Практическое руководство по злу

Боги, неужели именно так я звучала для других людей? Неудивительно, что меня так часто пытались зарезать. — Никогда не думай, что у гоблина нет ножей, — подумала я, наблюдая, как она крутит лезвие между пальцами. Разбойник носил их так много, что по всем правилам должен был звенеть каждый раз, когда шагал.

— Как Оруженосец? — сказала я. — В тот момент, когда Блэк встретит тебя, он разрубит тебя на куски, чтобы вернуть Имя в игру. Если он будет в плохом настроении, то отдаст то, что от тебя осталось, Чернокнижнику. Ты все еще хочешь этого, Укоряющая? Потому что это будет самым настоящим кошмаром.

— У меня есть свои друзья, — сказала гоблинша.

— Нет, у тебя есть владелец, — сказала я. — И она не очень-то бережно обращается со своими инструментами — сегодняшний день должен был показать тебе это достаточно ясно. Укоряющая, тебя сейчас бросят под карету. Ты действительно думаешь, что Наследница будет стоять за тебя горой? Боги, ты думаешь, что Старая Кровь будет? Они не скрывают, что думают о зеленокожих.

Рыча, гоблинша атаковала. Грубо. Она могла бы, по крайней мере, сообщить мне, что мы закончили разговор. Почему когда говоришь людям, что они полностью неправы, они становятся такими агрессивными? Укоряющая уже была быстрее, достаточно быстрой, чтобы за ней было трудно уследить невооруженным глазом. Я почувствовала, как лезвие царапнуло мою грудную пластину, но оно не прошло сквозь нее, и я пнула ее прежде, чем она успела вонзить нож мне в шею. Честно говоря, я не была уверена, что она думала, что будет делать в данный момент. Заставить меня истекать кровью? Мое сердце больше не билось, и вещество внутри моих вен было в основном красной водой, дающей мне немного больше массы. Я поймала ее запястье, когда она снова потянулась ко мне, сначала отталкивая его назад, прежде чем что-то темное вспыхнуло в ее злобных глазах. Она начала использовать Борьбу. Сила Имени, решила я, гораздо менее приятна с другой стороны. Я развернулась вокруг нее и услужливо вернула ей нож, воткнув его ей в шею. Похоже, это не произвело особого эффекта, но мой сапог на ее спине произвел: она снова отправилась в полет.

— Ты думаешь, я всего этого не знаю? — Укоряющая сплюнула, присев на корточки: — Я не тону в вариантах, Обретенная, в отличие от тебя. Я выживу сегодня, потом завтра и послезавтра. Вот что делают гоблины. Мы выживаем, даже когда Творение жаждет нашей крови.

Я выхватила свой нож.

— Знаешь, — задумчиво произнесла я, — мне кажется, год назад я бы попыталась тебе помочь. Пойти на компромисс. Но с тех пор я потеряла слишком много друзей, Укоряющая. Пересекла слишком много границ, чтобы повернуть назад.

Обожженное лицо расплылось в ужасающей ухмылке.

— Если ты думаешь, что я лягу и умру ради твоего маленького приступа самолюбования, — сказала она, — тебя ждет грубое пробуждение.

Справедливо. Я неторопливо зашагала вперед. Она метнулась в мою сторону, но я сделала ложный выпад, чтобы схватить ее за руку.

Неестественно быстро она подняла нож, чтобы блокировать удар — и я провела своим по её лицу, разбивая зубы. Она поспешно отступила, подняв свободную руку, чтобы коснуться разрушенных клыков.

— За время разговора, — сказала я. — Ты, наверное, подумала, что это была грубая ошибка. Она слишком долго была Именованной, она стала дерзкой. Но на самом деле я давала тебе время освоиться.

Она прыгнула на меня с воем, но это было не более чем инстинктом. В прошлом я сражалась с более опасными существами, чем злой немёртвый гоблин, даже с Именем. Дьявол раздери, сегодня я сражалась с более опасными тварями. Я спокойно отступила в сторону, оставив её скользить по камню, и сделала ложный выпад в сторону её глаз. Нож взметнулся снова, быстрее, чем я успела моргнуть, но я уже перенаправила удар и рассекла мышцы плеча справа. Она, вероятно, думала, что поступает умно, когда меняла кольчугу на кожу, делая ставку на скорость, а не на попадание. Ее безвольная правая рука теперь учила ее другому.

— Рефлексы, я имею в виду, — сказала я, кружа вокруг нее. — К ним нужно время, чтобы привыкнуть, не так ли? Я помню, как странно это было, когда я впервые вошла в это Имя, получив набор реакций, которые не были полностью моими.

Я подняла кончик своего ножа, и на этот раз она отреагировала правильно, не попавшись на обманку — что не помогло ей, когда моя другая рука обнажила меч и пронзила ее покалеченную руку. Конечность упала на землю. Именно так как я и планировала.

— Ты, конечно, можешь не обращать на них внимания, — заметила я. — Но это будет стоить тебе того времени на отказ от их использования. Многое может произойти в одно мгновение. И все же я думаю, что через две недели ты привыкнешь.

Мои глаза заледенели.

— К несчастью для тебя, у тебя нет двух недель.

