Полярный конвой. пушки острова наварон. (сборник)

— Да, он умрет, если мы не поднимем его наверх, — устало повторил он слова грека. — Нам придется это сделать. — Он оттолкнулся от камня, спустился по веревке, уперся в стенку расщелины чуть пониже Стивенса. Дважды обернул веревку вокруг пояса Энди, завязал узел. Все — вниз Стивенс не упадет. Руки Стивенса наложили друга на друга до локтей и стянули его же брючным ремнем. Андреа просунул свою голову в получившееся кольцо рук и стал медленно подниматься, перебирая веревку руками. Тело Энди постепенно стало принимать вертикальное положение, ложась на спину Андреа. Мэллори как мог помогал, подталкивая снизу и приводя сломанную ногу в естественное положение. Несколько раз из хрипящего горла парня вырывались долгие дрожащие стоны. Мэллори сильнее стиснул зубы. Наконец Стивенс оказался полностью лежащим на спине Андреа. Неподвижное и застывшее, как у куклы, лицо Стивенса, мокрое от дождя и крови, откинулось назад.

Мэллори подтянулся повыше, с тихими ругательствами примотал веревкой тело Стивенса к Андреа. Проделал все это автоматически: перед ним маячила разбитая голова юноши, нелепо запрокинутая назад, размазанная дождем кровь на лице, пробитый висок под клоком темно-русых волос — дождь успел смыть с них краску.

«Бракоделы, — яростно думал Мэллори. — Ну и краска, Дженсен должен узнать об этом. Это могло нам дорого обойтись». Тут до него дошло, что он думает не о том. Мэллори снова выругался. В свой адрес. Грубее и крепче. Удивляясь банальности своих мыслей.

— Готово, пошел, — дал он команду.

Через минуту связка Андреа-Энди оказалась на вершине. Если семьдесят три килограмма — вес тела Стивенса — и создавали для грека какие-нибудь затруднения, то Мэллори не заметил этого. Выносливость гиганта была поистине фантастической.

Мэллори быстро отвязал Стивенса.

— Давай, Андреа, быстро в камни, — шепнул он. — Жди нас на первой удобной площадке, которую найдешь.

Андреа кивнул, задумчиво глядя полуприкрытыми глазами на парня, которого держал в руках. Мэллори вслушался в тонкое унылое завывание. Но ветер не приносил ни единого звука. Только нарастающее и затихающее погребальное пение в камнях и промозглость дождя, стынущего на ледяных уступах. Он вздрогнул. Сердито встряхнулся и стал сматывать веревку. Она ложилась у ног неровными кругами. И только когда выбрал ее всю, вспомнил про вбитый в самом низу расщелины костыль и свисающие с него сотни метров веревки. Он слишком устал. Слишком был подавлен, чтобы почувствовать злобу к себе. Вид покалеченного Стивенса и мысль о том, как скверно приходится парню, подействовали на него больше, чем он мог предположить. Почти меланхолично он снова сбросил веревку вниз. Спустился по ней на самое дно расщелины, отвязал вторую веревку и зашвырнул костыль во тьму. Менее чем через десяток минут он уже вел Миллера и Брауна в темный хаос камней. Они обнаружили Стивенса с Андреа в небольшой ложбине где-то через сто метров. Какое-никакое, а укрытие от порывов ветра. Стивенс лежал на расчищенной площадке чуть больше бильярдного стола. На ней был расстелен кусок клеенки, а плащ-палатка укрывала тело парня. Все это, конечно не могло спасти его от холода. Андреа глянул на прибывших. Они, спрыгнув к ним в яму, складывали снаряжение.

Андреа уже закатал штанину раненого, разрезал и снял тяжелый альпинистский ботинок с изуродованной, распухшей ноги.

— Христос страдающий! — полу-проклятие, полу-молитва сорвалась с губ Миллера: нога Стивенса выглядела ужасно.

Миллер встал на колено, низко склонился над неподвижным парнем. — Ну и каша, — пробормотал он и глянул вверх через плечо. — Что-то придется делать с его ногой, начальник. А времени у нас нет ни черта. Малый — хороший кандидат в мертвецкую.

— Знаю. Но его нужно спасти, Дасти. Мы обязаны это сделать. — Мэллори тоже опустился на колени. — Давай посмотрим, что с ним.

Миллер досадливо махнул рукой.

— Оставьте его мне, начальник. — В голосе звучала такая твердость и уверенность, что Мэллори промолчал. — Быстро аптечку. И палатку разверните.

— Уверен, что справишься? — Мэллори тут же подумал, что никогда не сомневался в нем. Ему хотелось сказать что-нибудь. — А как ты собираешься… — начал он было.

