Полярный конвой. пушки острова наварон. (сборник)

Изучая окрестности, обшаривая глазами каждую трещину, каждый камень, Андреа все пытался определить источник звука, который минуту назад разбудил его. Звук прорвался сквозь покрывало сна, мгновенно поднял его на ноги и приготовил к любой неожиданности еще до того, как сознание успело запечатлеть в памяти этот звук. Вот он снова услышал этот звук — трижды за три секунды, — высокий, одинокий, надрывный свист, эхом прокатившийся по склонам горы Костос. Эхо еще не отзвучало в воздухе, а Андреа уже не было на этом месте.

Через полминуты он вновь появился. Мышцы лица свело от прикосновения ледяных окуляров цейсовского бинокля Мэллори. «Так и есть, это они», — угрюмо подумал Андреа. Двадцать или тридцать солдат вытянулись в длинную неровную линию на снежном склоне Костоса и медленно двигались вперед, тщательно прочесывая каждый овраг, каждую кучу камней. Солдаты были в маскхалатах, но разглядеть их было легко даже отсюда, с расстояния двух миль. Концы связанных лыж поднимались над их головами и отчетливыми штрихами выделялись на белизне снега. Эти черные плоски подпрыгивали и покачивались, когда солдаты скользили и спотыкались на крутом склоне горы. Время от времени в центре цепочки кто-то размахивал альпенштоком, как бы координируя действия поисковой группы. Это он свистел — решил Андреа.

— Андреа! — голос из пещеры был очень тихим. — Что произошло?

Прижав палец к губам, Андреа повернулся в снегу и увидел у входа Мэллори. Заросший, в мятой одежде, он прикрывал рукой глаза от ослепительного сияния снега, а другой тер покрасневшие веки. Андреа поманил его пальцем, и Мэллори послушно двинулся к греку, морщась от боли при каждом шаге. Пальцы ног распухли, слиплись от запекшейся крови. Мэллори не снимал ботинок с тех пор, как взял их у мертвого часового и с трудом напялил на ноги. Он и не хотел их снимать, не хотел видеть, во что превратились ноги. Он осторожно добрался до гребня и опустился на снег рядом с Андреа.

— Гости?

— Гости, причем из самых умелых, — пробормотал Андреа. — Посмотри сам. — Он передал Мэллори бинокль и указал вниз, на склон горы.

В окуляры попала цепочка немецких солдат. Мэллори поправил фокус, бросил еще один короткий взгляд на немцев и в задумчивости опустил руку. Этот сдержанный жест полностью передал всю серьезность момента.

— Батальон егерей, Альпийский корпус. Их лучшие горные войска. — Мэллори потер заросший щетиной подбородок. — Уж кто-кто, а эти нас найдут. Да. Они найдут нас. — Он поднял бинокль, чтобы еще раз посмотреть на приближающихся немцев.

Педантизм, дотошность, тщательность поиска раздражали. Неприятной, даже пугающей, была медлительная неумолимость, неотвратимость приближения крохотных фигурок.

— Бог знает что понадобилось здесь альпийскому корпусу, — продолжал Мэллори, — но достаточно того, что они здесь. Им наверняка известно, что мы высадились, и вот они все утро прочесывают восточный склон Костоса. По их мнению, это самый удобный маршрут, который выведет нас в глубь острова. Они там ничего не нашли. Они знают, что мы несем раненого и далеко уйти не могли. Все дело только во времени, Андреа.

— Дело во времени, — эхом отозвался Андреа и глянул на солнце в темнеющем небе. — Через час, самое большее через полтора, они будут здесь, еще солнце не сядет. — Он с усмешкой взглянул на Мэллори. — Мы не можем оставить парня и не сможем оторваться, взяв его с собой. Так и так он погибнет. Во втором случае мы погибнем вместе с ним

— Через час нас здесь не будет, — сказал Мэллори безразличным голосом. — Если мы останемся, то все умрем или кончим жизнь в одной из тех маленьких камер, о которых говорил месье Влакос.

— Это не самый лучший выход, — медленно отозвался Андреа. — Самый лучший вариант это тот, когда гибель одного человека спасает жизнь множеству, не правда ли, мой Кейт? Именно этот вариант выбрал бы капитан Дженсен.

Мэллори неловко поежился, но, когда он заговорил, голос его был тверд:

— Да это верно, Андреа. Простая пропорция: двенадцать сотен к одному. Но, знаешь, это как-то бесчеловечно, — в голосе послышалась усталость.

— Бесчеловечно, — улыбнулся Андреа. — Но ты ни о чем не беспокойся, кажется есть другой вариант. Пойдем, дружище. Сообщим остальным приятную новость.

Миллер поднял глаза, когда вошли Андреа и Мэллори. Он, расстегнув боковую молнию спального мешка Стивенса, трудился над его сломанной ногой.

Электрофонарь-карандаш был пристроен рядом на рюкзаке.

— Когда мы сможем сделать что-нибудь для парнишки, начальник? — В голосе звучало раздражение, как и в жесте в сторону спящего парня. — Этот чертов водонепроницаемый спальный мешок промок насквозь, да и мальчонка тоже. Он совсем окоченел. Ноги его на ощупь напоминают мороженую говядину. Ему требуется тепло, начальник. Теплая комната и горячий напиток. Иначе ему конец. Сутки проживет, не больше. — Миллер передернулся и обвел взглядом неровную поверхность стен каменного убежища. — Думаю, что даже в первоклассном госпитале у него был бы всего один шанс выжить.

Вряд ли Миллер преувеличивал. Капли воды беспрестанно сочились сверху по скользким, покрытым зеленым лишайником, стенам пещеры. Вода звонко капала на промерзший пол. И никуда не стекала. Пещера без вентиляции, душная, промозглая.

— Возможно, он окажется в госпитале раньше, чем ты думаешь. Что с ногой? — сухо спросил Мэллори.

— Хуже стало, — откровенно ответил Миллер. — По виду намного хуже. Я только что впихнул ему в рот еще антибиотиков и сделал перевязку. Это все, что я мог, начальник. А чего вы прошлись насчет госпиталя?

— Это не шутка, — серьезно отозвался Мэллори, — а один из неприятных фактов жизни. Сюда направляется немецкая поисковая группа. Они свое дело знают. Они нас найдут. Уж это точно.

Миллер выругался.

— Просто чудесно, — горько сказал он. — И далеко, начальник?

— В часе или чуть больше ходьбы.

— А что вы думаете делать с парнишкой? Оставить? Кажется, это единственный выход из положения.

— Стивенс будет с нами, — в голосе Мэллори звучало окончательное решение.

Миллер молча и пристально поглядел на него. Лицо Мэллори было непроницаемо.

— Стивенс будет с нами, — повторил Мэллори, — мы будем его нести с собой, пока он не умрет.

— Это случится скоро. А потом мы бросим его в снегу, так, что ли?

— Да, так, Дасти, — Мэллори машинально стряхнул снег с одежды и опять посмотрел на Миллера. — Стивенсу известно слишком много. Немцы догадались, что мы на острове, но они не знают, как мы собираемся пробраться в крепость. И они не знают, когда пройдут мимо острова корабли. А Стивенс знает. Они заставят его говорить. Скополомин развяжет язык кому угодно.