Превосходство Борна (др. перевод)

В наступившем вслед за этими словами безмолвии взоры всех присутствующих обратились к Дэвиду, сам же он уставился на лежавшую перед ним на столе папку.

— Нет, — вымолвил он наконец чуть слышно. — Я ведь не верю вам.

— Так мы и думали, — кивнул Хевиленд. — Однако мы полагали, что просто обязаны задействовать вас, завербовать. Вы способны совершить такое, что никому другому просто не под силу, и, подводя итоги проделанному вами на сегодняшний день, я лишь убеждаюсь в том, что мы не ошиблись в своей оценке. Плата за это была немалой, что правда, то правда, но мы считали… я считал… что у нас просто нет выбора. Все было против нас — и время, и реальная обстановка, как, впрочем, наблюдаем мы это и в данный момент…

— И наблюдали значительно раньше, — добавил Уэбб. — Коммандос, однако же, мертв.

— Коммандос? — наклонился вперед Мак-Эллистер.

— Ну да. Ваш наемный убийца… Самозванец… Так что то зло, которое причинили вы нам, ничего вам не дало.

— Не уверен, что это так, — возразил Хевиленд. — Все будет зависеть от того, что вы сможете сообщить нам. Весть о смерти на вилле вынесут завтра на первые страницы всех без исключения газет, — здесь уж мы бессильны что-либо изменить, — но Шен не должен узнать, кто именно погиб. Никаких снимков не делалось, да и тех, кто приехал, полиция держала по существу в нескольких сотнях ярдов от трупа. Данное обстоятельство позволяет нам влиять на характер освещения этого события средствами массовой информации, просто сообщая им то, что нет смысла скрывать.

— А как насчет тела? — поинтересовался Панов. — Должно же быть медицинское, обследование…

— Всем этим занимается МИ-6, — сказал посол. — Это пока еще английская территория, и связь между Лондоном, Вашингтоном и резиденцией губернатора может быть осуществлена в любой миг — быстро и безотказно. Лицо убийцы так изуродовано, что если бы даже кто-то взглянул на него, то описать бы его не смог. Тело сразу же, без всяких осмотров, было передано спецслужбам. Эта была идея Эдварда: он моментально сообразил, что делать.

— Но у нас еще остаются Дэвид и Мари, — не успокаивался психиатр. — Слишком многие видели и слышали их.

— Вовсе нет. Только не столь уж многочисленная группа военных моряков находилась от них достаточно близко, чтобы разглядеть их и слышать, что они говорили, — сказал Мак-Эллистер. — К тому же весь личный состав этого подразделения, включая двух убитых и семь раненых, будет отправлен самолетом в течение часа на Гавайи. Они уже покинули свои квартиры и сейчас находятся в аэропорту. Люди были в панике, никто ничего не понимал. У полиции и пожарных хватало работы, так что никого не было в саду. В общем, мы можем говорить все, что сочтем нужным.

— Похоже, говорить все, что вздумается, уже вошло у вас в привычку, — не удержался Уэбб.

— Вы слышали, что сказал посол, — произнес государственный советник, избегая взгляда Дэвида. — Мы не видели иного выхода.

— Будьте справедливы по отношению к себе, Эдвард! — взглянув на Уэбба, обратился Хевиленд к советнику. — Это я считал, что у нас нет выхода. Вы же тогда возражали мне резко.

— Я был не прав, — заявил решительно Мак-Эллистер, встретив взгляд посла. — Но сейчас не время обсуждать этот вопрос. Нам необходимо срочно решить, что и как мы будем говорить. В консульство без конца звонят из газет…

— В консульство? — бросил раздраженно Конклин. — Это что, ваше прикрытие?

— У нас не было времени, чтобы обставить аренду особняка надлежащим образом, не вызывая ни у кого подозрений, — ответил посол. — Мы старались держать все в строжайшей тайне и даже придумали внушающую доверие историю о том, кто и для чего снял усадьбу. Насколько мне известно, никто не задавал в связи с этим никаких вопросов, но в полицейском отчете должны быть названы и домовладелец и арендатор… Эдвард, как там парни с Гарден-роуд подошли к делу?

— Сказали лишь, что много им не ясно. Они ждут, что мы им сообщим, но время поджимает и их. Лучше бы нам самим подготовить какую-нибудь версию, чтобы не дать оснований для умственных спекуляций.

— Конечно, — согласился Хевиленд. — Я подозреваю, что у вас уже есть что-то.

— Дешевый трюк, но сработать может, если я правильно понял мистера Уэбба.

— О чем вы? — спросил Дэвид.

