Последняя Осень Флойда Джеллиса

в ее руках блеснул знаменитый родовой портсигар.

— Ты знаешь, на какой концерт мы идем?

Она медленно повернула голову и посмотрела мне в глаза.

В ней есть какая-то почти демоническая красота. Я чувствовал,

как по позвоночнику растекается еле уловимый холод.

— Если верить афише за твоей спиной, то мы идем на чтото

инфернально похабное… Откуда этот запах? Будто коты

нашкодили.

Лучше сказать ей правду, чем весь вечер ссылаться на

насморк.

— Один из моих котят пометил этот замечательный

шарф, — Я глупо улыбнулся и сразу же попытался перевести

тему. Ей был неинтересен Soroll и грядущий концерт. Она

курила и разглядывала проносящиеся авто, а Я уже был абсолютно

не рад, что затеял все это.

— Послушай, Я приехал на этот концерт по работе…

Джейн пристально посмотрела на меня. Кажется, мои

слова создали мимолетную интригу.

— Я не слушаю рэп. Но так получилось, что буду снимать

клип-мультфильм этому парню, — Я указал на афишу.

— Ты рисуешь мультфильмы? — Она слегка округлила

брови, и Я уловил тень ехидной улыбки.

— Я рисую мультфильмы. Нет, не то чтобы Я знаменитый

чувак, который зашибает большие деньги и крутится на ТВ.

Я просто рисую картинки, потом их расставляю в ряд на своем

допотопном компе, и они двигаются. — Ага, обосраться

мультики.

— Как скажешь. Идем?

И мы пошли.

У входа в клуб уже толпилась публика всех возрастов

и мастей. Вопросы о лишних билетах, смех и пьяные вопли.

Нам пришлось немного потолкаться, чтобы протиснуться

внутрь. Внутри — охрана, металлоискатели и две очереди —

к кассе и гардеробу; слава богу, люди по спискам идут дорогой

из желтых кирпичей.

— Флойд Джеллис + 1! — пока один упакованный в костюм

охранник ощупывает мои карманы, второй неторопливо

ищет в списке указанное имя. Через секунду Я прохожу,

еще через две проходит Джейн. Она поправляет хаотично разбросанные

волосы и кивает мне в сторону гардероба. Не думаю,

что есть смысл сдавать нашу одежду, — самое время набрать

Ноиля Гаоса и идти на его голос. Звоню.

Через пару минут он спускается за нами. Гаос невысокого

роста, с трехдневной щетиной и волосами, нагеленными

в карликовый чуб. На вид ему уже под сорок, но старостью

не пахнет. Он хлопает меня по плечу, будто мы старые друзья,

и Я представляю ему Джейн как свою «лучшую подругу».

Улыбаясь, он целует ей ручку, на что она лениво изображает

книксен.

Мы идем вверх по лестнице, попадая в зал. Я вижу большой

танцпол напротив громадной сцены, по которой устало

разгуливают два растамана-звукача. Рядом находится

округло-продолговатый бар, где первые посетители уже потрошат

меню.

Мы проходим танцпол и поднимаемся по (vip-)лестнице

— к балконам для обеспеченной, но почти всегда пассивной

публики. Ноиль указывает нам на столик, откуда мы

сможем наблюдать концерт, и утверждает, что тут можно

скинуть верхнюю одежду. Затем мы направляемся к еле заметной

двери, ведущей нас снова вниз, потом длинный коридор

и, наконец, вход в гримерку.

Я вдохнул и, машинально взяв Джейн за руку, последовал

вслед за Гаосом.

В нос ударяет крепкий запах табака и гашиша. Мы видим

кофейные столики, забитые алкоголем, прожженный диван

и стулья, расставленные будто в шахматном порядке. Здесь

музыканты Soroll’a, пара фотографов с телескопообразными

объективами, три длинноногих девицы с чертами потрепанных

барби и наконец сам МС Soroll, сидящий к нам вполоборота.

На мгновенье Я чувствую незначительную тишину, но

это ничего. Ноиль объявляет меня присутствующим «тем самым

парнем», и мои щеки слегка наливаются пунцом. Soroll

подходит к нам и дружелюбно пожимает руки. На нем скейтерская

шапка с напяленным на нее капюшоном, проклепанный

ремень и затертые под старину джинсы. Я всматриваюсь

в его выбритую полосой бородку и медленно достаю

сигарету. Джейн вальяжно садится на пустующий стул, заставив

трех девочек усомниться в своей неотразимости.

— Мне рассказали про тебя… и Я даже видел пару роликов

и какие-то картины, — Soroll говорит со мной вполне

себе спокойно, без всяких этих звездных ужимок.

— Да, это мои картины, и ролики тоже мои. Но вообще

Я Художник. А этот клип… твой который, он как эксперимент,

что ли, — Я понял, что сказал глупость, и закусил губу.

— В плане эксперимент? — он спокоен, просто не понимает…

— Объясни все нормально!

— Ну, это как что-то создать, чтобы почувствовать себя

создателем. Я хочу сказать, что работа над этим клипом

внесет ясность в мою жизнь… — Черт! Да что ты несешь?? —

Подожди, что Я несу… Знаешь, ты порой делаешь что-то, не

отдавая себе отчета. Просто для того, чтобы каждый грядущий

день был ярче. Рисуешь, пишешь песни — неважно.

Главное — это твоя личная эволюция… чтобы не сдохнуть

в этой серости. Я хочу снять этот клип, потому что Я хочу его

снять. Все просто.

Я видел, что он понял меня.

Сейчас ему 26, а пару лет назад подобная философия привела

его на сцену.

Он мельком улыбнулся глазами, кивнув мне, потом, занеся

руку в приветственном пожатии, чуть слышно сказал:

— Все правильно говоришь. Серая жизнь призывает разве

что к яркой смерти!

И будто все отмоталось вперед. Как это произошло — известно

только камерам наблюдения. Может, все дело в распитии

во имя сотрудничества, может, от моего согласия