Правовая структуризация и систематика
Шрифт:
Совокупную же общность процессуального права можно заметить даже на примере принципов, отображенных в отечественных процессуальных кодифицированных актах общегосударственного уровня.
Так, Арбитражный процессуальный кодекс РФ указывает на принципы: независимости судей; законности при рассмотрении дел; равенства всех перед законом и судом; равноправия сторон; состязательности; непосредственности и гласности судебного разбирательства и пр. Гражданский процессуальный кодекс РФ отражает такие (близкие к указанным ранее) базовые, исходные начала права, как: осуществление правосудия только судами; равенство всех перед законом судом; единоличное и коллегиальное рассмотрение дел; независимость судей; гласность судопроизводства и др. Уголовно-процессуальный кодекс РФ закрепляет в качестве основных начал корреспондирующей ветви законодательства: назначение уголовного судопроизводства; законность при проведении производства по делу; осуществление правосудия только судом; уважение чести и достоинства личности; неприкосновенность личности; охрану прав и свобод «человека и гражданина» в уголовном судопроизводстве; неприкосновенность
Однако, с содержательных и прикладных позиций, еще в большей мере удобоваримым представляется распределение указанных основных начал в консолидированных актах частного и публичного процессуального права.
Конечно, при желании и сами принципы права могут быть подразделены на материальные и процессуальные, но, как представляется, в отношении основного права (аккумулирующего общеправовые основные начала) такое деление избыточно, не эффективно. Данный элемент должны составлять положения, являющиеся своего рода «квинтэссенцией» права, его наиболее существенной, обобщенной целостной характеристикой.
В свою очередь, при дроблении составляющих этой области ее единство будет искусственным образом разрушено, разрознено в сугубо градационных, систематических целях. Это не позволит достичь необходимого качественного, в первую очередь с позиций восприятия, результата.
Представляется, что основное право, будучи выражением существа интересующего нас явления, является целостным и по своей «натуре» неделимым образованием, единым структурным компонентом правового ряда. Более того – материальный и процессуальный аспекты в комплексе общеправовых принципов очень наглядно отображают «спаянность» самого права, цельность данного явления.
Обобщая сказанное выше, позволим себе заключить, что: 1) термины «процесс» и «процедура» в правовом значении не являются идентичными, а первый из них выступает более объемным, «богатым» по своему содержанию, разнограневым; 2) деления норм права на материальные и процессуальные, частные и публичные являются одноуровневыми и пересекающимися (причем как внутри самих пар, так и вовне, во «взаимоотношениях» друг с другом); 3) в порядке общего правила, допускающего определенные изъятия, и с платформы системно-субординационного соотношения норм материального и процессуального права – должно отдавать приоритет первым из нами названных; 4) возможным и допустимым представляется подразделение и материального, и процессуального права на частное и публичное (при сохранении положения о том, что элементы дуалистической конструкции в целом, т. е. включая и материальную, и процессуальную составляющие, выступают структурными компонентами правового строения); 5) материальное и процессуальное право хотя и являются частью, пластами системы позитивного права, все же не носят структурного характера, ибо они выделяются исключительно в практических целях (причем сугубо по наполнению), а само такое деление, что весьма существенно, при этом не увязано с человеческой (субъектной) природой (ведь отсутствие процессуального права хотя и недопустимо с позиций качественного позитивного правового действия, но все-таки мыслимо); 6) отдельные нормы материального права могут отражаться в данных права процессуальной ветви, и, соответственно, наоборот, но это никоим образом не влияет на существо таких «перемещенных» правовых установлений, на их природу и содержательное значение.
3. СИСТЕМАТИКА НОРМАТИВНЫХ ПРАВОВЫХ ДАННЫХ
3.1. Системы права и законодательства: содержание, значение, соотношение
В настоящее время в отечественном правоведении, в контексте поиска оптимальных способа и формы упорядоченной градации нормативного правового материала, а также научных и практических данных о нем, достаточно часто дискуссируются вопросы об отраслевых конструкциях права и законодательства. Фактически постоянно ведутся исследования (причем самого различного уровня) и в области соотношения отраслей права с направлениями статутной (и иной нормативной юридической) регламентации, а также структуры самого законодательства.
При этом со второй половины XX в. (а фрагментарно – даже и ранее) по проблеме соотношения систем права и законодательства предлагались самые различные решения, представленные, в полярном виде, версиями от чрезвычайно сближенного до последовательно разграниченного понимания.
Так, Л.Я. Гинцбург обоснованно, на наш взгляд, отмечал, что: «никакая отрасль права не исчерпывается одним законодательным актом, даже уголовное право. Ставить знак равенства между отраслью и кодексом вообще невозможно… Вопрос о выделении хозяйственного права как отрасли и о создании хозяйственного права как научной дисциплины будет решен, в конечном счете, практикой: законодательством и итогами теоретической работы ученых.» [201] . По мнению Н.Г. Александрова, напротив, «является очевидным фактом именно то, что любая отрасль права может быть выражена в одном кодексе. О несовпадении кодекса с отраслью права можно говорить лишь в том смысле, что кодекс не может вобрать все нормы, относящиеся к данной отрасли, ибо кодекс – это свод законодательных норм, а каждая отрасль включает также и нормы подзаконные. Но все нормы данной отрасли должны охватываться одними общими принципиальными положениями, которые и должны найти свое выражение в соответствующем законодательном
акте.» [202] .При рассмотрении систем права и законодательства с позиций «сфероразделенной» (отраслевой) систематики многие авторы выражают и пожелания о превалировании отражения данных корреспондирующих отраслей в соответствующих нормативных правовых актах кодифицированного вида.