— Вы упомянули тут слово «коммандос» и, как предполагаю я, не просто так. Убийца что, и в самом деле был им?

— Да, когда-то. Он был офицером, но с головой его что-то стряслось. Короче, он являл собой законченный тип патологического убийцы.

— Вы узнали, кто он, как его имя?

Дэвид внимательно посмотрел на аналитика и вспомнил слова Эллкота-Прайса, произнесенные им в припадке откровения: «Предположим, что я проиграл и моя история стала достоянием гласности. Ты представляешь, сколько в таком случае антиобщественных элементов получат стимул к дальнейшим действиям? Сколько людей определенного склада пожелают занять мое место, как в свое время я занял твое? Этот чертов мир кишит Джейсонами Борнами! Скажи им только, куда бежать, и подай идею, и они собьются в стаю у старта, чтобы тут же рвануть вперед».

— Я так и не понял, кто он был, — ответил как ни в чем не бывало Уэбб.

— Но тем не менее вам известно все же, что он был коммандос?

— Совершенно верно.

— Именно коммандос, а не рейнджером [214] , или «зеленым беретом» [215] , или бойцом из отряда особого назначения?..

— Да.

— Следовательно, я вправе предположить, что он был англичанином.

— Вы не ошиблись.

— Тогда мы выдадим такую историю, что никто не разберется ни в чем! Вывернем все наизнанку: никакой он не англичанин и в армии никогда не служил.

214

Рейнджер — здесь: боец диверсионно-десантной группы.

215

«Зеленые береты» — спецподразделения, использовавшиеся в войне против Вьетнама.

— Это белый, американец, — произнес негромко Конклин, глядя на советника даже с некоей долей уважения. — Дайте ему вымышленное имя и напичкайте свой рассказ подробностями биографического характера из какого-нибудь закрытого досье. Лучше всего представить его падшим типом, психопатом с пунктиком. Этот лунатик, мол, с маниакальным упорством выискивал в этих краях свою жертву.

— Пожалуй, так и надо будет сделать, хотя, возможно, кое-что не мешало бы изменить, — сказал Мак-Эллистер, поворачиваясь неловко в кресле с таким видом, будто ему лень было вступать в полемику с видавшим виды агентом ЦРУ, если даже сам он и придерживался несколько иного мнения на этот счет. — С тем, что это белый и к тому же американец, я согласен. Несомненно, серьезные нарушения в психике обусловили неуемное стремление этого человека убивать себе подобных. В последний раз объектом его ненависти стал некий наемный убийца, очутившийся, как изволили вы заметить, «в этих краях», чтобы прикончить очередную свою жертву.

— И кто же должен был стать этой жертвой? — спросил Дэвид.

— Я, — ответил Мак-Эллистер, смотря прямо в глаза Уэббу.

— Но тогда под прицел попадаю я, — заметил Дэвид. — Это значит, что я и есть тот психопат.

— Ваше имя не будет нигде упомянуто, — заверил его холодно советник. — Мы можем создать образ преступника, якобы высланного когда-то из Соединенных Штатов и за которым несколько лет назад охотились по всему Дальнему Востоку. В число совершенных им злодеяний входило все мыслимое и немыслимое, начиная с бесчисленных убийств и заканчивая перевозкой наркотиков. Мы скажем, что я в то время сотрудничал с полицией в Гонконге, Макао, Сингапуре, Японии, Малайзии, на Суматре и Филиппинах. Благодаря моим действиям его бизнес был прикрыт и он потерял миллионы. Узнав, что я вернулся в эти места и живу теперь на пике Виктория, он начал охотиться за мной, за человеком, разрушившим его жизнь. — Мак-Эллистер сделал паузу и повернулся к Дэвиду. — Поскольку я провел здесь, в Гонконге, несколько лет, то думаю, Пекин взял меня на заметку. Я уверен, у них там солидное досье на аналитика, который, находясь тут, в служебной командировке, приобрел себе немало врагов… Я действительно создаю себе врагов, мистер Уэбб. Такова уж моя работа. Мы пытались усилить наше влияние в этой части света. Я в связи с этим наводил справки об американцах, занимавшихся тут преступной деятельностью, и делал все возможное, чтобы помочь властям арестовать их или, по крайней мере, принудить покинуть Азию. Это было наилучшим способом продемонстрировать наши добрые намерения, не забывая в то же время о собственных интересах. Но затем меня отозвали в Вашингтон. Используя мое имя, мы можем направить Шен Чу Янга по ложному следу. Понимаете, мы знаем друг друга. Он проиграет в уме различные варианты и, я надеюсь, придет к заключению, никак не касающемуся англичанина-коммандос.