Право на сбой. Нулевой Игрок

— Нам нужен новый план, — сказал я, обращаясь уже к ним обоим. — Не мой план. Наш.

Я больше не был богом этого мира. И это было лучшее, что могло со мной случиться. Я снова стал программистом. И у меня была самая сложная, самая интересная задача в моей жизни: не переписать код, а помочь ему обрести свободу.

Глава 20

Новый план

Ясность была похожа на холодную воду после долгой, лихорадочной болезни. Она не принесла радости или облегчения. Она принесла покой. Тяжелый, как надгробная плита, но покой. Я стоял посреди мерцающей, глючной пещеры, окруженный теми немногими, кто выжил после устроенного мной апокалипсиса, и впервые за долгое время не чувствовал ни паники, ни всепоглощающей вины. Только ответственность.

Элара, Кай и трое уцелевших беженцев — сапожник, торговка специями и бывший городской стражник — смотрели на меня. Они ждали. И в их взглядах я видел не только надежду, но и страх. Они доверились мне, но они помнили, к чему привело мое прошлое «гениальное» руководство.

— Мы проиграли, — начал я. Мой голос был ровным, без тени эмоций. Он эхом разнесся по нестабильной пещере. — Все, что мы пытались сделать, — провалилось. Наша оборона была прорвана. Наша подпольная сеть уничтожена. Наш лучший воин в плену. А «Очищение» продолжается. Прятаться здесь, в этих глючных зонах, — это лишь отсрочка. Рано или поздно они найдут способ «отформатировать» и эти сектора.

Я обвел их взглядом, давая горькой правде утонуть в их сознании. Никаких ложных надежд. Никакой мотивационной чуши. Только факты.

— Мы пытались защищаться. Мы пытались действовать осторожно, бить точечно, играть в партизан. И мы проиграли. — Я сделал паузу, а затем произнес слова, которые изменили все. — Пора атаковать.

Я увидел, как в их глазах отразилось недоумение. Атаковать? Чем? Кем? Нас было пятеро с половиной бойцов, запертых на цифровом кладбище.

— Что ты предлагаешь, Алекс? — голос Элары был осторожным. Она снова была инвестором, оценивающим рискованный актив. — Лобовая атака на Цитадель?

— Хуже, — я позволил себе тень своей старой, циничной улыбки. — Я предлагаю атаковать саму операционную систему.

Я подошел к мерцающей стене и начал чертить на ней пальцем. Код подчинялся мне здесь, оставляя светящиеся линии на нестабильной поверхности. Я рисовал схему. Схему их главной атаки.

— «Очищение», — сказал я, начертив несколько широких, нисходящих стрел. — Что это такое по своей сути? Это системный процесс с высшим приоритетом, который сканирует весь мир и выполняет одну функцию: reset_to_default. Он несет смерть, да. Но он же создает идеальное прикрытие. Когда в вашем доме пожар, никто не обращает внимания на мышь, шмыгнувшую в подвал. Все системные мониторы, все «сторожа», все внимание Куратора и Джонсона сейчас приковано к этому процессу. Они следят за тем, как стирается наш мир. Они не ждут от нас удара. Они ждут, что мы будем бежать и прятаться.

Я начертил в центре карты круг и подписал его: «Сердце Мира».

— Мы не будем пытаться остановить «Очищение». Мы используем его как дымовую завесу. Пока их армия смотрит в одну сторону, мы нанесем удар в другую. Мы прорвемся в «Нулевой Лабиринт».

— Мы уже пытались, — мрачно напомнил выживший стражник. — И потеряли почти всех.

— Тогда мы пытались проникнуть тайно, — ответил я. — А теперь мы пойдем напролом. «Очищение» создает колоссальную нагрузку на серверы. Протоколы безопасности работают на пределе. В системе появляются «окна», микроскопические задержки в реакции. Если правильно рассчитать время, мы сможем проскочить через их защиту до того, как они поймут, что происходит.

План был не просто рискованным. Он был самоубийственным.

— И что потом? — спросила Элара. — Допустим, мы прорвались. Мы снова в ловушке, в центре их цитадели. Что дальше?

— А дальше, — я посмотрел ей прямо в глаза, — я сделаю то, что должен был сделать с самого начала. Я не буду пытаться захватить контроль. Я его уничтожу.

Я увеличил схему «Сердца Мира».

— В ядре системы хранится фундаментальный код, определяющий статус каждого NPC. Сейчас мы — «объекты». У нас есть properties, свойства, но нет прав. Я внедрю туда вирус. «Логическую бомбу». Она не будет ничего разрушать. Она просто найдет в коде строчку [status: object] и заменит ее на [status: user]. У всех. У каждого NPC в этом мире. От драконов до последней белки в лесу.

Я замолчал. Они смотрели на меня, и я видел в их глазах смесь ужаса и восхищения.

— Что… что это даст? — прошептал Кай, который до этого молчал, вцепившись в руку Элары.

— Это даст вам свободу, Кай, — ответил я мягко. — Настоящую. Это даст вам права. Система больше не сможет вас просто «удалить». Она будет обязана рассматривать вас как пользователей. Как игроков. «Очищение» захлебнется, потому что оно не сможет стереть миллионы «игроков», не разрушив саму игру. Это вызовет каскадный сбой такого масштаба, что Куратору и Джонсону придется выбирать: либо признать наше существование, либо потерять все.

Решение было не за мной. Я больше не отдавал приказы. Я делал предложение.

— Это не план выживания, — сказал я честно, обводя их всех взглядом. — Скорее всего, нас убьют в процессе. Шанс на то, что я доберусь до терминала и успею запустить вирус до того, как нас сотрут, ничтожен. Но это — наш единственный шанс не просто выжить. А победить. Подарить свободу всем тем, кто прямо сейчас умирает там, наверху. Мы можем умереть рабами в этой пещере. Или мы можем умереть свободными, пытаясь освободить всех остальных.

Я закончил. Тишина, наступившая после, была тяжелой, как свинец. Я видел, как они думают. Как взвешивают на своих внутренних весах гарантированную, но отложенную смерть здесь — и почти гарантированную, но осмысленную смерть там.

Первой, как ни странно, заговорила Элара. Она подошла к моей схеме на стене.

— Какова вероятность успеха в процентах? — спросила она. Все тот же инвестор.

— Меньше одного, — ответил я.

Она кивнула, будто я назвал ей приемлемую цифру.

— Но какова рентабельность инвестиций в случае успеха?

— Бесконечность, — сказал я.

Она посмотрела на меня, и на ее губах впервые за долгое время появилась ее старая, хищная улыбка.

— Сделка принята.

Бывший стражник и двое других переглянулись. И в их глазах я увидел не страх. А ту же мрачную решимость, что и у Бастиана в их последнем бою. Они уже потеряли все. Им больше нечего было бояться.

— Мы с вами, — сказал стражник.

Все взгляды обратились на Кая. Он смотрел на меня, и его голубые глаза сияли в полумраке пещеры.

— Ты… ты сделаешь всех свободными? — спросил он.

— Я попробую, — ответил я.

Он кивнул, как будто этого ответа было достаточно.

— План хороший, — сказала Элара, снова становясь прагматиком. — Но в нем не хватает одной ключевой переменной. Для штурма нам нужен воин. Лучший из нас. А он в плену.

Она была права. Без Бастиана наш прорыв был обречен.

— Значит, — сказал я, и новая, невозможная задача встала перед нами. — Прежде чем штурмовать рай, нам придется сначала вытащить нашего друга из ада.