Правители тьмы

"Невинный от рождения", - снова сказал Бембо, обращаясь к Пезаро. Затем он снова обратил свое внимание на Альмонио. "Мой дорогой друг, если вам действительно нужно, чтобы это было разъяснено для вас, я сделаю эту работу: если новостные ленты не сообщают нам никаких новостей, это потому, что нет хороших новостей, которые можно было бы сообщить. Вот. Это достаточно просто, или мне нарисовать картинки?"

"О", - сказал Альмонио очень тихим голосом. "Но если ункерлантцы разбили нас при Дуррвангене, если они разбили нас летом..." Его голос совсем затих.

"Мы констебли", - сказал сержант Пезаро, возможно, чтобы подбодрить себя и заставить Альмонио (и, кстати, Бембо) почувствовать себя лучше. "У нас здесь есть работа, и это тоже важная работа. Что бы ни происходило за сотни миль отсюда, для нас это ни капельки не имеет значения. Ни капельки, ты меня слышишь?"

Альмонио кивнул. Бембо кивнул тоже. Он не был так уж уверен, что его сержант прав, но ему хотелось так думать. Все остальное было слишком удручающим, чтобы размышлять. Вино, которое в трапезной подавали к завтраку, было отвратительным, кислым, но он все равно выпил лишнюю кружку. Альмонио выпил еще две или три; Бембо не очень внимательно следил.

Когда он отправился в патруль с Орасте, он застал своего напарника в мрачном настроении. Орасте часто бывал мрачен, но сегодня больше, чем обычно. Наконец, Бембо спросил его: "Что тебя гложет?"

Орасте прошел несколько шагов, не отвечая. Бембо думал, что он не ответит, но через некоторое время он ответил: "Каким образом, черт возьми, мы теперь должны выиграть войну?"

"За кого ты меня принимаешь?" Бембо потребовал ответа так яростно, что даже суровый Орасте отступил на шаг. "Генерал? Король Мезенцио? Я ничего не знаю об этом бизнесе. Все, что я знаю, это то, что шишки в Трапани что-нибудь придумают. Они всегда придумывали. Что такое еще раз?"

"Им было бы лучше", - прорычал Орасте, как будто он возложил бы ответственность на Бембо, если бы они этого не сделали. "Это то, что должно было произойти в этой большой битве. Этого не произошло. Сколько еще шансов у нас есть?"

"Пока они сражаются внутри Ункерланта, я не собираюсь беспокоиться об этом", - сказал Бембо. "Если у тебя есть хоть капля здравого смысла, ты тоже не будешь беспокоиться об этом. Ты тот, кто всегда говорил, что если мне здесь не нравится, я мог бы взять палку и пойти сражаться с ункерлантцами. Теперь я скажу тебе ту же самую проклятую вещь ".

"Силы внизу пожирают тебя, Бембо", - сказал Орасте, и в его голосе было на удивление мало злобы. "Ты должен был сказать что-нибудь смешное и глупое, чтобы я мог перестать размышлять о том, как идут дела. Но тебе это нравится не больше, чем мне, не так ли?"

Вместо того, чтобы ответить прямо, Бембо сказал: "Сегодня утром мне пришлось объяснить Альмонио факты жизни. Он не смог разобраться в них сам".

"Почему я не удивлен? Этот..." Орасте поморщился. "Другой вопрос в том, почему я ревную к нему?"

Бембо вообще не ответил на это.

Крики из-за угла заставили их обоих выхватить свои палки и пуститься наутек. Бембо был поражен тем облегчением, с которым он побежал. Ловить воров и разбойников было причиной, по которой он был здесь, в Громхеорте. Пока он делал свою работу, ему не нужно было беспокоиться ни о чем другом.

"Что здесь происходит?" он закричал, когда добрался до двух кричащих жителей Фортвежья.