По словам С.И. Вильянского, «кодификация действующего… права должна быть построена на научной основе, т. е. на правильной, научно обоснованной системе права, хотя нельзя требовать, чтобы каждой отрасли права соответствовал и свой, и притом один, кодекс, и чтобы кодекс непременно охватывал всю отрасль права. С другой стороны, при кодификации невозможно, во имя «чистоты» содержащихся в кодексе институтов, безжалостно изгонять из кодекса всякую норму, выходящую за пределы данной отрасли.» [203] . Согласно Л.C. Галеснику, «в ходе кодификации следует добиваться по возможности большего соответствия между системой права и системой законодательства. Что касается уголовного права, то в этой отрасли права, определяющей наказание за наиболее серьезные правонарушения… следовало бы строго соблюдать правило: ни одной нормы уголовного права вне уголовного кодекса… В других отраслях права вряд ли возможно исчерпывающим образом включить все действующие нормы в соответствующие кодексы.» [204] .
Указания на желаемое формально-содержательное соответствие между отраслевыми показателями и кодифицированными актами представляются нам, в общем-то, обоснованными, так как в качестве достоинства самой отраслевой конструкции даже изначально называлась именно ее практико-ориентирующая направленность.
В свою очередь, при условии понимания системы права именно в систематическом срезе, наиболее близка автору настоящей работы (по вопросу о соотношении областных рядов права и законодательства) позиция С.В. Полениной. Правда, с поправкой на то, что, по нашему мнению, не столько законодательство должно выступать источником развития права, сколько наоборот. Иными словами, мы полагаем, что нормативный правовой материал должен в первую очередь отображать правовые нормы, а не выступать источником их творения (по крайней мере, в отношении высшего – законодательного – регламентационного уровня). Но вот нормы самих статутов действительно являются (могут являться) источниками подзаконных нормативных правовых предписаний; и это нормально. Включение же в состав законодательства ненадлежащих нормативных установлений свидетельствует о пороках юридической регламентации.
В этом контексте у самой С.В. Полениной, а точнее – в излагаемом ею материале, прослеживается некоторое, требующее дополнительного пояснения, «разночтение». Оно усматривается между содержаниями первого и второго предложений приводимой далее цитаты. По нашему восприятию, речь ученая ведет все-таки о двойственной роли собственно-законодательных положений, установлений.
Итак, по указанию С.В. Полениной: «…законодательство, являющееся формой права и одним из источников его развития, имеет несомненную связь с его содержанием, но не теряет при этом своей специфики… Система права сама выступает в качестве одного из важнейших факторов, определяющих построение и развитие системы законодательства. Формирование системы права есть одновременно выявляемый наукой процесс раскрытия объективно существующих закономерностей общественного развития… На достижение максимального соответствия системы права объективной действительности (а не признание той или иной области общественных отношений самостоятельной отраслью права) должны быть направлены усилия науки… Право, как и законодательство, относится к числу органических систем, которым присуще диалектическое соотношение между их структурой в целом и элементами. При этом структура может пониматься и как строение (состав) объекта, и как закон связи, и как результат взаимодействия между элементами. Такой подход позволяет получить не только статичную, но и динамичную характеристику объекта, в том числе права и законодательства.» [205] .
В контексте всего сказанного вновь стоит отметить, что свойственное отечественной правовой культуре (и превалирующее в ней) отраслевое видение вопросов структуризации системы права (базирующееся на провозглашении двумя «общепринятыми» критериями распределения данных об общественных отношениях, подпадающих под юридическое воздействие, предмет и метод правового регулирования) не обеспечивает достаточной ясности и последовательности в изучении, исследовании и «конструировании» правовой материи (разных секторов, типов, срезов).
Не полностью востребовано оно и юридической практикой, так как последняя склонна акцентировать внимание на структурной конструкции не права, а именно законодательства.
Вместе с тем, наряду с преобладанием отраслевого видения и восприятия вопросов структурного строения правовой материи, в современном отечественном правоведении встречаются (хотя и не так часто) иные подходы к рассмотрению обозначенной проблематики, прямо указывающие на то, что отраслевое деление сохраняется более всего в силу «привычки». Так, нельзя не признать доказательственных посылов и аргументов той научной платформы, которая отмечает неоднозначность, недостаточную «жизнеспособность» отраслевой конструкции права и неоднозначность отраслевого дробления законодательства. В частности, на то, что «не является научно доказанным разграничение отрасли права как объективной категории и отрасли законодательства как производной от нее. Как та, таки другая существуют в одной системе координат. Кодексы, другие федеральные законы не строятся по отраслевому признаку, поскольку ими регулируются различные по предмету и методу отношения. В то же время эти отношения нельзя фактически разделить на публичные и частные – речь идет об их органическом единстве… Отраслевое строение правовой системы России – это скорее дань научной традиции, чем объективная реальность. Действительно, невозможно провести четкую грань между отраслями права.» [206] .