Прекрасная пастушка

Но… эти буквы стоят здесь… как подпись?

Рита провела потной рукой по лбу, до рези в глазах всматриваясь в остатки чернил, которыми были написаны слова повыше.

«Виле. В цвет твоих — моих любимых — глаз. ОВ».

Виле? ОВ? Но почему? Кто такая Виля и каким образом попал в бумаги Лены самодельный пакетик с драгоценным камнем?

Конечно, он выпал не из стола, а из того пакета, что прислала Галина Петровна. Он, значит, незаметно выскользнул и оказался под столом. Интересно, а сама-то она знала, что посылает драгоценный камень? Если права, она, Рита, а не Ванечка, который считает это стекляшкой. Кем же Виля приходилась Елене?

Она посмотрел на Ванечку, который обратил к ней прозрачные, как крыжовник, глаза. Эти глаза приводят в восторг всех трепетных мамочек в детском саду. «Ах какой вы растет сердцеед… Какая гроза женщин… — щебетали они, тиская его. — Наверняка его отец был самым настоящим сердцеедом».

А Ванечка при этом стоял и улыбался, гордо вскинув голову, он всей своей позой говорил: а кто сомневается?

Так что же, теперь надо выяснить, не знает ли Галина Петровна, кто такая Виля с изумрудными глазами.

Виля и Лена. Кто они? Подруги? Сестры? А кем тогда им приходится ОВ?

Рита машинально крутила в руках камень, не отрываясь от него, будто что-то могла в нем разглядеть. Но ничего в нем особенного не. увидела.

Рита положила пакетик с камнем в карман джинсов, и пока пекла оладьи, ей казалось, этот камень прожжет дырку не только в джинсах, но и в ее собственной коже.

Ванечка уже давно отправился играть на компьютере в ожидании любимых оладий.

Виле. Не Лене. Хотя у Лены тоже были изумрудные глаза, как рассказывала Галина Петровна.

Виле — подарок от ОВ…

А может быть, Ванечка сын Вили, а она родная сестра, скажем, Лены, и та почему-то выдавала его за своего?

Сковородка угрожающе шипела, требуя положить на нее хоть что-то. Рита быстро помешала в миске, потом движениями, за лето доведенными до автоматизма, шлепнула смесь на сковороду.

Оладьи пеклись быстро, а в голове крутились два имени: Виля — Лена, Виля — шлепок, Лена — шлепок. Быстрее, еще быстрее, быстрее, а то сгорят. Виля-Лена-Виля-Лена-Виля-Лена… Второпях Рита промахнулась, и две порции соединились в одну здоровенную лепешку. Ви-лена…

Вилена? Вилена!

Рита уставилась на соединившуюся массу, которая на глазах подгорала, но не могла пошевелить рукой. Неужели? Не может быть… Неужели…

Она опустила руки, жидкое тесто капало с ложки на пол а Рита тупо смотрела на сковороду ничего не видящими глазами. Неизвестно, сколько времени она стояла бы вот так, если бы не голос Ванечки, который вывел ее из ступора.

— Мама, у оладышков пожар, да?

Теперь она и сама почувствовала, что чад уже заполнил кухню. Она схватила сковородку и сунула под горячую воду. Даже кипяток на раскаленной сковороде испарялся, будто холодная вода. Облако пара ударило в лицо.

Так вот в чем дело. Эту женщина с изумрудными, как у Ванечки, глазами звали редким именем — Вилена. И этот ОВ, теперь уже ясно, это мужчина, мог называть ее так, как ему хотелось.

Кипяток понемногу остужал пыл раскаленной сковороды, и Рита вместе с ней тоже остывала.

Ему нравилась первая часть имени.

Галина Петровна ее знала как Лену.

Рита засмеялась. Вначале тихо, потом громче, и на ее смех прибежал Ванечка.

— Ух, какая смешная оладушка, — заглянул он в сковородку. Сама того не ожидая, Рита снова соединила две вместе. — Такая большая, как мама у мальчика, которого я только что провел через ущелье.

— Ты выиграл? Ты всех победил? Выключил компьютер?

— А то! — бросил он, выпятив живот. — Я заслужил вот эту здоровячку.

— Сейчас получишь.

Рита перевернула оладушку на другую сторону и быстро сняла.

— Я тоже поем, я тоже заслужила, — сказала она, забирая тарелку с оладьями и унося в комнату на большой стол. В комнате чаду было меньше. А на кухне она настежь распахнула окно и плотнее закрыла дверь.

Рита проснулась среди ночи словно от толчка. Она открыла глаза, как будто и не спала вовсе. В голове ясно как днем, хотя за окном нет и намека на скорый рассвет.

Она полежала минуту, высвобождаясь из какого-то лихого сюжета, в котором она действовала во сне, попыталась вернуться в реальную жизнь.

Прислушиваясь к звукам дома, она услышала тишину, потом легкое посапывание из алькова. Ванечка.

Рита почувствовала, как сладко стало на сердце, а потом с невероятной беспощадностью ночной темноты, когда ничто не отвлекает от истинной сути тревожащей мысли, поняла, какую опасную для себя игру затеяла.

Она хочет найти настоящего отца Ванечки. А если настоящий отец ищет его по всему свету? Значит, она своим упорным трудом поможет ему. А… если он отнимет его?

Рита похолодела. Какая самоуверенная неосторожность. «Ну признайся себе, ведь ты думала втайне от самой себя, что найденный Ванечкин отец и ты могли бы оказаться людьми, приятными друг другу. И может быть, смогли бы стать самой настоящей семьей? Какая глупость!»

Если ее собственная мать казалась ей навсегда сжавшейся в комочек женщиной, то она сама, похоже, готова распушиться до безобразия от собственной самоуверенности и спеси.

Не-ет, это надо прекратить. Остановить. Никого не искать.

Pита отбросила покрывало, охлаждая загоревшееся от предощущения опасности тело. Она расстегнула две верхние пуговицы на белой тонкой пижамной рубашке.

Из-за окна донесся рокот мотоцикла, наверное, мальчишки катаются на набережной.

Этот привычный дневной звук словно вывел ее из безмолвия ночи, и мысли тоже стали дневными, не такими безнадежно-отчаянными, как ночью. Ведь это ночью кажется, что выхода нет и никогда его не найти.

Рита вспомнила, что завтра она снова увидит Решетникова, и ее сердце радостно дернулось в ответ на эту мысль. Как здорово она придумала с фотографиями — заказала снимки, сделанные на предыдущем школьном сборище, на пятилетии, после которого между ними произошло то, что произошло в городском саду, в беседке. Тогда уже брезжил рассвет…

Она посмотрела на занавешенное летней зеленоватой шторой окно и заметила слабый свет, которого еще минуту назад не было. Такой же рассвет, как тогда.

Рита лежала с открытыми глазами, слушала тихое сопение Ванечки — он исполнение ее мечты, ее обретение. Интересно, Саша Решетников до сих пор не женат — и как ему, ничего? Почему некоторых не тянет завести семью, детей? Наверняка у него было множество вариантов, женщины с готовностью пошли бы с ним под венец.

И она сама тоже?

И она сама тоже.