Превосходство Борна (др. перевод)

Глава 36

Зазвонил телефон. Обнаженная женщина, разбуженная внезапным трезвоном, села в тревоге в постели. Лежавший рядом с ней мужчина открыл глаза. Сна как не бывало. И, хотя он подумал сперва, что кто-то проник в квартиру в сей поздний, или, точнее, ранний час, по выражению его круглого, восточного типа лица нетрудно было заключить, что подобные неурочные звонки случались нередко. Взяв телефонную трубку со столика у кровати, он мягко спросил:

— Вэй? [219]

219

Алло? (кит.)

— Макао, лай цзянхуа [220] , — ответил дежуривший на коммутаторе штаба гуандунского гарнизона.

— Подсоедините мне дешифратор и уберите все записывающие устройства.

— Сделано уже, полковник Су!

— Я сейчас проверю, — сказал Су Янь, садясь и доставая небольшой прямоугольный предмет с кружком на одном конце.

— В этом нет никакой необходимости, сэр.

— Вы тут ни при чем. — Су прижал кружок к микрофону и нажал на приборе кнопку. Если бы линию прослушивали, раздался бы пронзительный, переливчатый свист, продолжавшийся до тех пор, пока не убрали бы подслушивающее устройство или у слушавшего не лопнула бы барабанная перепонка. Но в данном случае было тихо, — в полной гармонии с лившимся через окно лунным светом. Полковник, успокоившись, произнес: — Говорите, Макао. Я слушаю вас!

220

Звонят из Макао (кит.).

— Bon soir, mon ami! [221] — поздоровались из Макао. Полковник, заслышав французскую речь, решил, что это наемный убийца. — Comment ca va? [222]

— Vous? [223] — произнес в изумлении Су Янь и свесил короткие полные ноги с кровати. — Attendez! [224] — Прикрыв рукой микрофон, он повернулся к женщине и приказал ей на кантонском наречии: — Бери одежду и вали отсюда! Переоденешься в гостиной. Оставь дверь открытой, чтобы я мог видеть, когда ты уйдешь.

221

Добрый вечер, мой друг! (фр.)

222

Как дела? (фр.)

223

Вы? (фр.)

224

Подождите! (фр.)

— Ты должен мне деньги! — прошептала сердито женщина. — За два раза и в двойном размере за то, что я сделала для тебя внизу!

— Разве тебе недостаточно того, что я не уволю твоего мужа? Убирайся же! Даю тебе тридцать секунд. Если не исчезнешь, вышвырну твоего мужа на улицу без гроша в кармане!

— Недаром тебя называют свиньей! — зашипела женщина, сгребая одежду. У двери она обернулась и свирепо взглянула на Су: — Свинья она и есть свинья!

— Вон! — Несколько секунд спустя Су, снова переходя на французский, произнес в телефонную трубку: — Что случилось? Полученные мною сообщения из Бэйдцзина просто невероятны! Так же, как, впрочем, и с аэродрома в Шенжене. Если им верить, он взял вас в плен.

— Того, кто якобы взял меня в плен, уже нет в живых, — произнес голос из Макао.

— Убили его, что ли?

— Застрелен своими же. В его теле — не менее пятидесяти пуль.

— А вы?

— Мне поверили. Я прикинулся невинной овечкой. Сказал, что он захватил меня на улице в заложники и использовал в качестве приманки. Обращались со мной хорошо и, идя навстречу моим пожеланиям, надежно спрятали меня от журналистов. Они вообще старались сделать все так, чтобы то, что произошло со мной, не стало известно широкой публике. Но из этого у них ничего не вышло. К месту происшествия сбежались чуть ли не все газетчики и телевизионщики, так что вы прочтете о том происшествии в утренних газетах.

— Боже мой, и где же это случилось?

— В усадьбе на пике Виктория. Ее снимает консульство, а для чего — это строгий секрет. В связи со всем этим я и должен связаться с вашим руководителем номер один. Я пронюхал там кое о чем, что следовало бы знать и ему.

— А вы мне расскажите.

«Наемный убийца» рассмеялся:

— Такую информацию я продаю, а не раздаю даром — особенно свиньям.

— Вы не останетесь внакладе, — уговаривал Су.

— Знаю я, сколь вы щедры!

— Кого вы имеете в виду под руководителем номер один? — спросил полковник Су Янь, пропуская мимо ушей выпад в свой адрес.

— Вашего лидера, шефа, или как там еще вы его называете, — в общем, великого задиру. Того, что в лесном заповеднике вещал, как пророк, орудуя с поразительной ловкостью своим мечом. Самодержца с дикими глазами и короткой стрижкой, которого тщетно я пытался убедить в том, что француз специально тянет время…

— Как вы отважились на такое?.. Вы в самом деле пытались его учить?

— Не верите, спросите его сами. Я предупреждал вашего шефа, что здесь что-то не так, что француз обманывает его. Боже, как же дорого заплатил я за то, что он не послушал меня! Ему следовало бы сразу же зарубить этого французского ублюдка, как только я предупредил его об уловке своего «наставника». Передайте же шефу, что я хотел бы поговорить с ним.

— Даже я не разговариваю с ним напрямую, — ответил полковник. — Мне приходится обращаться к нему через его помощников, которых я знаю лишь по кличкам, их же подлинные имена мне неизвестны…

— Вы имеете в виду тех людей, которые приземлились в горах Гуандуна, чтобы дать мне новое задание? — прервал собеседника Борн.

— Да.

— Мне не о чем с ними разговаривать, ни с кем из них, — заявил решительно Джейсон, выступая в роли самозванца, присвоившего себе его имя. — Я желаю говорить только с этим человеком, и для него же будет лучше, если он изъявит такое же точно желание и со своей стороны.

— Сперва вы все же должны будете говорить с другими, но и для этого нужны весьма серьезные основания. Те, о ком я веду с вами речь, могут лишь доложить ему о вас, решать же они ничего не решают. Имейте это в виду.

— Я понял вас, в курьеры вы не годитесь. Я провел с американцами почти три часа, создавая себе прикрытие лучшее, чем когда-либо имел в своей жизни. Они подробно расспрашивали меня обо всем, и я говорил им все якобы без утайки… Мне не следовало бы рассказывать вам об этом, но у меня повсюду есть свои люди, и мужчины и женщины, которые поклянутся, если кто позвонит им вдруг, что я их деловой партнер или что в то или иное время я находился в их компании…

— Вы не должны говорить мне ничего такого, — заволновался Су. — Давайте только о деле. Скажите, что именно надо будет мне передать. Итак, то, что вы разговаривали с американцами, я знаю. И что дальше?

— А дальше то, что я не только разговаривал, но и слушал. У полковников и им подобных довольно глупая привычка болтать весьма свободно обо всем даже в присутствии незнакомых лиц.

— Я слышу сейчас голос англичанина. Голос, в котором сквозит чувство превосходства. Мы слышали это и прежде.

— Проклятие, но вы правы! У местных этого нет. Наверное, и вам не присущи подобные интонаций.

— Пожалуйста, сэр, не отвлекайтесь.

— Тот, кто взял меня в плен и был потом убит американцами, и сам оказался американцем.

— Ну?

— Всякий раз, когда мне доводится убить кого-то, я оставляю у своей жертвы какую-нибудь метку с моим именем, имеющим длинную историю. И имя это — Джейсон Борн.

— Мне это и так известно. К чему вы это?

— Да к тому, что тот человек — настоящий Джейсон Борн, а не самозванец, как я! Он, о чем я уже говорил, был американцем, за которым его же соотечественники гонялись чуть ли не два года.