Поселенцы (= Пионеры) [старая орфография]

Собака стояла, не пугаясь опасности, и слдила за всми движеніями пантеры и молодаго животнаго, приближавшагося къ собак при всякомъ скачк. Вой трехъ животныхъ былъ ужасенъ. Но наконецъ молодое животное перевернулось и упало навзничь около бульдога. Испуганный крикъ объяснилъ ужасное зрлище. Нельзя было и думать о борьб. Браво схватилъ молодую пантеру зубами и потащилъ къ дереву съ такой силой, что задушилъ ее. Храбрость Браво возвратила мужество Елисавет; но она опять помертвла, когда увидла старую пантеру, которая однимъ скачкомъ на разстояніи 20 футовъ отъ буковаго дерева сла на спину бульдогу.

Невозможно описать страшной борьбы, сопровождавшейся громкимъ, ужаснымъ лаемъ и воемъ. Елисавета, все еще на колняхъ, пристально смотрла на бой и, казалось, забыла, что жизнь ея въ опасности. Старая пантера, сильнымъ, легкимъ скачкомъ очутившись на собак, смло смотрла въ глаза своему врагу и храбро стояла при всякомъ новомъ поворот. Не смотря на множество ранъ, нанесенныхъ когтями, Браво подбрасывалъ какъ перо раздраженнаго врага и защищался зубами и поднятыми передними лапами. Онъ всталъ на заднія лапы и началъ бой съ открытой пастью и безстрашными глазами. Но старость и спокойная жизнь не приготовили его къ такому состязанію. Бульдогъ выказывалъ однако во всемъ, не исключая храбрости, свои прежнія качества.

Сильный скачекъ спасъ ловкое и злое животное отъ собаки, которая съ отчаянія пыталась поразить его, но оно въ одинъ моментъ опять сло ему на спину. Собравъ послднія силы, Браво сбросилъ пантеру и злобно вцпился въ нее зубами. Елисавета видла, какъ изъ-подъ ошейника струилась кровь, и поняла, что врный песъ не долго выдержитъ. Онъ упалъ на землю и увлекъ за собой звря, въ бокъ котораго вцпился зубами. Напрасно старалась пантера вырваться, пока наконецъ врный Браво не издохъ; и она наконецъ освободилась. Елисавета увидла себя оставленною на произволъ хищнаго звря.

Утверждаютъ, что въ образ Божіемъ лежитъ что-то, что вселяетъ страхъ въ сердца низшихъ животныхъ. Ударъ былъ сдержанъ въ этотъ моментъ какъ бы угрожающей силой. Глаза чудовища и глаза стоящей на колняхъ двушки встртились въ тотъ моментъ, когда животное смотрло на убитое свое дтище. Но зрлище это возбудило злость матери: глаза ея запылали огнемъ, она протянула свои когти и злобно била хвостомъ о землю.

Елисавета, будучи не въ состояніи встать, ни бороться, обратилась къ Богу, a закрытые глаза были устремлены на врага. Смертная блдность покрыла ея лицо; казалось, наступилъ ужасный конецъ, и она уже смиренно покорилась жестокой судьб, какъ вдругъ ей послышался легкій шелестъ листьевъ.

— Тише, тише! шепнулъ голосъ. Нагнитесь немного, шляпа закрываетъ мн голову животнаго.

Скоре невольно, чмъ по приказанію, Елисавета наклонила голову; затмъ раздался звукъ выстрла, свистъ пули и вой озлобленнаго звря. Поднявъ голову, Елисавета увидла, что животное падая увлекало за собой сучья и втви. Около ея очутился Кожаный-Чулокъ, кричавшій своимъ собакамъ:

— Сюда, Гекторъ! сюда! вдь это животное живуче, и если оно вскочитъ, то теб будетъ плохо.

Натти спокойно стоялъ около Елисаветы, не страшась скачковъ и ужаснаго вида пантеры. Зарядивъ вторично ружье, онъ приблизился, прицлился въ ухо животнаго и этимъ выстрломъ совершенно поразилъ его.

