Право на сбой. Нулевой Игрок
Шрифт:
Элара подняла руку, сжав ее в кулак. Ее бойцы замерли, превратившись в тени. Она ждала сигнала.
Камеры в секторе Гамма отключены, — прошептал Алекс в ухе. — У вас пятнадцать секунд.
Она махнула рукой. То, что произошло дальше, было не боем, а хирургической операцией. Гром и второй стражник, быстрый и ловкий бывший разведчик по имени Ястреб, выскользнули из тени. Прежде чем охранники успели даже поднять головы, они были нейтрализованы. Ни одного лишнего движения. Ни одного звука. Два тела бесшумно опустились на пол.
— Чисто, — прошептала Элара в комлинк.
Вижу. Неплохо
Они двинулись вперед, прижимаясь к стенам. Коридор был залит ярким, безжизненным светом. Впереди виднелось красное, мерцающее марево лазерной сетки.
Сейчас! — крикнул Алекс.
Сетка на мгновение погасла. Они рванули вперед, проскальзывая под ней за долю секунды до того, как она снова вспыхнула смертоносным барьером.
— Есть, — выдохнула Элара. Адреналин разгонял ее кровь. Она чувствовала себя живой, как никогда.
Слишком просто, — голос Алекса был напряженным. — Они куда-то стягивают все патрули. Будьте осторожны. Следующая дверь ведет в тюремный блок «Дельта». Там его и держат. По моим данным, три охранника внутри, один снаружи.
Они подошли к массивной бронированной двери.
— Отключай камеры и открывай замок, — приказала Элара.
Не могу. Замок на этой двери — аналоговый. Его нужно вскрывать вручную. И камеры… черт! Камеры в этом блоке подключены к другому контуру, под прямым контролем гейм-мастера! Я не могу их тронуть!
Они стояли перед запертой дверью, и за ней их ждал враг, который уже знал, что они здесь.
— Значит, меняем тактику, — холодно сказала Элара. Она посмотрела на Грома. — Вышибай.
Гром кивнул, ухмыльнулся и отступил на несколько шагов. Его тело напряглось, мышцы вздулись под броней. Он рванулся вперед и ударил в дверь плечом. Раздался оглушительный грохот металла. Дверь содрогнулась, но выдержала.
Изнутри донеслись тревожные крики.
— Еще раз! — скомандовала Элара.
Второй удар. На двери появилась вмятина. Третий. Замок с треском вылетел, и массивная дверь со скрежетом отворилась.
Они ворвались внутрь. Тюремный блок был небольшим, круглым помещением с несколькими камерами по периметру. В центре стояли трое охранников, уже выставивших энергетические дубинки.
Бой был коротким и яростным. Гром принял на себя основной удар, его тяжелый щит отбивал искрящиеся разряды. Ястреб, как змея, скользил между врагами, нанося быстрые удары в уязвимые места. А Элара… она не сражалась. Она командовала. Она видела поле боя как шахматную доску, указывая цели, координируя атаки, используя слабости противника.
Через минуту все было кончено. Трое охранников лежали на полу.
— Камеры! — крикнула она.
Ястреб метнул три метательных ножа, и три камеры на стенах взорвались снопами искр.
— Алекс! Дверь камеры! Номер семь! — приказала Элара.
Уже делаю!
Она подбежала к седьмой камере. За силовым полем, тускло мерцавшим синим светом, она увидела его. Бастиан. Он сидел на полу, прикованный энергетическими цепями к стене. Его аватар был в ужасном состоянии, покрытый ранами и сбоящими текстурами. Но он был жив. И когда
он поднял голову, в его глазах она увидела не сломленность, а холодную, несгибаемую ярость.Силовое поле с шипением погасло. Дверь камеры со скрежетом открылась.
Элара бросилась к нему, ее бойцы — за ней.
— Капитан! — она опустилась на колени рядом с ним.
— Я ждал вас, — прохрипел он.
Ястреб начал взламывать замок на его цепях.
— Мы вытащим тебя отсюда.
— Тревога! — раздался в ухе крик Алекса. — Они идут! Все «Чистильщики» и гейм-мастера сектора стягиваются к вам! У вас меньше минуты!
— Цепи сняты! — доложил Ястреб.
Гром помог Бастиану подняться. Капитан стоял на ногах, шатаясь, но его рука уже сжимала меч, который ему протянул один из бойцов.
— Какой план отхода? — спросил он, и в его голосе уже звенел металл.
— План? — усмехнулась Элара, выхватывая из-за пояса два плазменных пистолета. — План — прорваться с боем. Как в старые добрые времена.
В коридоре уже слышался тяжелый топот десятков ног и гул энергетического оружия.
— Мне нравится этот план, — сказал Бастиан.
Они стояли впятером, потрепанные, но не сломленные, в самом сердце вражеской тюрьмы, готовые пробиваться к свободе. Миссия по спасению была выполнена. Начиналась миссия по выживанию.
Воссоединение
Они вернулись на рассвете. Если можно было назвать рассветом тот момент, когда нестабильные текстуры нашей глючной пещеры сменили свой багровый оттенок на болезненно-желтый. Элара вошла первой, ее лицо было измазано сажей и усталостью, но в глазах горел триумф. За ней двое уцелевших бойцов ввели его.
Бастиана.
Он был в ужасном состоянии. Его доспехи, когда-то бывшие символом нерушимого порядка, теперь представляли собой груду искореженного, оплавленного металла. Его аватар все еще мерцал, покрытый глубокими ранами, из которых сочился тусклый свет. Он тяжело опирался на плечо одного из своих людей, но спину держал прямо. Он был сломлен, но не согнут.
Он поднял на меня глаза. Я ожидал увидеть в них упрек. Ненависть. Обвинение. Но я не увидел ничего из этого. Только бесконечную, глухую усталость воина, вернувшегося с проигранной войны.
И в этот момент стыд, который я испытывал после разговора с Каем, вернулся с новой, удесятеренной силой. Это я сделал с ним. Моя паника. Моя гордыня. Моя слепая, идиотская вера в то, что я один знаю, как правильно.
Они все смотрели на меня. Элара, Бастиан, горстка выживших. Они ждали. Ждали, что я скажу. Снова начну раздавать гениальные приказы? Снова начну кричать о контроле?
Мое эго против их жизней. Моя гордость против нашей последней надежды. Я мог бы попытаться оправдаться. Сказать, что мои приказы были основаны на данных, которых они не видели. Что я действовал из лучших побуждений. Моя старая сущность, мой внутренний контрол-фрик, отчаянно цеплялся за эту возможность.
Но я посмотрел на раны Бастиана. Я вспомнил лица тех, кто погиб, прикрывая наше отступление из «Нулевого Лабиринта». Я вспомнил пустые глаза лейтенанта, предавшего своего капитана. И я понял, что оправданий нет.