Укоряющая выплюнула зубы, поднимая нож.

— Пошла ты к дьяволу, неоперившаяся девчонка, — взвыла она. — Что бы ты ни делала, я все равно выжив.

Я вонзила свой меч ей в рот, острие вышло с другой стороны. Так что никаких возвращающих аспектов. Следом я вонзила нож в мягкую сторону ее локтя, рассекая мышцу. Ее пальцы судорожно сжимали оружие, но больше она не замахивалась на меня. Держа ее вертикально, я вырвала застежки, скрепляющие верхнюю часть ее кожаных доспехов. Плоть под ними была покрыта шрамами от ожогов, едва ли это вообще уже можно было назвать плотью.

— Я предупреждала тебя, — сказала я, — А теперь верни мне мое Имя.

Я ударила ее так сильно, как только могла, мои бронированные пальцы впились в ее плоть. Я покопалась в некротизированных органах и, немного углубившись, нащупала змееподобный изгиб ее позвоночника. Запустив руку в гоблиншу по локоть, я стиснула зубы и вырвала его. Он пробил половину ее брюшной полости, и Укоряющая упала, обмякнув.

Уронив ее на землю и сняв измазанную перчатку, я выхватила меч и обезглавила ее для верности. Я стояла с закрытыми глазами. Я бы выдохнула, если бы в моих легких было хоть немного воздуха. Мне не пришлось долго ждать, прежде чем осознание нахлынуло на меня во второй раз в моей жизни. Это было похоже на возвращение домой.

Я была Кэтрин Обретенной, дочерью никого и ничего. Я разбивала армии, вырывая победу из пасти врага. Я тратила жизни, как монеты, и покупала судьбу королевства, обманывала смерть и плевала в лицо Разложению. В ту ночь, когда я впервые провозгласила себе это Имя, я начертала свой путь на душе героя. И в тот вечер, когда я снова заявила об этом, этот путь подошел к концу. Я снова стала Оруженосцем.

Мои чувства обострились, и я ждала, когда зверь, сидевший на моих плечах, даст о себе знать, уже улыбаясь. Я почти полюбила его. Выражение исчезло, когда он не появился. Я нахмурилась и погрузилась в глубины своего Имени. Теперь они казались более мелкими. Не слабее, но как будто глубины еще не были… заработаны. У меня кровь застыла в жилах, когда я поняла, что не потребовала назад свое Имя — я просто потребовала его, и точка. Я снова начинала с самого начала и не чувствовала ни одного из своих аспектов. Только потенциал для них, этих сгустков бесформенной силы. Мои глаза открылись от удивления. Эти были три сгустка бесформенной силы.

— О, Наследница! — радостно воскликнула я. — ты облажалась.

Укоряющая была ее работой, в этом не было сомнений, но зачем Акуа вообще это делала, если знала, что это вернет мне силы?

Возможно, у меня больше не было моих аспектов, но мое Имя было эффективно восстановлено в силе, которой оно обладало до моей стычки с демоном. У меня было достаточно сил, чтобы снова эффективно использовать приемы, которым меня научил Блэк. Зачем Наследнице делать меня сильнее? У нее вошло в привычку саботировать меня на каждом шагу. Даже если она планировала использовать меня против Уильяма, это не имело смысла. — Если только она сама не знает, что делает, — подумала я. Только два человека знали, что я покалечила не только ногу: Масего и Хакрам. И Блэк, хотя это вряд ли считалось. Я не сказала об этом ни одной живой душе, и, насколько мне было известно, они тоже. И это не было похоже на то, что Наследница могла просто взглянуть на мои аспекты, когда ей заблагорассудится: Подмастерью нужно было создать целую комнату, полную адски сложных оберегов, чтобы оперировать мою душу. Акуа никогда не допускали в лагерь Пятнадцатого без усиленной охраны, и любое применение магии с ее стороны было бы немедленно встречено силой. Она не знала, поняла я. Она не знала, что я лишила себя аспекта. Она думала, что, используя Укоряющую в качестве вместилища для моего Имени, она сможет ослабить меня на месяцы, может быть, даже убить, когда вырвет его — если ей повезет. Вот что бывает с удачей, не так ли? Он никогда не приземляется там, где вы ожидали.

— А вместо этого ты посадила меня обратно на лошадь, хитрая сучка, — пробормотала я.

Боги Внизу, самое время, чтобы один из ее маленьких заговоров дал обратный эффект. Теперь мне нужно было просто запихнуть ей в горло следующий и заставить ее подавиться им. Я опустилась на колени возле дважды мертвого тела Укоряющей, вытирая о нее меч, прежде чем вложить его в ножны. Я сделала то же самое со своим ножом, выдернув его. Если бы у меня было что-то, чтобы поджечь ее, просто чтобы быть уверенной, я бы это сделала, но сейчас этого должно быть достаточно. У меня не было никаких боеприпасов, не говоря уже о гоблинском огне — не то чтобы использование вещества, которое сжигало магию в измерении, созданном магом, не было бы ужасной идеей в любом случае. Я вгляделась вдаль и увидела, что врата света все еще там. Как долго это будет продолжаться, я не знала, но решила, что лучше поторопиться.