Поворот

— А из каких денег вам этот оклад выплачивается, вы разобрались?

— Ну да, как раз с этим вы объяснили все очень понятно. Однако должен заметить: не имея в настоящее время возможности как-то управлять предприятиями… первого контура…

— Меня очень радует ваш оптимистичный взгляд на проблему. И я вам хочу предложить… мы вам хотим предложить поуправлять обеими контурами. В роли министра финансов России: мы, откровенно говоря, не одну вашу кандидатуру рассматривали, но у вас, мне кажется, кроме изрядного опыта — в том числе и по части промышленного строительства — имеется и горячее желание работать так, чтобы даже далекие потомки русских людей вспоминали вас словами горячей благодарности.

— Но есть и множество других…

— Профессиональных банкиров в мире хватает, их даже изрядный избыток наблюдается. Но вы-то не банкир! То есть банковское дело знаете крайне неплохо — но, что гораздо важнее для такой должности — вы еще и очень хорошо понимаете то, что державе сейчас действительно срочно нужно, а что может и подождать.

— Хм… Это официальное предложение? Извините, я не совсем понимаю ваш статус в нынешнем правительстве, и не могу определить, вы это от своего имени предлагаете или…

— Если вас моё предложение устраивает, — Еля голосов выделила слово «моё», — то мы сейчас просто заедем к Андрею Владимировичу и вы распишетесь в том, что с указом о вашем назначении на должность ознакомлены.

— Ну что же, я тогда с вашим предложением, пожалуй, и соглашусь.

— Но условия будут те же: госчиновник не должен иметь в собственности никаких промышленных или сельскохозяйственных предприятий…

— Как и прежде, их нужно передать в казну… с возвратом?

— Ну да. Но и возврат будет по прежней схеме: вы при оставлении должности получите примерно то же, что и передали в казну — но, скорее всего, совсем другую собственность.

— Ну да, дабы находясь при власти свою бывшую собственность за казенный счет не… У Андрея Владимировича документы уже все подготовлены? Сегодня мы все проделать успеем? А то у меня уже появилась одна идея…

— Вы эту идею ему и расскажете, я совершенно другими вопросами занимаюсь. А по поводу документов… с честными людьми мы просто договариваемся, а документы уже потом оформляем. Если они кому-то потребуются… Ну что, едем в Кремль?

Александр Александрович зашел в кабинет Николая Егоровича, который его почему-то «срочно вызвал» — и остановился в некотором удивлении: посреди кабинета на деревянных козлах стояли два здоровенных мотора.

— Вот, Александр Александрович, принимайте обещанное.

— Либерти?

— Не совсем, с этими моторами еще и господин Шухов поколдовал немножко, так что теперь они выдают почти по пять сотен сил. Правда, им какой-то бензин особый нужен, но как раз Владимир Григорьевич и сказал, что такого бензина будет у вас достаточно. То есть у всей России его будет достаточно, а вот Мария Федоровна снова спрашивала, когда вы проект машины закончите.

— Теперь уже скоро, очень скоро. Есть, правда, у меня пара вопросов непроясненных, но я просто не знаю кому их задать. Все же Мария Федоровна, насколько мне известно, к инженерным наукам…

— Вы правы, но завтра к нам обещался заехать господин Линд — и вот он, мне кажется, на любые ваши вопросы ответ сможет дать. А Мария Федоровна сказала, что ей было бы крайне желательно получить от вас проект до того, как на «Дуксе» свою машину сделает Николай Николаевич.

— Но у него машина уже в постройке, а у меня даже проект…

— Речь и идет лишь о проекте. Насколько я слышал, как раз господин Линд должен заняться постройкой нового завода под вашу машину… будущую машину. А так как дело это более чем серьезное…

— Ну, с такими-то моторами я в заданные параметры точно укладываюсь. И к разговору с господином Линдом я готов… но если вы меня при разговоре поддержите…

— Конечно поддержу, учитель всегда должен учеников своих поддерживать. Почти всегда… но вас я поддержу безусловно.

