Председатель (сборник)
Шрифт:
— Шеф, — сказал он, — погодите отменять испытания. Я полечу.
— Вы с ума сошли!.. Нет, это не вам. Я перезвоню. — Он бросил трубку на рычажок.
— Я в полном порядке, — сказал Гущин. — Дайте мне "добро", шеф.
— А пример Булдакова вас, мягко говоря, не настораживает?
— Нет, тут что-то не то... Я знаю: о мертвых надо говорить хорошее или молчать, но Булдаков что-то напортачил.
— Не много ли вы на себя берете?
— Ручаюсь за успех. У меня есть допуск к полетам. Я же бывший военный летчик.
— А если неудача?
— Дам
— Я не о том. Булдаков был мастером своего дела.
— Вы разве забыли, шеф, я мастер парашютного спорта.
— Я не о том. Мне непонятно, что вами движет. Конечно, неплохо было бы доложить о выполнении правительственного задания, но я лучше выйду в отставку, чем сделаю это ценою риска.
— Риск есть во всем, шеф, даже в езде на мотоцикле.
— Здесь он несколько выше.
— Как сказать! Мы сбросили двадцать кукол — и все было нормально. Я буду двадцать первой — хороша сумма — очко!
— Мне не нравится ваша веселость. Она неестественна... Послушайте, Гущин, как ваша семейная жизнь?
— Она касается только меня, шеф, — Гущин перестал улыбаться. — Не превышайте своих полномочий.
— А вы не учите меня! — сказал тот ворчливо. — Я вам в отцы гожусь. И спрашиваю не из пустого любопытства, я должен знать, кого посылаю.
— Давайте я заполню анкету, репрессиям не подвергался, на оккупированной территории не был, над оккупированной бывал не раз, в оппозиции не участвовал, родственников за границей не имею, взысканиям не подвергался. Самая лучшая анкета — сплошное отрицание.
— Продолжайте, — как-то очень серьезно сказал шеф. — Ближайшие родственники?
— Вы их знаете: жена Мария Васильевна тридцати девяти лет, домашняя хозяйка, дочь Евгения семнадцати лет, школьница, проживает по моему адресу.
— Какие у вас отношения с женой?
— Оставьте мою жену в покое! Прекрасные отношения, дай бог вам! Я самый счастливый муж на свете. Довольно с вас?
— Нет! — старик ударил по столу кулаком. — Откроем карты: мне нужен испытатель, а не самоубийца!
Гущин мертвенно побледнел, и в какой-то миг показалось, что он бросится на своего шефа. Но вместо этого он вдруг рассмеялся.
— Ваша хваленая принципиальность начисто изменила вам, шеф. Вы едва ли найдете человека, которому так хотелось бы уцелеть и так нужно уцелеть, как мне.
— Я не понимаю иносказаний, но ваш смех звучит убедительно. Вы хотите жить. Что ж, даю вам добро.
— Спасибо, шеф, — растроганно сказал Гущин. — Вы не представляете, как я вам обязан!
— Но зато я знаю, как буду обязан вам, — пробурчал шеф. — Идите на медицинский осмотр...
...Взлетная дорожка аэродрома. К самолету приближается грузовик. В кузове лежит набоку нечто диковинное, напоминающее пленного марсианина: человек в скафандре, белом круглом шлеме, намертво соединенным с металлическим креслом.
Грузовик остановился возле самолета. К нему подвозят специальный подъемник, пленного марсианина опутывают тросами и загружают в кабину самолета. За прозрачной маской из искусственного стекла пилоту улыбнулись спокойные
глаза Гущина.Кресло зафиксировали в нужном положении. Гущин опробовал рычаги. Дан старт, и самолет резко набрал высоту...
...Начальник Гущина, несколько крупных чинов ВВС и другие причастные к испытанию лица наблюдают за полетом из круглой застекленной комнаты, где находится пульт управления.
— Приготовиться! — звучит команда.
— Внимание!
— Пошел!
И почти сразу:
— Отставить!
Ибо самолет, упустив какие-то мгновения, проскочил поле, и сейчас под ним лес. Новый заход.
— Приготовиться!
— Внимание!
— Пошел!
И опять ничего не происходит — самолет снова "потерял" поле.
— Пилот волнуется, — проворчал шеф.
— Пилот ли?... — сказал кто-то скептически.
Шеф зверем глянул на говорившего...
...Кабина самолета.
— Возьми себя в руки, — говорит Гущин пилоту. Самолет выходит на поле.
— Приготовиться! — подает команду пилот.
— Внимание!
— Пошел!
В тот же миг Гущин резким движением вышибает клинья, закрепляющие кресло, то есть "выстреливает" собой.
...Снизу видно, как над самолетом возникло темное тело, затем распалось надвое: это отделилось кресло, и начался "каскад" — заработала система из нескольких парашютов.
Ближе к земле парашютиста подхватил ветер и понес в сторону леса.
Из гаража выехала санитарная машина с зловещим красным крестом. В нее забрались санитары.
Умело действуя стропами, парашютист препятствует сносу в опасную зону и, наконец, вовсе осиливает ветер...
...Гущин приближается к земле. Он видел ее под собой: огромную, светлую, манящую, с лесами, реками, пашнями, дорогами, садами, крышами и широко распахнул руки, словно желая ее обнять...
...Через несколько минут Гущин доложил шефу: "Задание выполнено". Старый, грузный, мрачный и властный человек молча обнял Гущина
— Не стоит благодарности, шеф, — смеясь сказал тот. — Я поступил как эгоист. Мне просто нужна была маленькая проверка.
...Почтовое отделение. Гущин протягивает в окошко телеграфный бланк.
Девушка-телеграфистка прочла, шевеля губами: "Требуются ли еще седые человеческие волосы?" Удивленно подозрительно посмотрела на Гущина, почему-то вздохнула и стала пересчитывать слова...
Гущин вышел из почтового отделения. В черной "Чайке" его поджидал шеф.
— Ну, теперь куда? — ворчливо спросил он.
— Как поется в песне: "Куда глаза глядят", — весело отозвался Гущин.
— В "Арагви", — сказал шеф водителю.
...Утро. Спешат на работу люди. Со своим неизменным портфелем под мышкой идет Гущин. Заходит на почту.
Он подошел к окошечку, где выдают корреспонденцию до востребования.
— Гущин, — назвал он себя, протянув паспорт.
Он получил его назад вместе с телеграммой: "Да, да, да. Очень, очень срочно. Наташа"...
Домой Гущин вернулся очень поздно с каким-то свертком. Поймав удивленный взгляд жены, он сказал спокойно: