Право на сбой. Нулевой Игрок

Он поднял свой новый силовой молот.

— Они считают нас ошибкой в коде. Багом, который нужно исправить. Так давайте покажем им, какой разрушительной может быть ошибка! Давайте покажем им, что у этой ошибки есть зубы!

Он замолчал, а потом, понизив голос, добавил:

— Я не знаю, что ждет нас на той стороне. Но я знаю одно. Лучше быть стертым в бою за свободу, чем жить рабом по чужому скрипту. Для меня было честью сражаться рядом с вами.

Он не стал ждать их криков. Он просто развернулся лицом к Цитадели.

Поворотный момент. Он поднял молот высоко над головой.

— ЗА СВОБОДУ! — взревел он. — В АТАКУ!

И он побежал. Один. Вниз по склону, прямо на неприступные ворота. И через мгновение за его спиной, с оглушительным, яростным ревом, хлынула лавина. Его армия. Его братья и сестры. Его последняя, отчаянная надежда.

Как только они вышли на открытое пространство, стены Цитадели ожили. На них вспыхнули сотни огней — магические турели, плазменные орудия, лучники. В небо взмыли стаи механических гарпий. А из ворот, которые с гулом начали открываться, хлынул поток.

«Чистильщики».

Их было гораздо больше, чем в прошлый раз. Целая гильдия. Во главе них, на черном, кошмарном маунте, скакал Рейзер. Его энергетическое лезвие горело адским огнем.

— Какая прелесть! — разнесся по полю его искаженный голос. — Мобы решили устроить зерг-раш! Ребята, это будет весело!

Две армии столкнулись.

Это был не бой. Это был взрыв. Столкновение порядка и хаоса, чести и жестокости, жертвенности и эгоизма. Бастиан врезался во вражеские ряды, как таран. Его молот крушил хромированную броню, разбрасывая «Чистильщиков», как кегли. Рядом с ним его люди, вчерашние мирные жители, бились с яростью обреченных. Кузнец Торбин своим огромным молотом проламывал щиты. Бывший стражник Ястреб пускал стрелы с невероятной скоростью, целясь в самые уязвимые места.

Но враг был сильнее. Опытнее. И их было больше. Гораздо больше.

Бастиан увидел, как Рейзер прорубается сквозь его ряды, направляясь прямо к нему. Их взгляды встретились. В красном визоре Рейзера плескался азарт охотника. В глазах Бастиана была холодная сталь.

— Снова ты, NPC! — усмехнулся Рейзер, спрыгивая с маунта. — Решил умереть с пафосом? Я это устрою!

Их поединок стал центром урагана. Вокруг них бушевала битва, гибли его люди, гибли игроки, но для них двоих существовал только этот клочок выжженной земли. Молот против лезвия. Честь против жестокости.

Он это знал. Он видел, как тают ряды его армии. Как «Чистильщики», используя свои нечестные приемы, свои respawn-ы, медленно, но верно теснят их. Но он также видел и другое.

Он видел, как с каждой минутой их боя к воротам Цитадели стягиваются все новые и новые силы врага. Он видел, как системные охранные программы, которые должны были патрулировать внутренние сектора, теперь были здесь, на этом поле. Он видел, как на стенах появляются аватары гейм-мастеров, с интересом наблюдая за этой неожиданной, дерзкой атакой.

Они отвлекли на себя всех. Абсолютно всех.

Рейзер нанес удар, который Бастиан намеренно пропустил, пожертвовав своим плечом, чтобы нанести ответный удар молотом. Удар пришелся по ногам Рейзера, раздробив его greaves и заставив взвыть от системной боли и ярости.

— Ты… ты дерешься грязно, NPC! — прошипел он.

— Я учусь, — ответил Бастиан, чувствуя, как по его руке течет цифровой свет.

Он знал, что они все здесь умрут. Он знал, что их атаку отобьют. Но, глядя на панику в рядах врага, на их полное сосредоточение на этой битве, он понял, что свою главную задачу они уже выполнили.

Они дали Алексу время.

И с этой мыслью он снова бросился в бой, в самое сердце безнадежной, но великой битвы.

Путь к Сердцу

Время перестало быть переменной. Оно стало врагом. Каждая секунда, каждый такт системных часов отдавался в моем сознании глухим, тяжелым ударом молота о щит. Я не видел битву, бушующую у ворот Цитадели, но я слышал ее. Элара, наш ангел-хранитель и диспетчер этого ада, держала для меня открытым один аудиоканал. Крики, взрывы, рев Бастиана, искаженный помехами, — все это было фоном для нашей тихой, стерильной войны. Это был наш метроном. Наш обратный отсчет.

Добраться до «Сердца Мира». Мы — это я и двое лучших специалистов, которых смогла найти Элара. Ястреб, бывший стражник, чьи рефлексы были быстрее любого скрипта, и Тень, пробудившаяся воровка, которая двигалась так тихо, что, казалось, ее collision_model был отключен. Пока воины сражались с мечами, мы сражались с кодом.

Мы стояли у входа в системные туннели. Это было не то место, куда можно было войти. Это был поток данных, и мы должны были нырнуть в него.

Бастиан начал атаку, — голос Элары в ухе был спокоен, как гладь озера перед бурей. — Все системные патрули, все внимание Куратора стянуто к главному входу. У вас есть окно. Оно не будет долгим.

— Понял, — ответил я. — Погружаемся.

Я превратил нас в пакет данных, как и в прошлый раз. Но теперь не было никакой маскировки под системное обновление. Мы были аномалией, вирусом, и наша единственная защита — это скорость и хаос, творящийся снаружи.

Мы материализовались в первом коридоре. Это было не то стерильное, белое пространство «Нулевого Лабиринта». Это были артерии системы. Стены состояли из текучего, изумрудного кода. Пол — из мерцающих блоков данных. Под потолком, как вены, пульсировали толстые кабели, по которым неслись гигабайты информации.

— Двигаемся, — прошептал я. — Тень, ты впереди. Ищи ловушки. Ястреб, прикрываешь тыл.

Тень кивнула и просто… растворилась. Она не стала невидимой. Она слилась с потоками данных, ее силуэт стал едва различим на фоне мерцающего кода. Хрена се… этой девушке в прошлой жизни надо было не кошельки тырить, а пентагон взламывать.

Осторожно, Алекс, — голос Элары. — Впереди — поле данных-ловушек. Наступишь не на тот блок — и твой код будет поврежден. Я пытаюсь найти для вас безопасный маршрут, но они постоянно меняют конфигурацию.

— Вижу, — ответил я.

Пол впереди нас переливался, как шахматная доска, где клетки постоянно менялись местами. Некоторые светились спокойным синим, другие — тревожным красным.

— Тень? — спросил я.

Ее силуэт материализовался рядом со мной. Она указала на пол.

— Синие, — прошептала она. — Они «холодные». Красные — «горячие». Но есть еще и третьи. Видишь, те, что едва заметно пульсируют? Это триггеры. Наступишь — и вся доска станет красной.

Препятствие было изящным. Классическая ловушка, которую я и сам любил проектировать.