Последняя Осень Флойда Джеллиса

существует. Никогда бы не подумал, что вход в это нестан

дартное общество по специальным именным карточкам.

Черт, меня прямо-таки до слез это рассмешило. На карточке

Джейн была выведена огромная Q и чуть заметное «Ротт —

свободный мыслитель».

— Что за абсурд? Ротт, свободный мыслитель… А-ха-ха,

сделай мне такую же, Я буду Джеллис — лежачий полицейский.

— Здесь каждое место нужно отстоять: будь ты хоть кентавром,

на тебя никто не взглянет. Твое имя должно быть на

слуху — только так и никак иначе, — она говорила это серьезно.

— О-о, ну, Я же твой друг-менестрель или кто там… оруженосец?

Плевать, кто они такие. Ральфа Стедмана там не

встретишь, поэтому давай выпьем и поглядим на закулисье

твоих мастифов.

И мы вошли в некое огромное обшарпанное здание,

больше похожее на овощную базу. Потом спустились вниз

по длинной лестнице, в конце которой нас ждал грузовой

лифт. Этот лифт неуклюже вдавливал нас еще глубже под

землю. Постепенно до моего слуха начал доноситься какойто

гул, стало не по себе. Казалось, мы медленно и непринужденно

опускаемся в преисподнюю. Но вот двери открылись,

и Я увидел огромного мужчину восточной внешности, одетого

в нелепейший комбинезон, какой подошел бы разве что

Супер-Марио. Это был вышибала, а звали его Пои. Этот Пои

мог бы грызть кокосовые орехи как яблоки. Более страшного

и огромного человека мне не приходилось видеть; восхвалим

Господа, карточка, показанная Джейн, мгновенно открыла

перед нами дальнейший путь. Никогда бы не подумал,

что окажусь в настоящем бомбоубежище. А это было именно

оно, только стараниями его обитателей оно стало каким-то

театром-баром-цирком-дискотекой. Огромное количество

всевозможных столов, диванов, пуфиков, выдробленных

арок и бойниц-окошек. Здесь было уютно и в то же время нет.

С потолков свисала растерзанная ткань светлых оттенков,

все подсвечивалось и освещалось назойливыми прожекторами.

Невозможно оценить размер этого помещения, будто

оно поминутно разрастается. На стенах висели перевернутые

картины, измызганные гуашью и акрилом; что на них изображено,

смог бы растолковать только психиатр. Не было

понятно, где тут бар, где тот, чья музыка играет и, главное,

откуда. Люди прибывали и убывали, будто мы стоим посреди

какой-то ярмарки. Яркие парики, клетчатые костюмы —

здесь каждый пытался переплюнуть предыдущего. Мои глаза

выискивали талантливых и забитых, но находили лишь устья

семяизвергающих протоков и отверстия простатических железок.

Джейн взяла меня за руку и усадила на диван, стоящий

неподалеку. Я обо что-то споткнулся и нагнулся, чтоб посмотреть.

Это была книга. Черт, весь пол был устелен книгами

именитых писателей и репродукциями мировых художников.

— Какого дьявола они топчут все это? — Я прочитал название

на обложке — это был Эдгар По. Помнится, Я записывался

в библиотеку, чтобы ознакомиться с его творчеством,

а теперь хожу по нему ногами. — Как же так?

— Положи ее! Таков закон этого места. Они называют это

фундаментом для всего, что еще предстоит создать. Знаю,

мне тоже не совсем это приятно, но мы в гостях.

Джейн махнула кому-то рукой, и к нам подошла девушка

с повязкой на глазу, одетая в латекс; она мистически достала

из-за спины поднос с напитками экзотических цветов.

Джейн взяла для нас два бокала, запах которых схож с тем,

что блуждает по коридорам больниц и клиник.

— Не пей здесь ничего, если не знаешь, что это именно.

А со мной можешь! — она как-то наигранно хихикнула, и мы

скрутились в брудершафте.

То самое поганое предчувствие. Казалось, здешние стены

утраивают кишащие во мне страхи. Но Я отмахнулся. Уже

минут через пять к нам начали стекаться всевозможные

знакомые Джейн. Кто-то был «известный фотограф», ктото

— «успешная модель», Джейн то и дело придумывала мне

разные ремесла. То Я был коммивояжером, то служителем

оркестровой ямы. Эти знакомые были нисколько не интересными,

они оставляли осадок наигранности и позерства.

Ко всему прочему, почти каждая девушка здесь была лесбиянкой,

а мужчина — геем.

Мне захотелось прогуляться и получше оглядеться. Мы

договорились с Джейн, что в случае потери друг друга (телефоны

не ловят в бомбоубежищах) встречаемся у желтой колонны

— она была здесь одна. Стоило мне сделать пару шагов,

как какой-то взъерошенный парень с лисьей улыбкой

повис на моем плече.

— Чего тебе нужно, приятель? — Я даже увидел в его

огромных зрачках свое испуганное лицо.

— Ты… Ты… Юзаешь? — он тряс меня за рукав, подобно

попрошайке.

— …Если только искусство…

— А-ха-ха-хах! Правильный подход! Подход, сука, правильный!

— и, нырнув в толпу, он исчез.

Я шел и шел — представить не мог, что это место настолько

огромно. Вот пульт диджея, за ним — полная девушка с выбеленными

кнутами-дредами по всей голове. Пару раз меня

задевают плечом и гневно проедают взглядом. Черт возьми,

по каким правилам здесь вообще существуют? На секунду

Я застываю и пытаюсь оглядеться, потом делаю шаг и спотыкаюсь

об очередную книгу на полу. Это книга об абстрактной

живописи. Я сел на маленькое кресло и начал медленно пролистывать

свою находку. Наверное, это дело затянуло меня,

потому что Я не заметил стоящего возле себя человека.

Он ткнул пальцем в иллюстрацию в моей истоптанной