веди, — махнул рукой Миша и добавил в микрофон, — Эй, тридцать первый, нахрена там круги выписываешь? Вернись в межбуйковое!

Я затащил Олеську наверх и мы, болтая обо всём, обсуждали пляжников, наблюдая за ними в бинокль.

О, мои клиенты!

— Михал Карпыч, по направлению зюйд, ближе к зоне левой вышки, группа на матрасах: синий, чёрный и зеленый. Походу бухают, сейчас унесет их за дальние!

— Трицааать первый спасатиииль, — загундосил в микрофон Миша.

Электроники выскочили из-за пирса, дали кругаля, высматривая матрасы-нарушители. Подошли на полном, окатив их волной. На матрасах советам не вняли и, скорее всего, принялись ругаться. Какой-то мужик даже встал и, широко расставив ноги, махал кулаком в сторону спасателей. И тут Олеська, тоже наблюдавшая рядом со мной в большую подзорную хрень на треноге, сообщила:

— Андж, один с чёрного матраса спрыгнул и плывет тихонько к этой, блять, как её, лесенке на лодку.

— Миша, попытка абордажа со стороны трапа тридцать первого, — заорал я напарнику.

Тот забубнил в радиостанцию. Электроники дали ходу и отскочили от смутьянов.

— Андж, ори в мегафон, заодно скажи, пусть милиционеры подгребают.

— Сотрудники милиции, подойдите к центральной вышке, — заорал я в микрофон, — эй, на матрасах, за нападение на сотрудников спасательной службы вы... эээ...

— Отгребёте по хавальнику, — подсказала Олеся.

— Отгребёте по… ээ, понесёте наказание, — чуть не повёлся я.

Однако Электроники были хорошими спасателями. Они заложили на полном ходу вираж вокруг буйных матрасов и перевернули пару из них. Мужик, стоявший и грозивший кулаками, плюхнулся в воду, высоко задрав ноги.

Отдыхающие буяны снова забрались на плавсредства, но уже разъединились и, скорее всего, потеряли пойло, которое загрузили с собой. Попытались ещё поорать, но «Восток» крутанул ещё один вираж. Матрасы снова опрокинуло. Так, нарезая круги, Электроники выгнали дебоширов на берег. Пляжники, матерясь, выкарабкались на сушу прямо в руки подошедших милиционеров.

— Весело, — заявила Олеська, — а вон, смотри, парень в красных плавках всё на девку через два лежака пялится. То подойдёт, то отойдёт, то встанет под навесом, голову вытягивает, познакомиться, видать, хочет.

А ну-ка? Я навёл бинокль по указаниям Олеси. Действительно, парнишка явно стеснялся. Девчонку из-за пляжной панамы было не рассмотреть. Мы даже поспорили, подойдёт или нет? Бедолага, маялся, ходил туда-сюда. Девчонка не обращала внимания, лишь перевернулась жопой к верху.

Парнишка, напялив на голову бейсболку, пошёл в сторону пляжных киосков, наверняка или за мороженым, или за газировкой.