Не смотря на силу и мужество, выказанныя Елисаветой во время борьбы, смерть животнаго казалась ей возстаніемъ ея изъ гроба. Еслибъ она была одна, то, конечно, приняла бы мры къ спасенію, но съ безчувственной пріятельницей побгъ былъ невозможенъ. Какъ ни былъ ужасенъ видъ разъяренной пантеры, но пристальный взглядъ Елисаветы былъ покоенъ. Долго посл этого часто видла она во сн злобное животное, нарушавшее ея покой.

Мы предоставляемъ судить читателю о пробужденіи Луизы и благодарности двушекъ. Кожаный-Чулокъ слушалъ изъявленія благодарности Елисаветы съ добродушіемъ, но и беззаботностію, показывавшею, какъ мало цнилъ онъ оказанную услугу.

— Хорошо, хорошо, оставьте это, сказалъ онъ: если хотите, то мы поговоримъ объ этомъ въ другой разъ; пойдемте-ка на большую дорогу; вы довольно натерплись страха и вроятно желаете скоре возвратиться домой.

Съ этими словами онъ вывелъ двушекъ на большую дорогу и здсь разстался съ ними. При вид деревни, он почувствовали себя сильными, и могли одн продолжать путь.

Молча шли они рядомъ, полный признательности къ Провиднію за свое чудесное спасеніе. Видъ разъяренной пантеры и разорваннаго ея дтища могъ испугать и пожилую женщину.

— Интересно знать, убилъ ли бы я животное однимъ выстрломъ, цля не въ голову, a въ глазъ? говорилъ между тмъ Кожаный-Чулокъ. — Эти бестіи живучи: выстрлъ былъ великолпный, если подумаешь, что я видлъ только голову и кусочекъ хвоста. А! кто тамъ идетъ по лсу?

— Какъ ваше здоровье, Натти? спросилъ Долитль, живо выходя изъ кустовъ. Въ такой теплый день вы ходите на охоту? Смотрите, не преступите закона.

— Закона? спросилъ Натти. Какое дло до закона человку, живущему 40 лтъ въ пустын.

— Какъ кажется, небольшое, отвтилъ Долитль. Но вдь вы иногда продаете дичину, a вамъ вроятно извстно, что всякій убившій оленя между январемъ и августомъ платитъ 12 доллеровъ штрафу. Судья строго наблюдаетъ за исполненіемъ законовъ.

— Да, да, я врю этому, коротко отвтилъ Натти.

— Законъ вдь не допускаетъ исключеній, продолжалъ Гирамъ; но ваши собаки, какъ мн кажется, нашли сегодня утромъ слды оленя. Это обстоятельство можетъ надлать вамъ хлопотъ.

— Очень возможно, беззаботно отвтилъ Натти: но скажите мн, какая часть штрафа дается доносчику?

— Какая часть? повторилъ Гирамъ, чувствовавшій себя не совсмъ ловко, подъ испытующимъ взглядомъ Натти. — Половина, какъ мн кажется. Однако, y васъ на рукав кровь? Вдь вы ничего не убили сегодня утромъ?

— О да, отвтилъ утвердительно Натти: я сдлалъ великолпный выстрлъ.

— Гм! гм! гд же дичь? Я думаю, это славное жаркое, потому что собаки ваши не погонятся за дурнымъ.

— Мои собаки погонятся за всмъ, что я имъ укажу, отвтилъ, чистосердечно смясь, Натти. Они схватятъ и васъ, если я имъ велю. Сюда, Гекторъ! сюда!

— Я слышалъ, что собаки ваши не сварливы, сказалъ этотъ, отступая, когда собаки обнюхивали его ноги. Но гд же дичь?

Натти, снявъ ружье и указывая имъ въ кусты, сказалъ:

— Вотъ лежитъ одна. Что вы думаете о жаркомъ?

— Какъ! вскричалъ Долитль, — вдь это Браво, старый бульдогъ судьи. Послушайте, неужели вы убили собаку?

— Откройте немного глаза, отвтилъ Кожаный-Чулокъ, вынимая свой лсной ножъ и точа его о свои кожаные панталоны. Разв шея эта показываетъ, что я пробовалъ на ней ножъ свой?