Правовая структуризация и систематика

По категорическому мнению О.А. Красавчикова, «отраслей законодательства ровно столько, сколько отраслей права… Нет не только «комплексных отраслей» права, но и «комплексных отраслей» законодательства» [268] .

Похожей позиции придерживался и С.Н. Братусь, отмечавший: «…отраслям права, как правило, корреспондируют одноименные отрасли законодательства… независимо от того, кодифицированы или консолидированы иным путем соответствующие нормы в крупных нормативных актах или такая консолидация не достигнута. Развитие новых общественных отношений… обуславливает появление новых отраслей права. Однако это не означает, что создание нормативного акта даже в виде кодекса, содержащего разнородные нормы, хотя и обеспечивающие комплексное достижение поставленной законодателем цели, ведет к возникновению новой отрасли права.» [269] .

Отдельное внимание комплексным образованиям уделяет С.С. Алексеев. «Наряду с основными подразделениями… имеются образования комплексного характера, например… банковское, хозяйственное…. природоресурсовое право. Нормы названных отраслей не связаны единым методом и механизмом регулирования, входят в состав основных отраслей… В то же время здесь можно констатировать существование особой юридической общности. Нормы комплексного образования по иному предмету и по иным (пусть не главным) юридическим особенностям, вторично, ничуть не нарушая архитектоники основных отраслей и не выводя из их состава ни единой нормы, объединяются в особую общность. Юридические особенности данной общности выражены не в специфическом методе и механизме регулирования, а в наличии некоторых собственных принципов, общих положений, нередко отдельных специфических приемов регулирования. Все это свидетельствует о существовании специального (не видового) юридического режима регулирования. Следовательно, комплексное образование – не инкорпоративное собрание разноотраслевых норм, а юридически содержательное явление… В качестве комплексных рассматриваются только такие общности правовых норм, которые реально объективировались… и, не разрушая основную структуру права, существуют в виде вторичных правовых образований.» [270] .

Таких комплексных общностей различными авторами к выделению предлагается чрезвычайно много, в их числе называется, например, право окружающей среды [271] .

Согласно суждению Я.Н. Шевченко, «проблема комплексных отраслей права – едва ли не самая дискуссионная в юридической науке. Понятие комплексности неоднозначно. Комплексностью может отличаться отрасль права, выступающая как единая целостность, но аккумулирующая в своем методе правового регулирования черты двух или более методов, присущих другим отраслям… Но бывает, что метод правового регулировании, правовой материал, группируемый в определенную общность, так и не достигнул той степени единства, при которой можно было бы рассматривать эту правовую общность на уровне отрасли права как единой целостной системы. Тогда можно говорить о наличии комплексности в правовой общности, но уже иного качества и иного характера. Комплексность в данном случае характеризуется наличием суммы двух или более методов, не сливающихся и не составляющих единый метод правового регулирования, а правовая общность может иметь качества, например, отрасли законодательства (если для этого есть определенные условия, в частности достаточное количество нормативного материала, группируемого по определенному признаку.» [272] .

По указанию Г.В. Орлова, «если система общественных отношений, выступающая для права в целом предметом правового регулирования, отражает систему социально-экономических закономерностей… и порождена всей совокупностью различных исторически обусловленных видов деятельности, то предметом комплексной отрасли законодательства является система общественных отношений, оформляющая определенный вид общественной деятельности.» [273] .

По словам В.В. Полянского, и вовсе: «…издание комплексных правовых актов, например законов, содержащих нормы различных отраслей права (законодательства), не означает возникновения комплексной отрасли законодательства», а «предметно-отраслевая классификация законодательства отнюдь не исключает возможности иной группировки правовых норм.» [274] .

Согласно замечанию С.В. Полениной, «конечно, увеличение количества комплексных нормативно-правовых актов, в том числе законов – факт бесспорный. Но принятие большинства из них свидетельствует и нормативно закрепляет появление различных форм межотраслевых и внутриотраслевых комплексных структурных образований лишь на уровне институтов, а не отраслей права.».

Далее, указывая на не всегда в достаточной мере признаваемую (и (или) осознаваемую) длительность, постепенность, этапность развития правовых отраслей, ученая обоснованно отмечает, что, «перестройка научного мышления в этой сфере тем более нужна, поскольку научная категория «отрасль права» всегда служила и будет служить своеобразным компасом, ориентиром в правотворческой работе законодателя. В этом и есть ее социальная ценность и практическая значимость. В настоящее время понятие «комплексная отрасль» такой ориентирующей функцией не обладает. Более того, расплывчатость данного понятия, некритическое его употребление в специальной литературе способны в какой-то мере даже дезориентировать законодателя… Вместе с тем едва ли правильно… делать вывод, что комплексная кодификация пришла на смену кодификации в рамках существующих отраслей права.» [275] .

Н.В. Витрук, напротив, полагает, что «магистральный путь развития системы права и системы законодательства… лежит через реализацию комплексного подхода в правовом регулировании.» [276] .

