Превосходство Борна (др. перевод)

— Он уже на пике, — сделала вывод Стейплс. — Это по его распоряжению арендовали этот особняк, тут же превращенный в секретный объект, и это он разработал план операции, за ходом которой и следит оттуда.

— И в эту операцию вовлечена каким-то образом эта Мари Сен… Как там ее?.. Уэбб?

— Сен-Жак. Вы совершенно правы.

— Не расскажете ли мне поподробнее об этом?

— Исходя из ваших и своих интересов, я не хотела бы ни о чем рассказывать вам сейчас. Если я права и кто-нибудь пронюхает, что именно от вас я получила соответствующую информацию, то вы можете скорехонько оказаться под Рейкьявиком, и притом без теплого свитера.

— Но вы же сказали мне, что не знаете еще, связано ли как-то появление Хевиленда с этой Уэбб ли нет.

— Я сказала лишь, что точно этого не знаю, однако думаю, что какая-то связь все же существует. Мне известна только часть правды, да и то во фрагментах, так что я могу и ошибиться. — Кэтрин отхлебнула виски, а затем продолжила: — Послушайте, Джонни, лишь вы в состоянии мне помочь, но если откажетесь, я не обижусь: вас тоже можно понять. Мне необходимо знать, имеет ли приезд сюда Хевиленда какое-то отношение к человеку по имени Дэвид Уэбб или к его жене, Мари Сен-Жак. До замужества она работала экономистом в Оттаве.

— Она канадка?

— Да. Позвольте мне объяснить вам, почему я прошу вас помочь мне, но при этом не делюсь с вами всем тем, что знаю сама. Все дело в том, что я боюсь накликать на вас беду. Если между приездом Хевиленда и супругами Уэбб действительно существует какая-то связь, то я пойду одним путем, если же нет, то мне придется сделать поворот на сто восемьдесят градусов и действовать совсем по-иному. В последнем случае я могу предать дело огласке: обратиться в газеты, на радио и телевидение — куда угодно, лишь бы только зазвенели колокола, и Мари вновь обрела своего мужа.

— Ага, значит, он оказался в более сложном положении, а где находится она, о том известно только вам, — заметил атташе.

— Я же говорила, что вы больно прыткий.

— А что, если мы имеем дело с первым вариантом и, как вы предполагаете, Хевиленд заявился сюда неспроста? Как вы поступите в таком случае?

— Следуя вашему же примеру, оставляю ваш вопрос без комментариев. Если бы я вам ответила, вы бы узнали больше, чем следует.

— Понимаю, хотя, позвольте мне сказать, это и весьма обидно… Подождите, подождите, попытаюсь-ка придумать что-нибудь. — Нельсон поднял рюмку и тут же, так и не сделав глотка, поставил ее на место. — А как насчет телефонного звонка мне в консульство?

— Что вы имеете в виду?

— Представим себе, что мне неожиданно позвонила какая-то канадка. Она вне себя от горя, пытаясь выяснить, не известно ли нам что-нибудь о ее пропавшем муже-американце.

— Но с какой стати она стала бы вдруг звонить вам? Эта женщина достаточно долго вращалась в официальных кругах и в случае нужды связалась бы непосредственно с генеральным консулом.

— А его, скажем так, не оказалось на месте, и ей поневоле пришлось обратиться ко мне.

— Не хочу вас огорчать, Джонни, но ваш номер не пройдет.

— Да, вы правы. Любой, проверив коммутатор, может обнаружить, что мне вообще никто не звонил.

Стейплс нахмурилась, затем подалась вперед.

— И все-таки кое-что придумать можно, если уж вы готовы вступить на путь лжи. Главное — соблюсти правдоподобие. Вы скажете, как якобы все было, и никто не сможет опровергнуть ваших слов.

— Так что же вы надумали?

— Допустим, какая-то женщина остановила вас на Гарден-роуд после того, как вы вышли из консульства. Она рассказала вам кое-что — совсем немного, но достаточно, чтобы встревожить вас, но сесть к вам в машину наотрез отказалась, так как боялась всего. Она, буквально обезумев от обрушившегося на нее несчастья, искала своего пропавшего мужа-американца. Вы можете даже описать ее внешность.

— Слушаю вас, — откликнулся Нельсон.

Сидя перед столом государственного советника, Лин Вензу читал внимательно слушавшему его Мак-Эллистеру заметки из своего блокнота, сопровождая их по ходу дела комментарием:

— Хотя представленные нам описания ее внешности не во всем совпадают, различия столь несущественны, что ими вполне можно и пренебречь. Собранные сзади под шляпой волосы, отсутствие косметики, легкие туфли без каблуков, чтобы казаться ниже ростом, но не намного, — вот то, что мы имеем на сегодняшний день.

— И она, несмотря на все старания, так и не смогла найти в справочнике имя своего пресловутого брата.

— Троюродного брата по линии матери. Довольно дальний родственник, однако само по себе это не могло вызвать к ней недоверия. По словам секретарши, дежурившей в приемной, она, возможно, даже была подшофе. При ней имелась еще «фирменная» сумочка — столь грубая подделка, что секретарша не пошла бы с такой и в лес. Посетительница произвела на нее впечатление милой, но простоватой женщины.

— Она хотела узнать еще чье-то имя, — вставил слово Мак-Эллистер.

— Если ей это удалось, то почему она не пожелала тут же встретиться с этим человеком? Не в ее положении терять время понапрасну.

— Наверное, она решила, что мы оповестили о розыске все соответствующие учреждения, и боялась задерживаться в этом офисе, чтобы не быть узнанной.

— Не думаю, Эдвард, чтобы она действовала исключительно из этих соображений. После всех передряг, через которые ей пришлось пройти, и с ее немалым жизненным опытом она могла бы кого угодно обвести вокруг пальца.

— То-то и оно, что и жизненный опыт, и то немногое, что она знает об этом деле, Лин, подскажут ей, что она ни в чем не может быть уверена. Она должна действовать крайне осторожно, избегая малейшей оплошности. Ей известно — ее муж где-то здесь, и, верьте мне на слово — мне довелось их видеть вместе, — она ни за что не даст его в обиду. Видит Бог, она похитила свыше пяти миллионов долларов только потому, что решила, — и в общем-то вполне справедливо, — что его обманули свои же. В ее понимании он эти деньги отработал, а если точнее, оба они заслужили их. Вашингтон же может катиться ко всем чертям!

— Она действительно похитила эти деньги?

— Хевиленд объяснит вам все поподробнее. Я же скажу только, что так оно и было. А потом она смылась со всей этой суммой. Но кто посмел бы тогда что сказать? Ведь эта бестия и Вашингтон заставила плясать под свою дудку. Разыграла комедию, будто так уж их запугали, бедных, несчастных людей, что дальше ехать некуда.

— Чем больше я о ней узнаю, тем большую симпатию вызывает она у меня.

— Симпатизируйте ей сколько хотите, только прежде найдите ее.