Правовая структуризация и систематика

Правовые категории «процесс» и «процедура» к настоящему моменту получили в юриспруденции определенную обоснованную разработку [171] . Можно даже встретить указания на наличие учений (концепций) о юридическом (правовом) процессе и одноименной процедуре. Вместе с тем некоторые проблемы данной области (значимые с позиций систематики и реализации права) получили весьма разноречивые интерпретации. К числу таковых относится и вопрос о соотношении процесса и процедуры в праве.

Первоочередное внимание в данной связи следует направить на установление филологического значения понятий «процесс» и «процедура». По данным толковых словарей, под процессом понимается ход, развитие (включая последовательную смену состояний) какого-либо явления, а под процедурой – официальный порядок проведения [172] . При этом при раскрытии понятия процесс принято прибегать к слову «закономерный» (указывая тем самым на неслучайный характер развития явления).

На основании сказанного можно выявить сходство процесса и процедуры, заключающееся в том, что и первый и вторая представлены некой этапностью, сменой проявлений. Вместе с тем из определений вытекает и отсутствие синонимичности указанных понятий. Они различаются тем, что: 1) если процесс относится к какому-либо явлению в целом, то процедура – всего лишь только к проведению; 2) процесс обладает свойством последовательности даже просто по самой своей природе (именно поэтому здесь и принято говорить о закономерном развитии явления), в то время как процедура носит более «рукотворный» характер, т. е. может и не быть последовательной (например, в том случае, если в официально установленном порядке пропущено какое-нибудь логически необходимое звено); 3) в отличие от процедуры у процесса отсутствует сугубо официальная «привязка».

Отметим и то, что движение (развитие) любого явления, представлено соответствующим процессом (порядком), т. е. последовательной сменой органически взаимосвязанных этапов (стадий). Таким образом, процесс представляет собой неотъемлемое свойство любого явления (в то время как характер и тип такового задаются самими его особенностями).

Проекция сказанного на правовую область дает возможность говорить о нетождественности процесса и процедуры в праве. По замечанию A.B. Копиной: «…исходя из… определений можно сделать вывод, что оба этих понятия ассоциируются с движением, деятельностью, которая совершается в определенном порядке, однако все же можно выявить некоторые отличия процедуры от процесса: для процедуры характерна официальность установления последовательности действий, что, по нашему мнению, предполагает наличие жесткой урегулированности и отсутствие непредусмотренных возможностей для свободы действий; процесс, напротив, предоставляет большую свободу, и предполагает возможное, наиболее вероятное развитие событий, смену явлений состояний…, а не только предписанные действия. Несмотря на выявленные в ходе лексического сравнения отличия, все же невозможно выделить из данных определений порядок соотношения указанных понятий между собой и поэтому можно согласиться с мнением…, что с практической точки зрения необходимо отойти от проблемы лексического толкования слов «процесс» и «процедура» и установить для них специальное юридическое значение, выражающее их нормативную, регламентирующую сущность.» [173] .

Из данных юридической литературы выводится, что по вопросу о соотношении понятий «юридический (правовой) процесс» и «юридическая (правовая) процедура» бытуют три (условно выделяемые) основополагающие научные позиции. Они сформулированы главным образом на основе трудов в области общей теории, процессуального (различных направлений), административного, финансового (включая налоговое) и трудового права.

Первая из позиций свидетельствует в пользу более широкого значения юридической процедуры, вторая – о понимании анализируемых понятий в качестве синонимов, а третья (к которой присоединяется и автор настоящей работы) – о превалировании (в сравнении с юридической процедурой) объема содержательного наполнения и, следовательно, смыслового значения правового процесса.

Согласно первой из названных правовых позиций, юридический процесс выступает лишь разновидностью одноименной процедуры. Например, согласно Д.В. Винницкому, под процедурой следует понимать любой установленный юридический порядок по реализации соответствующих норм (правовых предписаний) органами (как коллегиальными, так и единоличными) публичной политической власти. В свою очередь, понятие юридического процесса, согласно указанному автору, является более узким, так как подразумевает лишь специальный, наиболее подробно (детально) «зафиксированный» (зарегламентированный) порядок реализации юридических норм в правоприменительной форме. Таковой базируется и функционирует на основе состязательности и использовании согласительного (третейского, арбитрального) метода урегулирования соответствующих (состязательно-процессуальных, увязанных с правоприменительными мерами принудительного характера) правовых отношений.