В свою очередь, Е.А. Суханов, решая вопрос о соотношении коммерческого и предпринимательского права, вполне резонно указывает: «…теоретическую проблему составляют предмет и место коммерческого и предпринимательского права, особенно в их соотношении с гражданским (частным) правом… Коммерческое (или торговое) право составляет часть гражданского (частного) права, его подотрасль, связанную с особенностями коммерческого (т. е. профессионального предпринимательского) оборота. Что же касается «предпринимательского права», то оно либо совпадает с понятием коммерческого права, либо может быть рассмотрено в качестве комплексной отрасли законодательства, регулирующего предпринимательскую деятельность (и включающего в себя как базовые, гражданско-правовые институты, охватывающие, в частности, статус участников предпринимательского оборота, их вещные права, сделки и взаимную имущественную ответственность, так и институты налогового, трудового, административного, в том числе, например, таможенного, природно-ресурсового законодательства, институты арбитражного процесса и даже уголовного права). И в том, и в другом случае «предпринимательское право» не занимает никакого самостоятельного места в системе правовых отраслей, что не препятствует его преподаванию в качестве особой учебной дисциплины.» [277] .

Весьма четко вопрос о правовой комплексности решается у В.П. Мозолина: «…комплексные правовые образования нельзя относить к разряду ветвей права… Рассматривая проблему комплексных правовых образований, необходимо подчеркнуть, что входящие в их состав нормы и институты отдельных ветвей права не теряют своей… принадлежности к соответствующим ветвям права.» [278] .

В отношении системы права заметим, что выделение в ее составе так называемых комплексных отраслей представляется нам необоснованным: ввиду отсутствия у таковых необходимых для проведения последовательной классификации признаков. Прежде всего речь идет о том, что у комплексных «отраслей» нет хотя бы относительно единого предмета правового воздействия. Вместе с тем признание необходимости одних, называемых показательными, критериальными (пусть и в условном смысле), свойств у некоего ряда отраслей и постулирование возможности отсутствия их же для отраслей иных полностью нивелируют целесообразность отраслевой систематики правового толка; ликвидирует ее информативные, практические и познавательные характеристики. При подобном подходе отраслью права может быть названо фактически любое направление, проявление, общность, феномен; говоря образно – «все что угодно» (причем даже без действительной (подлинной) увязки с юридической «системой координат»).

В отношении же отраслей законодательства следует отметить, что даже сами данные нормативного правового толка свидетельствуют о наличии среди них комплексных формирований. Таковы, например, водное, лесное или таможенное законодательство, основные массивы которых представлены соответствующими кодексами [279] . В этом смысле верно то, что «при объединении разнородного правового материала в научных и учебных целях нередко оправдано и выделение сфер правового регулирования. Но при этом нельзя забывать, что перед нами качественно иное явление: не подразделения в самом праве, не элементы системы, а построения, конструируемые путем внешней систематизации и существующие только в плоскости законодательной или научной систематики. Их, видимо, нужно называть «сферы», «зоны».» [280] . Так, «жилищное право в традиционном понимании – одноотраслевое, составная часть гражданского права», а жилищное законодательство, в свою очередь, отражает как гражданский, так и административный компоненты [281] .

Представляется, что именно ввиду наличия в законодательстве комплексных образований выделение отраслевой конструкции в праве , несмотря на многочисленные недостатки таковой, по-прежнему востребовано с ориентирующих, направляющих и нормотворцев, и правоприменителей позиций. И по этой же причине выделение самих комплексных отраслей права не носит конструктивного характера.

Обращаясь же к менее объемным, нежели отрасли, правовым образованиям, а именно – к институтам (права, законодательства), следует отметить, что выделение их комплексной (межотраслевой, смешанной, а еще точнее – интегрированной) разновидности в отраслевой конструкции не только законодательства, но и права представляется нам возможным. Это обусловлено допустимостью наличия в одной отрасли права (например, в праве гражданском) некоторого числа положений, по своей сущности принадлежащих к иной (допустим, к административной) отрасли, – но необходимых для расположения вне «своей» сферы, с целью полноты, последовательности и (или) простоты регламентации, познания и (или) изучения той отрасли права, в которую такие положения «переместили» (в нашем допущении – в гражданское право).

При этом само понятие правового института толкуется в юриспруденции также по-разному. Это предопределяется даже этимологией самого слова «институт» (от лат. institutum — установление, или учреждение), которым обозначаются и учебные, и научно-исследовательские заведения и учреждения, и «в широком смысле – элемент социальной структуры, исторической формы организации и регулирования общественной жизни; совокупность учреждений, норм, ценностей, культурных образцов, устойчивых форм поведения.» [282] . С этих позиций нельзя игнорировать аргументированное указание О.С. Иоффе на то, что «все в области права можно назвать институтом, начиная от самого права и кончая его единичными нормами». Этот же ученый отметил и возможность выделения еще и такого факультативного компонента отраслевой вариации системы права, как субинститут (или подинститут) [283] . Содержащие подинституты правовые институты затем стали называть сложными, а не содержащие, соответственно, – простыми [284] .

Так или иначе, учитывая условность юридической (да и иной) терминологии, только в общеориентирующем значении мы можем воспринимать указание С.С. Алексеева на то, что «если использовать термин «институт» для характеристики структуры права, то он приобретает точное, причем однолинейное значение». Тем более что и сам ученый тут же указывает на существующее исключение из обозначенного им же правила «однолинейности», представленное, по его словам, такими феноменами, как «комплексные отраслевые и межотраслевые институты, выражающие известное удвоение структуры на данном ее уровне» [285] .