Превосходство Борна (др. перевод)

Доктор, повернувшись к советнику, сказал:

— При подборе ваших «двойников» я руководствовался данными мне вами описаниями… Я не имел в виду вас лично: мы ведь знакомы… Мне кажется, их фигуры примерно соответствуют вашим, не так ли?

— Сойдет, — откликнулся Мак-Эллистер, стягивая с себя, как и Джейсон, белый комбинезон. — Может, наше одеяние будет несколько великовато для этих парней. Но если они пробегут побыстрее, опустив головы, то никто ничего не заметит. Скажите им, чтобы комбинезоны и расписки в получении крови они оставили у пилота. Он должен зарегистрировать наше возвращение в Гонконг.

Борн и аналитик переоделись в темные мятые брюки и мешковатые пиджаки и протянули своим визави по комбинезону и шапочке.

— Велите им поторапливаться, — попросил Мак-Эллистер доктора. — Отправление менее чем через две минуты.

Доктор произнес что-то на ломаном португальском, потом повернулся к советнику:

— Но пилот не может отправиться без них, сэр.

— Время расписано по минутам, — проговорил раздраженно аналитик с тревогой в голосе. — И никаких лишних вопросов. Все должно быть разыграно точно как по нотам. Пусть же поспешат!

Парни оделись, спрятали расписки в карман и надвинули шапочки пониже на лоб.

Доктор, вручив американцам временные удостоверения оранжевого цвета, без которых их не пропустили бы в госпиталь, сказал:

— Из кабинета мы выйдем вместе. Дверь запирается автоматически. Я провожу этих молодых врачей. Когда мы будем проходить через полицейское оцепление, поблагодарю их горячо, после чего они быстренько побегут к вертолету. Вы же повернете направо, потом налево и увидите вестибюль, за которым — выход. Я надеюсь… очень надеюсь, что наше сотрудничество, столь же приятное сейчас, как и раньше, на этом закончится.

— А это для чего? — спросил Мак-Эллистер, указывая на пропуск.

— Скорее всего, будем надеяться, он вам не понадобится. Но если вдруг вас остановят, то, взглянув на него, не станут ни о чем вас расспрашивать: в удостоверении все достаточно четко обозначено.

— Что же именно? — решил выяснить аналитик.

— Видите ли, — промолвил мягко доктор, глядя на Мак-Эллистера, — вы числитесь здесь как неимущие, лишенных всяких средств к существованию эмигранты, которых я, проявив истинное великодушие, лечил бесплатно в моей клинике, — от гонореи, если уж быть точным. Естественно, в пропуска внесены данные для идентификации личности: рост, примерный вес, цвет глаз и волос, национальность. О вас я дал более подробные сведения, с вашим другом же я не был знаком. Как и положено, все это отражено и в больничных картах, так что никто не усомнится при виде вашего пропуска, что вы — это вы, сэр.

— Что?

— Как только вы окажетесь на улице, мой давний долг, полагаю я, считается погашенным. Вы согласны со мной?

— А гонорея?

— Простите, сэр, но, как вы сами сказали, нам надо спешить. Все должно быть разыграно точно как по нотам.

Доктор открыл дверь и, выпроводив из кабинета все четверых, сразу же повернул с двумя молодыми португальцами налево, к боковому входу, напротив которого приземлился вертолет медицинской службы.

— Пошли, — тронул Борн Мак-Эллистера за руку и повернул направо.

— Вы его слышали?

— Он был вором, вы сказали.

— Он и остался им.

— Бывают случаи, когда старый трюизм «украсть у вора» не следует понимать слишком уж буквально.

— Что вы хотите сказать?

— Да только то, — посмотрел Джейсон Борн на аналитика, — что он наколол вас по всем статьям: тайный сговор, принуждение должностного лица к незаконным действиям и к тому же еще гонорея.

— О Боже!

Стоя за высоким забором, позади толпы, они наблюдали, как вертолет поднялся с ревом с посадочной площадки и исчез в ночном небе. Один за другим погасли прожектора, и стоянку опять освещали только тусклые лампы. Большинство полицейских забрались в автобус, остальные разбрелись лениво по своим постам. Зажженные сигареты свидетельствовали о том, что жизнь вошла в свою колею и теперь можно расслабиться. Толпа начала разбредаться. До Борна с Мак-Эллистером доносились отдельные реплики:

— Из-за кого вся эта суматоха? Из-за какой-то большой шишки, видать? Как ты думаешь, что случилось? Нам скажут, в чем дело?

— Да не все ли равно? Поглазели и хватит, а теперь пошли выпьем, а?

— Смотри, какая баба! Шлюха что надо, не так ли?

— Да это же моя двоюродная сестра, дурень!

— Пойдемте, — сказал Джейсон. — Время не терпит!

— Знаете, мистер Уэбб, подобного рода изречения вы произносите раздражающе часто!

— Что делать, если без них не обойтись!

Они направились через до-Амараль.

— Я не хуже вас знаю, что мы должны торопиться, только вот вы забыли объяснить мне, куда мы идем.

— Мне известно, что я не объяснял вам этого.

— Мне кажется, пора бы это сделать.

Они и так шагали быстро, Борн же все наращивал темп.

— Вы назвали меня потаскухой, — не отставал от него советник.

— Так оно и есть.

— У вас потому сложилось такое мнение обо мне, что я согласился делать то, что счел правильным и что, по моему мнению, сделать просто необходимо?

— Нет, не поэтому, а потому, что вас используют напропалую. Эти парни при власти высосут из вас все соки, а потом, не задумываясь, выбросят на помойку. Вы уже грезите лимузинами и совещаниями на высшем уровне, не будучи в силах устоять перед этими соблазнами. Вы готовы были пожертвовать моей жизнью, даже не попытавшись подыскать другой вариант, хотя это и входило в ваши обязанности: разве не за подобные вещи вам платят? Вы были готовы поставить на карту и жизнь моей жены, поскольку, как выражаетесь вы, ставки слишком высоки. По мне, это и характеризует вас как потаскуху. Но рано или поздно они вышвырнут вас, не беспокоясь о том, как сложится в дальнейшем ваша судьба. Поверьте мне, так оно и будет.

Почти целый квартал они прошли в полном молчании. Наконец Мак-Эллистер произнес:

— Вы думаете, мистер Борн, я не знаю этого?

— Чего?

— Что они меня выбросят.

Джейсон взглянул на педантичного бюрократа сбоку:

— Так вы и в самом деле знаете это?

— Конечно. Я не из их клана, и они меня к себе не пустят. Да, у меня есть и ум, и немалые заслуги, но чувство сцены, которым обладают они, мне не присуще. Я не умею завоевывать симпатии, деревенею перед телевизионной камерой, хотя и лицезрею постоянно идиотов, которые, работая на публику, допускают в своих речах глупейшие ошибки. Как видите, я сознаю свои возможности. Поскольку мне не дано делать то, что могут они, я должен выкладываться, работая на них и на благо страны. И думать за них.

— Может, вы думали и за Хевиленда? Вы заявились к нам в штате Мэн и отняли у меня жену! Неужели ваш столь высокоразвитый мозг не мог изыскать иных вариантов?

— Никаких, которые я мог бы предложить. Никаких, которые отвечали бы стратегическим задачам Хевиленда. Убийца был тем недостающим звеном, которое вело к Шену. Если бы вы смогли выследить его и доставить нам, у нас появилась бы возможность сравнительно легко разделаться с Шеном.

— Вы, черт возьми, куда больше верили в меня, чем я сам!