Превосходство Борна (др. перевод)
Шрифт:
— Ты ведь только что намеревался убить своего человека, не так ли? Это ты устроил на него западню?
— Да. Я подумал, что этого проходимца ранило осколком гранаты, поэтому-то и отправился разыскивать его.
— А я решил, что он обошел тебя стороной, чтобы напасть на тебя сзади.
— В «Медузе» мы так и поступали…
— Короче, я принял тебя за него. — Неожиданно Джейсон пришел в ярость: — Да знаешь ли ты, что натворил?!
— О том, что я натворил, ты также узнаешь чуть позже.
— Я хочу, чтобы ты рассказал мне об этом сейчас. Немедля.
— Слева, в нескольких сотнях ярдов отсюда, есть великолепный луг, — показал вперед француз. — На нем крестьяне пасли свой скот. Но с недавних пор он превращен в посадочную площадку для геликоптеров, которые высылают за наемным убийцей. Пошли туда. Посидим, отдохнем и поговорим не спеша. Если мы заберемся подальше в тот травостой,
— Но ближайшая деревня в пяти милях отсюда.
— Это не имеет значения: мы же в Китае.
Ночной ветер развеял облака. Месяц все еще стоял высоко, озаряя своим светом вершины далеких гор. Два бывших бойца отряда «Медуза», разведенные судьбой, сели на землю. Борн зажег сигарету. Д’Анжу начал свой рассказ.
— Помнишь то переполненное кафе в Париже, где мы беседовали с тобой после разыгранного у Лувра безумного представления?
— Конечно. Карлос чуть было не убил нас в тот день.
— А ты чуть было не поймал в силки Шакала.
— Вот именно: чуть было. В связи с чем ты вспомнил Париж и это кафе?
— Видишь ли, именно там, в этом кафе, я сказал тебе, что собираюсь вернуться в Азию. В Сингапур или Гонконг, а возможно, и на Сейшелы, если не ошибаюсь. Франция никогда ничего доброго для меня не сделала. После битвы под Дьен-Бьен-Фу [89] все, что я имел, было уничтожено, взорвано нашими же войсками. Ну, а разговоры о компенсации нанесенного мне материального ущерба — просто чушь. Болтовня чинуш-пустомель. Поэтому я и вынужден был вступить в «Медузу». Я считал, что вернуть потерянное смогу только после победы американцев.
89
Дьен-Бьен-Фу — город и уезд на северо-западе Вьетнама. В марте — мае 1954 г. на территории уезда произошло решающее сражение войны сопротивления вьетнамского народа 1945–1954 гг., закончившееся победой Вьетнамской народной армии над французскими войсками.
— Да, я помню, — произнес Джейсон. — Но какое это имеет отношение к тому, что произошло сегодняшней ночью?
— А вот какое. После той встречи с тобой я и в самом деле вернулся в Азию. Поскольку Шакал видел меня, мне приходилось эпизодически ложиться на дно, и тогда у меня появлялось достаточно времени для размышлений. Мне нужно было трезво взглянуть на то положение, в котором я оказался, и реально оценить свои возможности. В целом жизнь шла своим чередом. Не скажу, чтоб доходы у меня были велики, но и жалкими их тоже нельзя было назвать. Признаюсь, я решил рискнуть, и в тот самый день, когда мы сидели с тобой в кафе, я заглянул после полудня в лавку на Сент-Оноре. Говоря откровенно, я вымел оттуда каждое су, что попалось на глаза, — благо, шифр сейфа был мне известен, и его неплохо загрузили. В результате я мог, оторвавшись от Карлоса, с шиком поболтаться по свету и прожить много недель подряд, ничего не страшась. Но себя-то не переделаешь, а? Деньжата утекут, а мое ремесло, не очень-то популярное в этом цивилизованном мире, не того сорта, чтобы рассчитывать хотя бы на закате дней пожить в комфорте, которого меня грабительски лишили. Если я стал одной из змей на голове «Медузы», то не просто так, за здорово живешь! Господь не даст соврать, я обнаружил и развил в себе такие таланты, о которых раньше и не подозревал. И скажу без утайки, мне стало ясно, что не в добродетели спасение. Поскольку меня надували, то и я мог кого-то надуть. Какие-то безликие, неизвестно откуда взявшиеся проходимцы бесчисленное множество раз пытались меня убить, значит, и с меня невелик спрос за смерть таких же точно типов. Видишь, какая симметрия, а? Вычти хоть что-то, и уравнения не решить!
