Практика и теория жертвоприношений

– Еще! Ну же!

Подруга всхлипнула:

– Кончились!

К горлу подкатила волна паники. Нет, отставить. Рано бояться.

– Руку. Быстро!

– З-зач… Ой!

Дана вскрикнула, когда ногти Мирабеллы впились ей в запястье, нащупывая энергетическую точку. Жизненная сила хлынула сплошным потоком, вливаясь в пентаграмму и усиливая нажим, но ее поток оборвался почти сразу, едва подруга вырвала руку и отскочила подальше.

– Ненормальная! Ты хотела…

Мирабелла выругалась, чувствуя, что ситуация выходит из-под контроля. Энергии было недостаточно. Если только…

Сомневаться было некогда. И будущая целительница замкнула контур на себя.

?щущение было странное. Ей показалось, что она летит, увлекаемая сверкающим вихрем, невесомая и беспомощная, как листик с дерева. Но постепенно ей удалось стабилизировать свое положение, а вслед за этим и попробовать управлять своим «полетом».

Ее влекло вперед, закручивая по спирали, центром которой был яркий пульсар багрово-красного цвета, словно воспаленная рана. Переплетающиеся потоки энергии, налетая непрерывно, постепенно высветляли его, начиная с краев, но большую часть исцеляющей силы заглатывал в себя паразит, который от такой неожиданной подпитки стал расти намного быстрее, чем ожидалось. Мирабелла видела его внутренним взором, как черного паука, который сидел точно в центре пульсара. Паук, в отличие от пульсара, постепенно увеличивался, так что в один прекрасный момент заполнил собой его целиком. Еще миг – и он вырвется наружу.

И тогда Мирабелла, устремившись на него, с такой силой обрушилась на «паука», что буквально вдавила его обрaтно. Ложноножки паразита обвили ее запястья, пытаясь удержаться, но девушка из последних сил увеличила нажим, наваливаясь всем весом…

И упала на распростертое в центре пентаграммы тело ?лександера.

Из оцепенения ее вывел тихий всхлип. Девушка подняла голову, огляделась. Перед глазами все расплывалось.

– Ты… живая?
– послышался голос Даны Резник.

Мирабелла прислушалась к своим ощущениям. В теле была слабость, но так и должно было быть. И магический резерв был не просто пуст, а вычерпан досуха.

– Почти живая, - уперлась ладонями в тело парня, - помоги мне. Надо провести диагностику его состояния, а я сейчас выжата, как лимон.

Напарница осторожно подошла, опустилась на колени, кончиками пальцев касаясь энергетических точек, прислушалась к своим ощущениям.

– Это невероятно, - прошептала она. – Аура изменилась. И инородное тело… оно точно было? Я ничего не могу нащупать!

Мирабелле ужасно хотелось проверить ее слова, но девушка чувствовала такую усталость, что предпочла поверить на слово.

– Отлично. Теперь давай переложим его на кровать.

Уложив, наконец, ?лександера обратно, девушка присела рядом на краешек его постели.

– Спасибо, – сказала она Дане. - Без тебя я бы не справилась. Иди, отдыхай.

– А ты?

– А я подежурю. Вдруг что понадобится?

Подруга покачала головой, но все-таки вышла.

Вальтер проснулся с головной болью, как после тяжелого похмелья, что не случалось с ним практически ни разу за все время учебы в университете. Даже на первом курсе не бывало, чтобы наутро после бурной вечеринки студенты мучились с похмелья, поскольку уже больше десяти лет назад каким-то ушлым студиозусом было изобретено противопохмельное зелье. Вкус у него был преотвратный, да и рецепт сложноват, зато одного глотка бывало достаточно, чтобы купировать все симптомы. Неужели вчера они забыли его принять?

Нет. Вчера ничего не было. Вернее, было, но…

Юноша лежал, уставившись в потолок совершенно незнакомой комнаты и силился понять, что же вчера было.

Праздничный обед. Вернее, целый пир в честь его возвращения домой. Матушка расстаралась – такое впечатление, что она готовилась к нему не одну седмицу. Откуда-то взялись гости, хотя и в небольшом количестве, и музыканты. Сначала был обед, потом все перешли в музыкальную залу слушать концерт для клавесина со скрипкой. Затем были танцы, после чего все вернулись снова к накрытому столу и…

И неужели он напился так, что дальше в памяти зиял провал?

Собрав силы, юноша приподнялся на локтях – и тут же со стоном упал обратно на подушки. Живот скрутило такой резкой болью, что он не сдержал крика. А если не похмелье? Если яд? Но если яд, то как получилось, что он очнулся? Отравитель не рассчитал дозу? Но кто и зачем это сделал? И вообще, где он?

– Эй! – дождавшись, пока боль немного схлынет, рискнул позвать Вальтер. – ?сть тут кто?

Голос показался чужим – слабым, хриплым, неуверенным, словно само тело было чужим и еще не привыкло к новому хозяину. Но на его призыв тут же пришел ответ. Скрипнула дверь. В комнату заглянул слуга. Встретился глазами с юношей и тут же убрался.

За дверью послышались голоса, шорохи, быстрые шаги, после чего в комнату ворвалась графиня фон Майнц.

– Вальтер, мальчик мой!

– Мама?

Вслед за госпожой вошла служанка, неся на подносе две чашки.

– Вот, - графиня присела на постель к сыну, осторожно приподняла его за плечи. - Выпей. Тебе станет легче.

– Что это, мама?
– удивился юноша, когда край чашки коснулся его губ. Внутри была какая-то зеленоватая жидкость с резким запахом.

– Лекарство. Ты разве не чувствуешь себя… плохо?

– Чувствую, – он сделал глоток. Вкус напитка был таким же резким, как и запах. - Что происходит?

– Ничего особенного. Тебе стало плохо на пиру. Наверное, подали несвежих омаров. Я приказала выкинуть всю партию, а стоимость вычту у повара из жалованья. Хорошо, что я догадалась быстро позвать доктора…

Глоток за глотком графиня споила сыну содержимое чашки. Вальтер откинулся на подушки, прислушиваясь к своим ощущениям. Все было тихо.

– Может, бульон выпьешь?
– осведомилась графиня.

Юноша попытался кивнуть, и в этот момент к горлу подкатила такая резкая волна тошноты, что он еле успел перевеситься через край постели, чтобы не запачкать простыни.

– Мама…

– Ничего-ничего, – графиня нежно обняла его, поглаживая по голове и плечам. – Успокойся. Это нормально, это пройдет. Доктор предупреждал, что подобное может произойти. Это выходит яд.

– Яд?
– во рту был противный привкус желчи и лекарства. - Меня отравили?

– Омары, сынок. Они… были испорчены. Теперь тебе дали противоядие. Ты полежи немного. Тут сейчас все уберут.

Служанка поставила чашку с бульоном на прикроватный столик и кинулась за тряпкой.

Понемногу боль улеглась. Вальтер даже смог сделать несколько глотков из чашки и устало прикрыл глаза. Ужасно хотелось спать.

– Мама, я…

– Понимаю, - графиня погладила его по руке. - Спи. Отдыхай. Тебе нужно много спать…

– Мама, я…- мысли ворочались тяжело, неохотно, - я должен вернуться в университет. У меня… практика…Мне надо…

– Что это за практика, ради которой надо жертвовать своим здоровьем?
– проворчала женщина. - Ты заболел. Тебе нужен покой.