Глава 2

Монгольская цивилизация была, пожалуй, единственной, в которой роль женщин была — если отбросить некоторые чисто внешние атрибуты — главенствующей. И, вероятно, это и позволило монголам сохраниться как нации, особенно после того, как к монголам пришел буддизм. Ведь когда от четверти до половины взрослых мужчин уходят в монахи, больше-то некому содержать семью. То есть все же какое-то число мужчин в монахи не подавались — но они были заняты в разных войнах и семьей тоже были заниматься не способны. Так что к Юмсун было кому прислушаться, а поскольку китайцев в Монголии (и в Бурятии) ненавидели вообще все, то предложенная ею помощь (именно помощь в осуществлении давно лелеемых планов) оказалась очень кстати. Богдо-хаан на всякий случай провозгласил Юмсун «матерью всех монголов» (чем очень молодую женщину, детей еще не имевшую, повеселил) — а в начале апреля монгольские все же мужчины провозгласили Монголию независимым от Китая государством и вышвырнули китайских чиновников и китайских солдат со своей территории.

Сами вышвырнули, разве что при небольшой помощи со стороны «армии Матери нации» — то есть при помощи четырех дивизий фельдмаршала Иванова. Но особо серьезной помощи от русской армии и не понадобилось, русские войска всего лишь создали гарнизоны в десятке небольших городков, а после того, как китайская армия территорию покинула, организовали пограничную службу. Причем служба эта главным образом состояла в наблюдении за границей (с самолетов: Иванову для этой цели были переданы два авиаотряда с тремя десятками машин), а иногда — если замечались крупные отряды китайцев — русские солдаты выезжали в поле и помогали отбить попытки захвата земель артиллерией и пулеметами. Но и попыток такого захвата было очень мало, все же у Китая армия пока большей частью вооружена была копьями и саблями и после парочки инцидентов китайское руководство сообразило, что дешевле будет самостоятельно свою армию перерезать.

В целом картина не очень отличалась от той, коротая была известна попаданцам из исторических книг, с той лишь разницей, что сейчас Монголия была освобождена вся. То есть вообще вся…

Официально Россия признала независимость новой Монголии уже в конце апреля, причем сначала Юмсун выпустила «Декларацию о признании Республики Монголия», а спустя три недели (то есть уже в середине мая) Премьер-министр России А. В. Лавров посетил Ургу с государственным визитом и подписал с Богдо-ханом договор «О дружбе и взаимной помощи». Подписал — и уехал обратно, а Юмсун осталась (как она предположила, «до осени») чтобы эту самую «взаимную помощь» оказать — вот только она никому (даже мужу!) не рассказала в чем эта помощь будет заключаться, правда она все же его успокоила относительно «дополнительных расходов»:

— Андрей, ты, главное, не волнуйся, лишних денет мне не потребуется. Так что рассчитывай только на прокорм армии Иванова, а все остальное… впрочем, монголы и с прокормом наших солдат помогут.

Андрей в Угру все же не в одиночку поехал: как ни крути, а визит-то «государственный», так что с ним была и довольно приличная делегация разнообразных специалистов. Нескольких он на обратном пути оставил в Верхнеудинске и на Петровском Заводе, часть «делегатов» отправилась дальше — в Хабаровск и во Владивосток. А сам он, сидя в вагоне литерного поезда, несущегося на всех парах в Москву, обдумывал, что делать дальше. Вполне предметно обдумывал, изучая подготовленный комиссией Винтера-Кржижановского «План индустриального развития России». Хороший был план, однако даже с первого взгляда Андрею было ясно, что осуществить его невозможно — и он как раз занимался тем, что «вычеркивал» из плана те пункты, на которые денег гарантированно не хватит, но без реализации которых страна все же не развалится. И в этой работе ему активно помогала Еля:

— Андрей, а вот этот пункт ты напрасно решил вычеркнуть. Я бы наоборот сюда денежек подкинула… раза в три против плана. В свете грядущего голода нам сюда перевезти сотню тысяч человек было бы крайне полезно.

— А где денежки эти брать? Что-то я не вижу у нас мощного источника дополнительных денежек.

— Нужно Николаю Александровичу задачу поставить, он найдет откуда.

— Ну да, конечно, он найдет… Я вот думаю: а не напрасно ли ты Второва министром финансов назначила? Конечно, тратить деньги с пользой он умеет, но меня смущает то, как он эту пользу понимает.