Прекрасный белый снег
Шрифт:
Состязания, как быстро понял Венька, проводились по кубковой системе, на выбывание. Из тех шестнадцати пар, что на открытии выходили на паркет, во второй круг вышли восемь, и Светка с Вадимом были среди них. В полуфинал уже четыре, в эту четвёрку они попали тоже, и наконец, в финале, танцевали четыре сильнейших пары. Продолжалось всё это довольно долго, с перерывами на объявления прошедших дальше пар, они танцевали короткую программу, длинную, в разных стилях, танцоры переодевались, Венька ничего в этом не понимал, и это его немного злило. На каждый следующий выход девушки выходили в новых платьях, выискивая глазами Светку среди кружащихся по сцене пар Венька постоянно путался, терял её, снова находил, опять терял, а во втором круге поначалу вообще не понял ничего. "Куда же она
К полуфиналу Венька совсем запутался и даже устал немного. Ведущий объявил короткий перерыв, и он решил выйти покурить. В буфете, сразу за выходом из зала, выпил маленькую рюмку коньяку, подумав немного спросил ещё одну, с собой в маленький стаканчик, и чаю, тоже с собой, навынос. "Завтра воскресенье, — подумал он, — почему бы и нет?", и аккуратно, чтобы не расплескать, понёс всё это на крыльцо.
От всего увиденного у него возникло странное немного ощущение: с одной стороны, видеть как его, она уже казалась ему почти своей, ЕГО Светку обнимает и кружит пусть даже и партнёр, но всё же не он, другой мужчина, ему было не очень-то приятно, с другой же стороны, к мужчине этому, он как ни странно проникся даже некоторой симпатией. Вадим и вправду оказался очень пластичным и музыкальным, уж в чём в чём, а в этом Венька разбирался: уже почти два года по понедельникам, средам и пятницам он играл на гитаре блюз, джаз и рок-н-ролл, в джазухе на Салтыкова-Щедрина.
Чем-то неуловимо Вадим ему понравился, он так здорово вёл Светку, у них всё так классно получалось... Конечно, Венька видел КАК она танцует, ему очень хотелось чтобы у них всё вышло, кубок России как-никак! Так что, болеть ему приходилось за обоих. "Ладно, — подумал он, — пусть уж кружит, раз так сложилось."
Когда он вернулся в зал полуфиналы уже оттанцевали, их выступление он пропустил и теперь не знал, прошли ли они дальше. Оставалось только ждать, чем же всё закончится, или без него уже закончилось, терпеть и ждать выхода финальных пар на сцену...
Наконец заиграла музыка, и на сцену вышли финалисты. Да, это была именно она, на этот раз Венька в том не сомневался. Дурацкая витая башня на голове сменилась неожиданно белым развевающимися хвостом: не узнать её казалось просто невозможным. В тёмно-красном, почти бордовом, с немного странным, косым внахлёст подолом и откровенным вырезом на груди роскошном платье, на голове поверх хвоста огромный ярко-красный бант, сверкающие под софитами рубиновым огнём туфли на длиннющих тонких каблуках — в этом вызывающем наряде она напоминала испанскую прицессу.
Четыре великолепных пары встали друг напротив друга, призывно застучали кастаньеты, зло и жёстко зазвенели струны, и у Веньки возникло вдруг странное какое-то ощущение: ему показалось на секунду будто сидит он не в мягком кресле в центре Петербурга, а где-то в самом сердце Андалузии гарцует под жарким солнцем на молодой горячей кобылице. В дуэт гитары и кастаньет звонким быстрым переливом ворвалась ещё одна гитара — соло, и танцоры, в такт музыке жёстко отбивая каблуками по паркету, пошли навстречу. Танцевали они фламенко.
Нет, фламенко, по телеку, Венька конечно видел, и не раз. И это было здорово, даже на экране телевизора это выглядело круто. Но то, что происходило перед ним сейчас, просто перевернуло его душу. Смотрел он, конечно, исключительно на Светку, только на неё. Это было даже не волшебство, нет, колдовство, это была просто магия. Чёрная, или скорее всё же белая, какая-то огненно-красная, пышушая жаром как из огненного горна магия. Странное это действо разрывало его душу на куски, раскалённым добела металлом спаивало вновь, и тут же снова разрывало. Продолжалось это прекрасное мученье минут пять всего, не больше, но Веньке показалось что длилось это вечность.
