Последняя Осень Флойда Джеллиса

высотам».

Мне вспомнился один парень, Тико. Он был в группе выпускников,

когда Я только поступил в колледж. В детстве

Тико переболел менингитом — это оставило свой отпечаток

на его поведении и даже голосе. Конечно, он казался странным

и многим даже смешным, но это не давало им права

подвергать его издевкам и гонениям. Над ним потешались

и называли дауном, а он, кстати, превосходно учился. Серь

езно, почти по всем предметам он мог заткнуть любого из

них за пояс. И когда пришла неделя последних экзаменов,

тех самых, что определяют весомость диплома и дальнейшую

судьбу учеников, все разом вспомнили о Тико. В общем,

каким-то самоотверженным образом он помог сдать экзамены

всем тем, кто так его гнобил.

Я услышал об этом в курилке мужского туалета. Черт, не

могу передать, как меня это расстроило. Будто кто-то исподтишка

обоссал ту святую справедливость, в которую Я так

долго верил. Я нашел Тико и, хоть никогда не был с ним знаком,

все же спросил:

— Послушай, Тик. Почему ты помог всем этим уродам с их

злосчастными тестами? Ведь они издевались над тобой все

эти годы, пока ты тут учился. Зачем ты сделал это?

А он посмотрел на меня так наивно. Правда, почти как

ребенок. И говорит:

— Я помог, потому что они мои друзья.

У меня прямо все внутри сжалось. Он помог своим «друзьям

». Я не смог ничего больше сказать. Ушел, и все. А сейчас

почему-то, читая письмо от Ринго, случайно вспомнил историю

Тико. Конечно, это все несопоставимо. Ринго и вправду

можно назвать моим другом, но поджилками опять чувствую

какую-то… нет. Здесь пахнет наживой, его аппетит

будет утолен. Мне пора перестать подозревать всех и вся, так

и поседеть можно. Это болезнь накачивает мой мозг талым

бредом. Дождусь вечера и отзвонюсь с согласием. В конце

концов, Я же не душу ставлю на кон.

А через несколько часов мне неожиданно позвонил еще

и Ноиль Гаос — все тот же продюсер чудо-рэпера, которому

Я снял клип.

— Привет, Флойд, как сам?

— Привет. Я, можно сказать, все отхожу от премьеры нашего

видео.

— О-о, неужели так прям потрясло?

— Да. Я сам не ожидал, что такой впечатлительный.

— А у меня есть к тебе предложение. Ты же позиционируешь

себя как Художник, вот есть как раз неплохая работа для тебя.

— Да, Я слушаю.

— Короче, есть у нас одна барышня. Она такая, нестандартная

певица. Вот, Я ее тоже активно продюсирую, и сейчас

у нас идет набор в команду по продвижению. То есть

буквально через месяц запускаем ее сайт. Вот, там синглы на

радио, на ТВ — ролики. И все делается под такой не глянец,

а, наоборот, как противоположность — андеграунд, трешачок.

И мне кажется, ты бы нам подошел, потому что у тебя

явно все протекает в нужном русле.

— Звучит заманчиво. А конкретно моя функция?

— А конкретно нужны рисунки. На сайте будет блог. Вот.

Этот блог она будет вести сама. Ну, писать там про концерты

свои, объявления какие-то, ну и что в голову ей взбредет.

А твоя роль — разбавлять ее эти письмена рисунками. Ну,

все такое шаржевое, стебное. Где-то можно ближе к жести,

где-то, наоборот, прямо чтобы ванильно и вкусно. В один

пост можно два, но действительно крутых рисунка от тебя.

Ну как?

— Зазывно вроде. И сколько мне будут за все за это платить?

И имя, имя есть у этой певицы?

— За один рисунок — 300 долларов! Зовут ее Вита Моне.

Почту Я тебе вышлю, вот, и на нее будешь присылать иллюстрации.

А мне дашь свой номер карточки, туда будут капать

твои деньги. Понял?

— Замечательно. Да, понял. Я согласен!

Только сейчас вдруг дошло, что через полторы недели настанет

весна. А к весне всегда все неимоверно сказочно, это

можете спросить у любого шизофреника. Что до меня — теперь

Я птица важная: новая работа по профилю и свой агент.

Моим родителям все это по-прежнему не нравится. Нравится

только, что котята нас покинут, а остальное — нет. Удивительно,

как Джейн им приглянулась. Оказывается, они ей

даже выдали ключи от нашего дома. Вот уж мистицизм. Хотя

Джейн умеет в себя влюблять: тот же Ринго перед ней изображает

из себя не пойми кого. Я все же позвонил ему и объявил,

что принимаю его этот договор-контракт. Так он на

следующий день завалился ко мне в семь утра — «за котятками

». Это чтобы показать, что человек он ответственный.

Ответственные люди всегда так делают — приезжают в семь

утра… нежданно-негаданно.

Мне не верилось, что наше соглашение так его изменило.

Он стал каким-то подозрительно светящимся. Будто сбежал

из диснеевского мультфильма — того и гляди начнет приплясывать

и петь. Вообще с этой грядущей весной, казалось,

весь окружающий мир стал отредактирован. Я уже не узнавал

ни его, ни себя в нем. Это не пугало, просто чересчур

смущали перемены. Наконец-то моя болезнь ушла, и Я мог

щеголять в новой куртке. В ней Я выглядел куда взрослее:

будто свет повидал, и взгляды мои стали отфилированны

и мудры. Это, конечно, была только видимость, но уж очень

приятная.

Потом мне пришли первые письма с указаниями об иллюстрациях

для гаосовской певицы. Человек со стороны мог

бы подумать, что это шпионские указания:

— «К десятому. Первый — новая программа. Можно изобразить

ее, ноты и т. д. Второй — что за успехи грядут впереди.