— Послушайте, начальник, — спокойно прервал его Миллер, — всю свою жизнь я занимался шахтами, тоннелями и взрывчаткой. Это довольно хитрые штуки, начальник. Я видел сотни оторванных рук и ног. Справлялся с ними в основном сам. — Он криво улыбнулся. — Тогда я сам был боссом. Думаю, что это одно из моих теперешних преимуществ.

— Хорошо. — Мэллори хлопнул его по плечу. — Ладно, он твой, Дасти. Но палатка… — он неохотно посмотрел через плечо в сторону клифа. — Я думаю…

— Вы меня неверно поняли, начальник. — Руки Миллера, чуткие и точные, со сноровкой всю жизнь занимающегося таким деликатным делом, как взрывчатка, уверенно обрабатывали рану тампоном, смоченным спиртом. — Я не собирался устраивать здесь стационарный госпиталь. Но потребуются шесты от палаток для шины на ногу.

— Да, да, конечно, шесты. Никогда мне не пришло бы в голову, что для шины… Я ни о чем не думал, кроме…

— Но, в первую очередь нам нужен — Миллер уже открыл аптечку, и разыскивал необходимое с помощью фонарика — морфий. Иначе парень умрет от шока. А потом хорошее укрытие и теплая одежда…

— Тепло, сухая одежда! — беспардонно оборвал его Мэллори. Он глянул на неподвижного парня. По его вине они лишились плитки и топлива. Рот скривился в горькой гримасе: сам себя парень наказал. — А где же, Господи, где? Где нам все это отыскать?

— Да уж не знаю, начальник, — просто сказал Миллер, — но с такой ногой, промокший до костей, парень наверняка схватит воспаление легких. Да, с такой ногой, с этой песьей раной! Стоит попасть инфекции, и он… Так что надо постараться

Мэллори выпрямился и сказал копируя выговор янки:

— Слушаюсь, начальник!

Миллер быстро взглянул вверх, и его удивление превратилось в усталую улыбку. Он отвел глаза и наклонился над Стивенсом. Мэллори услышал стук зубов и увидел, что Миллера бьет дрожь. Но Дасти не замечал ее — он весь сосредоточился на работе своих рук. Одежда его была насквозь промокшей. Мэллори недоумевал, как Миллер умудрился настолько вымокнуть под дождем, ведь на нем была непромокаемая плащ-палатка.

— Вы занимайтесь им, а я пойду поищу укрытие. — Мэллори не был уверен, что найдет, но месье Влакос говорил, что на острове полно пещер. Днем-то они бы ее нашли. А сейчас, в темноте, можно рассчитывать только на случай.

Он увидел, как Кейси Браун, с серым от усталости лицом, поднялся на дрожащие ноги и пошел в проем среди камней.

— Ты куда направился, шеф?

— За остальным барахлом, сэр.

— А справишься? — Мэллори в упор уставился на него. — Ты не слишком хорошо выглядишь.

— А я этого даже не чувствую, — откровенно признался Браун и глянул на Мэллори. — Но при всем уважении, сэр, я бы не сказал, что вы в последнее время выглядите лучше.

— Пожалуй, ты прав, — согласился Мэллори. — Что ж, ладно, пошли. Я тебе помогу.

На крохотной площадке воцарилась тишина, нарушаемая бормотанием Миллера и Андреа, склонившихся над изувеченной ногой Стивенса, да слабыми стонами последнего. Постепенно подействовал морфий, и Миллер получил возможность работать быстрее, не опасаясь неожиданных движений Стивенса. Андреа держал над ними плащ-палатку, кое-как спасающую от моросящего мелкого дождя и маскирующую свет фонарика.

Миллер выправил ногу, наложил бандаж и шину, прикрутил ее к ноге покрепче, встал, распрямил затекшую спину.

— Слава Богу, дело сделано, — устало сказал он. — Я, кажется, чувствую себя не лучше этого парня. — Он внезапно застыл и предостерегающе поднял руку. — Кто-то идет, Андреа, — прошептал он.

Андреа рассмеялся:

— Всего-навсего Браун возвращается, дружище. Его слышно уже с минуту.

— Откуда ты знаешь, что это Браун? — вызывающе спросил Миллер. Он был недоволен собой и неохотно засунул автоматический пистолет обратно в карман.

— Браун имеет опыт действий в горной местности, — мягко сказал Андреа, — но он устал, а капитан Мэллори… — Он пожал плечами, — Меня за умение бесшумно передвигаться прозвали Большой Кот. Но капитана на Крите называли Призраком. О том, что он рядом, узнаешь, только когда он дотронется до твоего плеча.