А потом, через несколько минут, когда отгремели аплодисменты и Венька хоть чуть-чуть пришёл в себя, на сцену вышел ведущий в
расшитом золотом костюме, за ним, как и в начале действа, выпорхнули на паркет все шестнадцать пар, и началась заключительная, самая главная часть вечера — торжественная церемония награждения победителей.Они заняли второе место в коротком танце, и третье в общем зачёте. И хотя Венька был уверен: последний танец, фламенко, они исполнили уж точно лучше всех, ему не было обидно. Третье место на чемпионате всей страны! Третье место! Когда он, молодым ещё, семнадцатилетним зелёным пацаном, неожиданно для самого себя стал третьим в Ленинграде среди юниоров, и выполнил КМС по боксу, несмотря на фингалы, кровоподтёки на ребрах и груди, и даже небольшую сечку под левой бровью, он чувствовал себя просто на седьмом небе. И хотя, сразу из зала ему пришлось ехать в травму, зашивать разъехавшееся надвое подбровье, эту, так тяжело доставшуюся ему бронзовую медаль он считал огромным достижением. Всего лишь бронзовую, и на кубке Ленинграда, не страны, и даже не по взрослым! А здесь — второе и третье места по всей России! Конечно, Венька понимал, насколько это круто!
Цветы за спиной теперь можно было и не прятать, никакой необходимости в этом больше не было: наступала самая ответственная на этот раз уже для Веньки часть программы. По боковому проходу он подошёл поближе к сцене и попытался подобраться к рампе, чтобы попасться Светке на глаза, но это оказалось нелегко — всё пространство перед сценой было заполнено людьми. Тогда он встал немного сбоку, прямо у ступенек высокого, обитого красным бархатом крыльца ведущего наверх, к блестящему паркету, и приподнял чуть повыше свои розы, надеясь таким образом выделиться из окружающего безбукетного народа. Минут через пять она его всё-таки заметила, кивнула радостно и помахала рукой: мол, подожди немножко, подойду сейчас...
На сцену мимо Веньки, почти без остановки поднимались какие-то, неизвестно откуда взявшиеся люди: дамы в вечерних платьях, солидные, в дорогих костюмах и при галстуках мужчины, серьёзные бандиты в малиновых, с позолоченными пуговицами, кашемировых, прямо из ЛондОна пиджаках, прибандиченное шакальё с толстенными цепями под расстёнутыми на три пуговицы рубашками, бородатые поэты, художники в свитерах с высоким воротом, какие-то студенты, кого там только не было. Все они обнимали и целовали участниц и победительниц, жали руки участникам, улыбались, снова целовались, сыпали комплиментами, и это, казалось Веньке, будет длиться бесконечно. Он стоял уже целую вечность, а Светка всё не подходила. И когда, устав от ожидания он почти уже решился плюнуть и спуститься вниз на перекур, она вдруг сбежала со ступенек чуть не прямо ему в руки. От неожиданности он даже растерялся и просто протянул ей свой букет, не зная что сказать.
— Поздравляю! Было здорово!
— Спасибо! — счастливо, Венька увидел это ясно, яркие звёзды вдруг полыхнули у неё в глазах, действительно счастливо и светло выдохнула она. — Спасибо! А как ты узнал? Как ты догадался? Надо же, мои любимые! Мои любимые пунцовые розы! Какая красота! Ну скажи, как ты догадался? Ты волшебник? — лепетала она почти без остановки. — Признайся, ты волшебник? Говори немедленно, иначе я обижусь...
Казалось, она была само счастье, такая юная, радостная и прекрасная. Такая прекрасная, юная и счастливая...
— Да нет! Какой же я волшебник? — он просто потерялся под её напором, даже и не знал толком, что ответить. — Это ты! Ты волшебница! Настоящая сказочная фея!
— Ну ты скажешь! Фея... До феи мне ещё расти и расти, — уже спокойнее ответила она.
Глядя друг на друга они помолчали с полминунуты улыбаясь, и Веньке вдруг подумалось, что ей уже пора...
— Ты как, — посмотрел он с надеждой на неё, — тебя ждать? До дому, чемодан...
— Слушай, ты прости, — немного грустно ("Или показалось?", думал потом Венька), и как-то грустно и всё ещё довольно возбужденно улыбнулась она ему в ответ, — понимаешь, у нас сейчас мероприятие... Небольшое... Маленький банкет... Только для участников... Понимаешь? Для своих... Не обижайся... Ладно?