Повелительница сов

– Невеста - это слово, словно перечеркнуло всю мою жизнь и поставило на ней заклятую печать, которую уже ничем не отодрать от моей кожи. Она прилипла ко мне, стала частью меня и я не в силах ей противиться. Печать давит, пригибает к земле и заставляет склониться, встать на колени.

– Миледи, - спокойно и даже немного ласково произнес Дейн, - не стоит. Вы не одни. Помните, что я делю с вами все, и вашу печать в том числе. За свою долгую жизнь я повидал многих пуринов и только вы заставили меня почувствовать уважение к вам подобным. Прежде лишь презрение возникало внутри меня, когда я смотрел на таких, но вы… я знаю, что вы не сдадитесь, это не в духе ветра, останавливаться перед препятствиями.

– Ты прав, прости меня за слабость.

– Она свойственна всем, моя слишком умная миледи. Ведь истинная сила заключена в том, кто способен признавать и преодолевать свои слабости, так же, как и страхи.

Стефан чуть приподнялся на спине совы и вгляделся в горизонт. Что-то его тревожило, он ощущал это в земле, оно обитало в воде, и парнишка чувствовал его в ветре. Полукровка отчетливо распознавал вкус грядущих перемен и они не предвещали ничего кроме очередных слез. Каним неприятно поморщился, в него проникало знамение грядущего. Он едва сдерживал печать на своем сердце, чтобы та не вспыхнула, и не причинила ему очередную боль, которую он был бы не в силах снова стерпеть.

– Ты это чувствуешь, Дейн?

– Да, миледи, и оно приближается с неотвратимой силой, оно сметет все на своем пути.

– Кто же окажется на нем?

– Можете воспользоваться силой и узнать грядущее.

– Ты же знаешь, Дейн, что я никогда не прибегну к этой стороне моей силы. Она под запретом с того дня, как погиб Ливиус.

– Может погибнуть кто-то еще, - осторожно обронил король ночных птиц, - в ваших руках это остановить, моя миледи.

– Я сказал нет! – гневно воскликнула Стефан.

– Как вам будет угодно, - учтиво отозвалась сова, - но помните, кровь что прольётся, будет не на ваши руках. Не смейте себя потом корить за чью-то оборвавшуюся жизнь.

– Видения, что являются мне не способны защитить дорогих мне людей. Они лишь сообщают мне об неотвратимом. Что уже никак нельзя предотвратить.

Каним кинул взволованный взгляд на горизонт, где уже едва уловимо забрезжили первые лучи солнца. Но в этот раз наступление нового дня не предвещало ничего хорошего, для таких как Стефан, лучше было бы вечно обитать во марке ночи.

Брайан невидящим взором глядел перед собой. Темная холка жеребца лишь изредка подпрыгивала от его неторопливых шагов. Стук копыт отдавался глухим эхом в голове старшего близнеца, порой разбивая гнетущие его мысли. Идем аккуратно и незаметно поднял понурую голову и взглянул на своего младшего брата, который ехал подле него на своем белоснежном скакуне. На лице Сиана сверкала счастливая улыбка и он гордо смотрел в даль, воображая свою будущую жизнь. В его глазах и не было тени взволнованности, которая множеством складок лежала на лице старшего. Брайан тяжело выдохнул и попытался взбодриться, но чувствовал, что что-то ужасное приближается к ним. Он знал, что грядет нечто неотвратимое.

– Что с тобой? – Сиан взглянул на брата.

– Ничего, - встрепенулся Идем, - просто задумался.

– На тебя это не похоже. Что случилось? Я ведь чувствую внутри тебя страх.

– То, что мы близнецы, не значит, что ты знаешь меня, Сиан.

– Как раз это оно и значит, Брай. Мы стороны одной души. Без тебя нет меня, а без меня нет тебя.

Идем взглянул в свое живое отражение, которое сошло с зеркальной поверхности и оказалось в мире живых. Оно до боли было похоже на него, но что-то в нем было другое, непохожее. Может быть эта странная вера во всесилие юности или переваливавшиеся через карай амбиции, может старательно спрятанное умение сопереживать и радоваться чудесам жизни, как наивный ребенок, которым он когда-то был.

– Расскажи мне.

Его настойчивый взгляд впился в черты лица старшего брата, который что-то прятал от него глубоко внутри себя. И только его молчание не давало белокурому избраннику судьбы, докопаться до истины.

– Я ведь сказал ничего! – нервно огрызнулся Брайан, - отстань от меня!

– Зависть это грех!

– Посмотрите как мы заговорили! – уже гневно воскликнул юноша, - как ты вообще посмел заговорить о грехах?! Мы погрязли в них, как и все!

– Разве ты не можешь просто порадоваться за меня?!

– Чему радоваться?! Тому что ты бросишь во грех самую чистую душу, что нам доводилось встречать? Бросишь туда, как и всех прочих до нее?!

– Она моя невеста! Это угодно Создательнице!

– Не думаю, что Богине угодно, чтобы потомок Нарсиса Идема завладел душою, столь чистой и невинной, как Стефания Каним.

– Так кому это было по-твоему угодно?

Барайн видел, как взволновано глядел на него брат своими широко распахнутыми глазами. И страх затаился в глубине его темно-карих глаз, так схожие с его.

– Я ее попросил выбрать тебя, брат, а не Создательница!

Он пришпорил коня и он сорвался с места. Жеребец нес его вперед, оставляя позади растерянного Сиана, который замер, словно его пронзила молния. Брайан скакал вперед и чувствовал, как больно ветер бьет ему в лицо, как песчинки неприятно режут смуглую кожу. Он знал, что нельзя было это говорить брату, но в нем было только злобы на него, что он не смог сдержаться. Порой он ненавидел Сиана за то, что тому удалось сохранить в себе наивного мальчика, которому на ночь читала сказки матушка. А в нем он умер, и его крохотное тело все еще тлело внутри него.

Каним внимательно вглядывался в стены училища, в них что-то было не так. Двор был пуст, нигде не было ни единой живой души, но внутри Гринвудского училища кипела жизнь и топот сокрушал тишину, и полукровка это отчетливо слышал.

– Там что-то происходит.

– Оно добралось сюда.

– Лишь его тень, но не оно само, - отозвался Каним, - спускайся вниз! Быстрее!

Кент подписал последнюю бумагу и поспешно поднялся из-за стола. Бросив беглый взгляд в окно, он увидел, огромную белоснежную сову, которая стремительно снижалась вниз. На фоне светлого неба и снежных перьев, отчетливо виднелись бронзовые локоны, которые развевал встречный ветер.

– Эдуард!

Дверь в кабинет резко отворилась и в нее вбежал граф Аргонский. Директор оторвал взгляд от окна и перевел его на друга. Тот был взволнован и тяжело дышал, он явно прибежал сюда с другого конца училища.

– Я же вроде просил не заходить без стука.

– Ты серьезно? – всплеснул руками лучник, - сейчас?

– Четвертый курс готов к переброске? – тут же вернул себе серьезность мужчина.

– Да, но их недостаточно. Король просил больше.

– Отправьте в дополнение команду Ликфора и де Веста, остальных я не отдам. Достаточно с нашего училища.