Последнее обещание, которое ты дала

— Люди будут болтать, Райдер. — сказал Мэддокс. — Ты знаешь, что они скажут.

Взгляд Джии встретился с моим.

Я не был уверен, что отражалось в ее глазах — смирение или вызов.

— Пусть говорят, — тихо ответил я.

Я пришел в офис шерифа с дурным предчувствием, но сейчас меня захлестнуло только одно — решимость.

Если кто-то придет за Адди, если кто-то попытается причинить вред Джии из-за нее, я буду там.

С чертовым пистолетом в руке, защищая их.

Я не сомневался, что эта уверенная в себе, умная, мускулистая оперативница под прикрытием умеет постоять за себя и, возможно, сможет защитить Адди лучше, чем я.

Но я буду еще одной преградой между ними и угрозой.

Буду тем, на кого эта маленькая девочка сможет положиться.

— А что насчет мамы с отцом? Нашей семьи? — спросил Мэддокс.

— Мы скажем им правду, — твердо ответил я, не отводя взгляда.

— Не думаю, что разумно посвящать еще больше людей в то, кем она на самом деле является, — скрестила руки Джия.

— Я не лгу. И тем более не лгу тем, кто мне дорог.

Пусть весь город думает, что хочет.

Но с семьей я буду честен.

Мэддокс посмотрел на Джию.

— Если ты и ребенок почти поселитесь у Райдера, не рассказав нашей семье правду, они расстелят перед тобой красную ковровую дорожку и начнут планировать свадьбу.

Джия поморщилась, и ее щеки едва заметно порозовели.

— Я не переезжаю. Мы просто скажем, что нам было негде остановиться, и Райдер предложил помощь.

— Ты не можешь решать, что я скажу своей семье, — прорычал я.

— А ты не можешь подвергать риску ее и всю операцию только ради собственной совести.

Мэддокс фыркнул, смесь смеха и раздражения.

— Не уверен, что это хорошая идея. Хотя смотреть, как вы постоянно переругиваетесь, было бы забавно, этой девочке нужен покой, а не вечная война вокруг нее.

И это снова заткнуло нас обоих.

Спустя долгую паузу я произнес слова, в которые не был уверен, но знал, что должен сказать:

— Он прав. Перемирие?

Я протянул ей руку. Она долго на нее смотрела, а потом вложила свою ладонь в мою.

Жар пронесся по ладони, запястью, вверх по руке. Мы оба резко убрали руки, и я заметил, как она провела пальцами по бедру, будто пытаясь стереть ощущения. Значит, я был не единственным, кого преследовало это дурацкое напряжение. Но я был взрослым мужчиной. И умел игнорировать ненужное влечение.

Джия Кент пробудет здесь всего несколько дней, просто чтобы выяснить, придут ли за Адди люди Ловато или нет.

А потом она уйдет.

А я останусь разбирать обломки своей жизни и думать, как их сложить обратно.

Глава 7

Джиа

Несмотря на то, что я закончила колледж с отличием и не раз получала похвалу за выдержку на работе, сейчас я чувствовала себя полной идиоткой, шагая следом за Райдером в его дом вместе с Адди. Оставаться у него было плохой идеей. Чудовищно плохой.

Доказательством тому стало то, как мое тело вспыхнуло от одного рукопожатия.

Я бросила взгляд на Адди в детском кресле на заднем сиденье. Она смотрела в окно на идиллические пейзажи: коров и лошадей, мирно пасущихся за белыми ограждениями. Какой могла бы быть ее жизнь здесь? Учиться ездить верхом, плескаться в озере в жаркие, душные летние дни, быть окруженной семьей, которая любит друг друга настолько, чтобы оставаться вместе, а не уходить.

Моя семья тоже любила друг друга и всегда была готова прийти на помощь, но мы с братом пошли по стопам отца, поставив службу стране выше отношений. Взрослыми мы виделись редко, и уж точно не знали, как оставаться на одном месте.

И все же, мои родители жили в Вирджинии дольше, чем где бы то ни было за всю их совместную жизнь. За три последних года школы мы трижды переезжали, и мама наконец дошла до точки. Тогда отец поклялся, что уйдет в отставку, но больше никуда не поедет. Мама, наконец, смогла увидеть, как расцветают и созревают ее любимые цветы, ухаживать за садом так, как ей мечталось. Она обрела друзей и сохранила их, в то время как я делала противоположное.

Мы переезжали так часто, что я с детства воспринимала друзей как временные игрушки, которые меняют, когда ты из них вырастаешь. В старшей школе каждый новый учебный год превращался для меня в пытку. Я была той самой «новенькой», год за годом. Ботаником-одиночкой, чья любовь к шпионским романам и фильмам граничила с одержимостью.

Мы пронеслись мимо въезда на ранчо Хатли, мимо каменных столбов, удерживающих кованую табличку с названием ранчо под силуэтом вздыбленного мустанга. Я знала, что Райдер жил не на основной территории, но в прошлом году так и не добралась до его дома. Тогда, после того как он поймал меня за обыском в его офисе, появление у него дома окончательно разрушило бы мое прикрытие.

Поворотник Райдера мигнул как раз перед тем, как он свернул на гравийную дорогу, спрятанную между высокими южными магнолиями, которые зацветут через несколько недель. Узкая дорога извивалась сквозь густую листву, среди которой выделялись могучие дубы, их толстые ветви ползли по земле, словно щупальца осьминога.

Красный крытый мост, узкий, рассчитанный лишь на одну машину, пересекал ручей и вел к небольшому холму.

Когда дом наконец показался, меня накрыло потрясение.

Изучая семью Хатли перед тем, как впервые ступить в Уиллоу Крик, я выяснила, что Райдер спроектировал и построил этот дом сам. Он учился на архитектора, но бросил учебу, чтобы вернуться и помочь спасающемуся от разорения ранчо.

Поэтому я ожидала увидеть нечто в духе их просторного фермерского дома или, на худой конец, деревянного коттеджа.

Но передо мной стоял стеклянный шедевр. Весь дом состоял преимущественно из окон, с акцентами из гладкой сосны и речного камня. Крыша повторяла склоны гор на горизонте, а затем резко обрывалась, открывая вид на долину, раскинувшуюся за пределами владений Хатли, и на озеро вдалеке.

Это было искусство, воплощенное в здании. Это было завораживающе.

И этот угрюмый ковбой создал его из ничего, опираясь лишь на свое воображение и природу вокруг.

Что это говорило о нем?

Сердце вдруг заколотилось неровно, когда мы свернули по извилистой дороге к боковой части дома, где к основному зданию стеклянной галереей был пристроен трехместный гараж.

Все три двери одновременно поднялись, и Райдер припарковал пикап в первом боксе.

Во втором стояла старая маслкар — мой брат бы сошел с ума от зависти. Третий оставался пустым.

Это был, пожалуй, самый чистый гараж, который я когда-либо видела.

Никаких стеллажей с разбросанными спортивными принадлежностями или садовыми инструментами. Несколько огромных стоячих ящиков для инструментов, выглядевших почти новыми, аккуратно разместились между гладкими шкафами, сливавшимися со стенами.