Правители тьмы

"Я не знаю", - признался Пекка. "Но мы собираемся предположить, что они могут. Если мы готовы, а их здесь нет, это одно. Если они здесь, а мы не готовы, это опять что-то другое - то, чему я не намерен позволить случиться ".

Они подготовили животных, которых собирались использовать в эксперименте. Второстепенные маги практиковали свои заклинания проекции. Все маги-теоретики, кроме Пекки, подготовили еще контрзаклятия на случай, если что-то пойдет не так с ее заклинанием. Она повторяла заклинание снова и снова. На этот раз я не брошу ни строчки, яростно подумала она. Клянусь высшими силами, я этого не сделаю.

Принцы действительно прибыли в назначенный день, хотя и с опозданием. Они привели с собой свежий отряд магов-защитников. Для Пекки это имело отличный смысл. Альгарвейцы не наносили здесь ударов с момента своего первого тяжелого удара, но не было никакой гарантии, что они этого не сделают.

С Юхайненом пришел Парайнен из Кихланки на дальнем востоке и Ренавалла, в чьих владениях находился район Наантали. Пекка опустился на одно колено перед каждым из них. Она сказала: "С вашего позволения, ваши Высочества, завтра мы продемонстрируем нашу работу. Сегодня вечером вы можете разделить наше общежитие и посмотреть, как мы живем".

Принц Ренавалл усмехнулся и заметил: "Вероятно, это попытка добиться от нас более высокого положения". Пекка и другие маги рассмеялись. Юхайнен тоже. Принц Парайнен только кивнул, как будто его коллега сказал то, о чем он уже думал.

Ильмаринен сказал: "Если мы сможем выживать здесь месяцами подряд, то даже принцы - хороший шанс продержаться ночь". Во многих королевствах из-за такой выходки он наверняка не продержался бы ночь. В добродушном Куусамо Юхайнен и Ренавалл снова рассмеялись. Даже Парайнен, который больше беспокоился о Дьендьесе, чем об альгарвейской угрозе, о которой так беспокоились маги, выдавил из себя улыбку.

Конечно же, на следующее утро все три принца спустились к завтраку и сопроводили команду чародеев в блокгауз. Они и их маги-защитники сильно заполонили его, и они больше всего пострадали из-за этого, поскольку Пекка настоял на том, чтобы разместить их у стен, где они не будут мешать. "Вы пришли, чтобы увидеть успех колдовства - не так ли, ваши Высочества?" сказала она со своей самой милой улыбкой. "И поэтому ты не мог захотеть помешать тем, кто это делает, не так ли?" Юхайнен пожал плечами. Ренавалл улыбнулся. Парайнен ответил лишь каменным молчанием.

Лучше бы нам преуспеть сейчас, подумала Пекка. Она прочла ритуал Куусаман, который знаменовал начало любого колдовского предприятия на ее земле. Как всегда, это помогло ей успокоиться. "Я начинаю", - резко сказала она и начала.

Для демонстрации троим из Семерых они не открыли ничего нового. Она использовала заклинание, которое они опробовали раньше, и вложила в него всю свою концентрацию, какая у нее была. Грохочущий рев внезапно высвободившихся энергий потряс блокгауз. Камни и комья грязи с глухим стуком посыпались на крышу, несмотря на то, что второстепенные маги перенесли действие заклинания на клетки с животными, расположенные в паре миль отсюда.

"Можно нам посмотреть, что ты сотворил?" Спросил Парайнен, когда вернулись тишина и спокойствие.

Радуясь, что именно он спросил, и еще больше радуясь, что теперь его голос звучал менее уверенно, Пекка сказал: "Во что бы то ни стало". Ильмаринен поймал ее взгляд. Она покачала головой. Сейчас было не время и не место для него излагать свою гипотезу о том, что они на самом деле делали. К ее облегчению, он успокоился.

К ее еще большему облегчению, принцы с нескрываемым изумлением уставились на новый кратер, образовавшийся в почве Наантали. Парайнен произнес два слова, которые Пекка больше всего хотел услышать от него: "Продолжай".

***

Числа всегда были друзьями Эалстана. В конце концов, он был сыном бухгалтера, а теперь и сам бухгалтер с растущим опытом. Он видел закономерности в том, что большинству людей казалось хаосом, как это делали маги, когда разрабатывали заклинания. И когда он обнаружил хаос в том, что должно было быть порядком, он захотел искоренить его.

Книги Пиббы сводили его с ума. Деньги продолжали утекать из бизнеса гончарного магната. Эалстан был морально уверен, что это пошло на сопротивление альгарвейцам, но Пибба заплатил ему кругленькую сумму, чтобы он не заметил. Ванаи тоже не хотела, чтобы он совал свой нос не в свое дело.

И поэтому, когда он исследовал тайну, ему пришлось быть максимально осторожным. Он не сказал ни своему боссу, ни своей жене, что он делает. Он просто тихо продолжал это делать. Мой отец поступил бы точно так же, думал он. Он хотел бы докопаться до сути вещей, даже если бы кто-то сказал ему не делать этого. Может быть, особенно, если бы кто-то сказал ему не делать этого.

В накладных на одном из складов Пиббы исчезло больше денег, чем из любого другого места в бизнесе магната. Эалстан никогда не был на том складе, который находился на окраине Эофорвика. Он подумал о том, чтобы спросить Пиббу, может ли он пойти посмотреть, что там происходит, подумал об этом и покачал головой. Его босс увидел бы его насквозь, если бы он это сделал.

Затем, когда он отправился осмотреть это место, у него был выходной. На нем была старая грязная туника и потрепанная соломенная шляпа для защиты от солнца. Когда он направился к двери, Ванаи сказал: "Ты выглядишь так, будто готов провести день в тавернах".

Он кивнул. "Это верно. Я собираюсь прийти домой пьяным и избить тебя, как это делают фортвежские мужья".

Даже в колдовском обличье смуглой фортвежанки Ванаи покраснела. Каунианцы часто воспринимали фортвежан как пьяниц. В современной каунианской литературе Фортвега пьяный фортвежец был таким же клише, как хитрый или отчужденный кауниан в фортвежских романах. Ванаи сказала: "Ты единственный муж-фортвежец, которого я знаю, и мне нравится то, что ты делаешь".

"Это хорошо". Широкая глупая ухмылка расплылась по лицу Эалстана. Он не мог дождаться достаточной похвалы от своей жены. "Я ухожу", - сказал он и направился к двери.

Чтобы добраться до этого склада, он мог либо идти пешком в течение часа, либо проехать большую часть пути на лей-линейном караване. Без колебаний он выбрал караван. Он бросил маленькую серебряную монетку в кассу для оплаты проезда - при альгарвейцах все было возмутительно дорого - и занял свое место.

Поскольку плата за проезд была высокой, караван был неполон. Насколько он мог судить, машину не чистили с тех пор, как альгарвейцы захватили Эофорвик, или, может быть, с тех пор, как за полтора года до этого ее захватили ункерлантцы. Кто-то разрезал обивку сиденья, на котором сидел Эалстан. Кто-то другой вытащил большую часть набивки. То, что осталось, торчало из прорезей в ткани жалкими клочьями. На сиденье рядом с сиденьем Эалстана вообще не было обивки, и обивки тоже не осталось. Ни одно из окон в машине не открывалось, но в нескольких не было стекол, так что все выровнялось.