Практика и теория жертвоприношений
Шрифт:
Их группа единственная проходила практику на кафедре и первые дни не занималась ничем интересным. «Так, бумажки перебираем», - уклончиво ответил Вальтер, когда Лилия напрямую спросила его о том, что там можно делать несколько дней. Неужели и она тоже станет день-деньской перекладывать бумагу и места на место? Правда, магистр Вагнер забегал к своим подопечным несколько раз подряд, в перерывах между лекциями, чтобы проследить, чем они заняты, так что она насмотрится на Виктора ещё не раз. Эта мысль слегка грела душу.
И радость всколыхнулась в душе девушки, когда, подходя к дверям кафедры
– О, наконец-то вы влились в нашу чисто мужскую компанию, - приветствовал магистр студентку. – Приятно, знаете ли, видеть девичье личико среди рож этих парней!
– А мне как приятно, – задохнулась от радости Лилька. - Наконец-то я вижу настоящего мужчину… вместо этих врачей, целительниц и медсестер!
Рядом сердито засопел Вальтер, и декан пришел на помощь своему студенту:
– Среди целителей тоже есть много достойных внимания людей. Врачи – одни из самых великих и самых незаметных героев нашего времени. Им не ставят памятников, не осыпают почестями и наградами, их даже не всегда благодарят, но они ежедневно спасают наши жизни… Кстати, многие целители начинали как некроманты. И среди некромантов тоже иногда встречаются бывшие целители. Вам напомнить биографии некоторых героев прошлых веков, чьи портреты украшают стены Зала Славы? Там есть и врачи. И даже учителя, хотя их роль в истории не так уж и заметна. И справедливости ради стоит отметить, что ваша подруга, Мирабелла ?лик, будущая целительница, первые сутки практически не отходила от вас ни на минутку, чему я лично был свидетелем.
Лилька прикусила губу. Ей не пришлась по душе эта публичная отповедь. Она надеялась совсем на другой прием!
– Я запомню, - ядовито промолвила она. - И при случае непременно скажу ей «спасибо»!
– Я надеюсь, - магистр Вагнер и вида не подал, что его как-то задели слова студентки. - Мы, некроманты, состоим в особых отношениях со смертью, и кому, как не нам, знать, насколько хрупка бывает жизнь и какую она порой имеет огромную цену. На практике вы узнаете это и, я надеюсь, столкнувшись с реальностью, примете правильное решение.
– А как же! Непременно, - ответила Лилька.
– Сегодня вы должны непременно закончить то, что начали в понедельник, – сказал декан. - Вас стало больше, работа пойдет быстрее. Перерыв на обед будет в два часа пополудни, после чего мы встретимся и хорошенько обсудим наше будущее. А сейчас извините, но у меня лекция, заседание ученого совета и встречи с дипломниками!
Он коротко кивнул студентам и ушел.
– Лилька, ты чего?
– тут же шепотом напустился на девушку Альфред. - Какая муха тебя укусила? У меня мама, между прочим, целительница. К ней полгорода бегает! Очередь на два месяца вперед всегда расписана!
– Вот как?
– улыбнулась девушка. – При случае я и ей скажу «спасибо» - за то, что родила тебя!
Вальтер промолчал, никак не осадив подругу. Юноша торопливо вспоминал рекомендации матушки Кромби, когда целительница передавала ему бутылочки с эликсирами. Да, после воскрешения характер Лилии переменился. Эта внезапная вспышка агрессии… Откуда она? И надо ли сегодня уже дать ей успокоительное снадобье?
Или это случайность? Ведь Лилия и раньше не лезла за словом в карман и могла ляпнуть что-то не то.Он ещё ломал себе голову над этой проблемой, когда вся компания вошла на кафедру и расположилась за столами. Лилька чуть не застонала, когда увидела горы бумаги, которые им предстояло перебрать до обеда. Ситуация напомнила историю девушки в меховых туфельках, которую мачеха засадила перебирать горох и чечевицу. Правда, у той девушки были помощники…
– Мальчики, - Лилька присела на кресло, – вы, так и быть, носите мне бумаги, а я их буду раскладывать по кучкам.
– ? они уже разложены, – усмехнулся ?льфред. – Осталось только все прочесть и сделать кое-какие выписки. Этим у нас занимается Вальтер, а мы только подсказываем ему, что и откуда выписывать.
– А давайте выписывать буду я? У меня почерк лучше.
– В самом деле, ребята, - поддержал подругу юноша. - Вдвоем мы все живо выпишем. Садись сюда, Лилия, поближе к окну!
– Спиной к двери?
– немедленно закапризничала она. – ? как я буду видеть тех, кто входит?
– Садись, где хочешь, - пожал плечами Вальтер. По большому счету, ему было все равно, где сядет девушка. Главное, что она рядом. - А я тогда займу это место.
– Мне хочется тут, - девушка выбрала другой стол, - но… но тогда ты будешь сидеть ко мне спиной!
– Я постараюсь сесть вполоборота.
?льфред переглянулся с приятелями и отмахнулся рукой – Лилька в своем репертуаре. Стоило ей появиться на горизонте, как хороший парень Вальтер мигом превратился в тряпку, готовый сносить что угодно от этой девицы.
Тем не менее, уже через несколько минут все углубились в работу. Вальтер, развернувшись так, чтобы краем глаза видеть Лилию, корпел над таблицами. Альфред, Янко и Гжесь шуршали листами пергамента и бумаги, время от времени перебрасываясь короткими замечаниями, и передавали ему стопки отобранных материалов. Лилии носил бумаги флегматичный молчаливый Гжесь.
Девушке было скучно. Первые полчаса она все-таки вносила в табличку данные обо всех упырях, мроях, вурдалаках, лоскотухах и прочие нечисти и нежити, но потом, видя, что поток не исcякает, задумалась. Окинула взглядом работающих парней.
– Валь, а Валь!
– Что?
– А чего такого интересного ты там увидел?
– Где? – юноша уставился на cвои таблицы.
– Ну, в окне.
– Да так, - он смутился, словно Лилия застукала его за неприличным делом. ?н ведь и впрямь то и дело поднимал взгляд от таблиц и графиков, позволяя мыслям витать в облаках. - Задумался.
– О чем?
– ?бо всем. О… о нас.
– А что ты о нас думал?
Вальтер покосился на приятелей. Конечно, они слышали весь разговор. И, конечно, внимательно прислушивались.
– Да так… Я тебе потом скажу. Наедине.
– ?га, не успел придумать, – Лилькa надула губы. – Так я и знала. Вечно вы, мужчины…
– А что – «мы, мужчины»?
– теперь уже Альфред не смог смолчать и кинулся на защиту друга.
– Ничего.
– Нет уж, договаривай!
– На вас положиться нельзя, – брякнула Лилька первое, что пришло в голову.