По необходимости он говорил по-альгарвейски. Оба фортвежца выглядели так, как будто понимали этот язык. Они были среднего возраста, и, вероятно, им приходилось изучать это в школе еще до Шестилетней войны; тогда эта часть Фортвега принадлежала Алгарве. Взглянув друг на друга, они сказали вместе: "Почему, ничего".

"Не мудрствуй с нами", - сказал Орасте. "Ты пожалеешь, если сделаешь это". Если бы он мог избить или сразить наповал одного-двух фортвежцев, ему не пришлось бы думать о том, как обстоят дела в Ункерланте.

Один из фортвежцев сказал: "На самом деле, ничего особенного".

"У нас просто возникли небольшие разногласия", - сказал другой. "Извините, что мы так громко разговаривали".

Бембо убрал свою палку, но вытащил дубинку из петли на поясе и ударил ею по ладони левой руки. "Ты слышал моего партнера. Не мудрствуйте с нами. Мы не в настроении тратить время на жителей Фортвежья, которые хотят вести себя мило. Вы поняли это?" Поразмыслив, Бембо подумал, стоило ли ему так выразиться. Это означало, что мы нервничаем как кошки, потому что война с Ункерлантом идет не так, как нам хотелось бы. Фортвежцам тоже не нужно было быть магами-теоретиками, чтобы понять это.

Но у Бембо и Орасте были дубинки. У них были палки. За ними стояла сила оккупационной власти. Даже если фортвежцы в глубине души испытывали презрение, они не осмеливались показать, о чем они думают. Один из них сказал: "Извините, сэр". Другой кивнул, чтобы показать, что ему тоже жаль.

"Так-то лучше", - сказал Бембо. "Теперь я собираюсь попробовать это еще раз, и я хочу получить прямой ответ. Что, черт возьми, здесь происходит?"

"Мы оба торговцы маслом", - сказал один из фортвежцев. "Оливковое, миндальное, грецкое, льняное семя, называйте как хотите. Масло. И мы спорили о том, в какую сторону пойдут цены из-за..." Он сделал паузу. Пауза затянулась. Он только что признался, что знал, что дела в Алгарве идут не так уж хорошо. Это было не очень умно. Неубедительно он закончил: "... из-за того, как обстоят дела".

"Я скажу тебе, что ты делал", - сказал Бембо. "Ты нарушал покой, вот что ты делал. Создавал беспорядки. Это, оказывается, преступление. Нам придется доставить вас к судье".

Оба фортвежца выглядели потрясенными, как он и предполагал. "Разве мы не могли бы заключить какое-нибудь другое соглашение?" - спросил торговец маслом, который вел большую часть разговора.

"Да", - прогрохотал Орасте. "Мы могли бы не беспокоиться о судье-любодее. Вместо этого мы могли бы сами выбить из вас фарш". Его голос звучал так, как будто ему нравилось колотить фортвежцев. Причина, по которой он звучал таким образом, как Бембо прекрасно знал, заключалась в том, что ему это нравилось.

В отличие от Орасте, Бембо обычно не бил людей ради спортивного интереса. Он сказал: "Может быть, вы, ребята, найдете какую-нибудь причину, по которой мы не хотели бы этого делать".

Торговцы нефтью нашли несколько интересных причин. Эти причины позвякивали в поясных сумках констеблей, когда они возвращались к исполнению своих обязанностей. Орасте протянул руку и ударил Бембо в живот - не очень сильный удар, но плоть сильно прогнулась под его кулаком. "Ты мягкий", - заметил он. "Мягкие во многих отношениях, чем в одном".

"Вы просто хотите все разнести вдребезги", - ответил Бембо. "Они торговцы маслом. Они смазали наши ладони. Для этого они и существуют, верно?"

"Забавно", - сказал Орасте. "Забавно, как человек с деревянной ногой".

Бембо бросил на него оскорбленный взгляд. "Когда мы вернемся в Трикарико, мы будем богаты, или близки к этому, во всяком случае. Не то чтобы нам было на что тратить здесь наши деньги. Вино и крепкие напитки дешевые, и никто не хочет ходить в бордель каждую ночь ".