Если же обратиться к мнению Д.Н. Бахрах, то следует заметить, что, согласно его взглядам, не любая процедура публично-управленческой властной деятельности является юридическим процессом. Последний олицетворяет лишь наиболее совершенную форму первой, предполагающую наличие общих и конкретных (конкретизированных, вытекающих из общих), полных, четких и последовательных правовых положений. Наличие фрагментарных процессуальных норм не может рассматриваться в качестве преобразования официальной процедуры в правовой процесс.

Подобная «цепочка рассуждений», за единственным исключением, представляется обоснованной и верной. Недостаток же ее, причем весьма существенный, заключается в рассмотрении понятий «процесс» и «процедура» в разноуровневых аспектах. Первое трактуется как понятие специально-юридическое, а второе – как общесоциальное. Отсюда и вытекает вывод о более узком значении процесса. Вместе с тем, если рассматривать указанные понятия «в одной и той же плоскости» (т. е. в качестве одноуровневых), пусть даже и в общесоциальной, то понятие процесса будет более широким, ибо оно характеризует любое явление (даже само бытие).

В целом такое же замечание может быть отнесено и ко взглядам В.Н. Протасова – одного из наиболее видных разработчиков теории юридических процесса и процедуры. Для него правовой процесс представляет собою только одну из разновидностей юридической процедуры. А именно ту, что направлена на выявление и реализацию материального охранительного правового отношения. Этим и предопределяется специфика характерных черт «профильного» процесса, представленных: 1) обязательным наличием в субъектном составе правового отношения публично-властного лица, 2) подробностью юридико-нормативной регламентации и 3) наличием некоего «особого механизма увязанности» с материальной позитивной правовой областью.

В свою очередь, понятие «процедура» выступает у ученого по отношению к «процессу» в качестве родового, имеющего более высокий уровень обобщения. В восприятии правовой процедуры преобладающее значение, согласно В.Н. Протасову, отдается именно ее процессуальному характеру. Сам же юридический процесс интерпретируется ученым в качестве категории, имеющей родовое значение для всех корреспондирующих материальных задающих (гражданской, арбитражной, уголовной и пр.).

Вместе с тем В.Н. Протасов указывает, что в специально-правовой плоскости подразделение процедуры представлено тремя группами (разновидностями): 1) материальной, 2) процессуальной и 3) правотворческой. Особенности каждой вытекают из специфики тех правовых отношений, реализацию которых соответствующие процедуры и «обслуживают». Таким образом, профильные, специально-юридические понятия – «процессуальная процедура» и «юридический процесс» – отражают у В.Н. Протасова одно и то же явление, но в разных срезах, аспектах. Поэтому причисление ученого к числу сторонников более широкого понимания процедуры носит, как представляется, относительный характер.

С.С. Алексеев, в свою очередь, указывает на то, что «юридический процесс – это не просто процедура, длящиеся, растянутые во времени юридические отношения, а особая процедура, которая является выражением специфических юридических режимов применения права» [174] . Здесь нельзя не согласиться с тем, что процедуры присущи не только процессуальным, но и материальным системно-правовым составляющим элементам. Как видится, процедурные нормы действительно могут и в ряде случаев должны содержаться не только в процессуальной, но и в материальной правовых областях (в том числе нормативного юридического толка).

Второй подход представлен позицией отождествления (по крайней мере, практического) процесса и процедуры в праве. Его представители используют оба понятия без разграничения смысловой нагрузки в отношении одних и тех же явлений; иногда правда, специально указывая на то, что проведение размежевывающей грани в рассматриваемом ими контексте не является необходимым. В качестве примера, демонстрирующего вторую позицию, можно сослаться на воззрения В.О. Лучина [175] , а ее недостатки вытекают уже из этимологии слов «процесс» и «процедура» (и выявляются посредством указания отличительных черт таковых).