— Чушь какая-то, — промолвил Борн.
— Не нравится — не слушай, Дельта.
— Я не Дельта.
— Прекрасно. Борн.
— Я не… Ладно, продолжай. Возможно, я и вправду Борн.
— Comment? [90]
— Rien. [91] Говори же.
— Меня поразила одна вещь: что бы ни случилось с тобой в Париже, — проиграл бы ты там или выиграл, убили бы тебя или же ты сумел бы ускользнуть от смерти, — с Джейсоном Борном было покончено раз и навсегда. Я знал, в Вашингтоне не проронят ни звука, на объяснения рассчитывать нечего: ты просто исчез — и все. В общем, дело табак, иначе не скажешь.
90
Что? (фр.)
91
Ничего (фр.).
— Мне
это известно, — заметил Джейсон. — Со мной действительно было покончено.— Naturellement. [92] Разъяснений не просто не было, их быть не могло. Mon Dieu [93] , убийца, которого они произвели на свет, спятил оттого, что убил! В такой ситуации молчание кое для кого — наилучший выход из затруднительного положения. Стратеги всегда уходят в тень, когда в их планах… происходит какой-то сбой… Кажется, так это называется.
92
Естественно (фр.).
93
Боже мой (фр.).
— Я познакомился с одним таким планом.
— Bien. [94] В таком случае ты поймешь, почему я принял вполне определенное решение, чтобы поддержать себя в старости.
— Я и самом деле начинаю понимать тебя.
— Bien encore. [95] В Азии образовалась пустота. Джейсона Борна не стало, но легенда о нем продолжала жить. И в людях, которые дорого заплатили бы за услуги такой весьма своеобразной личности, недостатка не было. Тогда-то я и понял, что нужно предпринять. Мне надо было всего-навсего подыскать достойную кандидатуру…
94
Хорошо (фр.).
95
Еще лучше (фр.).
— Кандидатуру?
— Ну, претендента, если хочешь, на ту роль, которую я отвел бы ему в своих планах… И затем я должен был бы заняться его тренировкой по методике «Медузы», по системе самого прославленного члена этого не числящегося в официальных бумагах преступного братства. Отправившись в Сингапур, я обошел там, нередко с риском для жизни, все притоны, где скрывались отщепенцы и мошенники. Мои поиски увенчались успехом. Человек, на котором я остановил свой выбор, находился в отчаянном положении: почти три года, спасая свою шкуру, он заметал следы, однако преследователи, по выражению подобной публики, буквально наступали ему на пятки. Он англичанин, из коммандос, служил в диверсионном отряде Ее Величества королевы, но однажды ночью, напившись, уложил в припадке ярости семерых на лондонских улицах. Учитывая выдающиеся заслуги этого малого перед отечеством, его поместили в психиатрическую лечебницу в Кенте, но он сбежал и каким-то образом, — Бог знает как, — добрался до Сингапура. Он в совершенстве владел любым из орудий своего ремесла, так что мне оставалось лишь заново отточить навыки этого субъекта и направить его активность в нужном направлении.
— Он очень похож на меня внешне. Точнее, на того, каким я был когда-то.
— Это так. Но вначале это сходство не было столь велико, хотя основа имелась: высокий рост, мускулистое тело… В общем, у него были все данные для того, чтобы сыграть твою роль. Надо было лишь изменить слишком крупный нос и округлить подбородок, который у тебя, как помнится, был тогда не таким острым, как сейчас, — я имею в виду то время, разумеется, когда ты был Дельтой. В Париже ты уже выглядел иначе, но разница была не так велика, иначе я бы тебя не узнал.
— Значит, он — коммандос, — спокойно произнес Джейсон. — Неудивительно. Но что еще известно о нем?
— Он — человек без имени, но не без зловещего прошлого, — ответил д’Анжу, вглядываясь в далекие горы.
— Без имени?..
— Какое ни назовет сегодня, завтра же отопрется, Так что настоящее имя мне неизвестно. Он хранит его в такой тайне, словно оно — его талисман и раскрытие этого секрета грозит ему неминуемой смертью. Конечно, в какой-то мере он прав, особенно в данных обстоятельствах. Если б я знал его имя, то мог подбросить его английским властям в Гонконге. Их компьютеры вычислили бы моего подопечного. Из Лондона прислали бы специалистов, и началась бы такая охота, которую мне самому никогда бы не организовать. Они ни за что не взяли бы его живым: он бы не дался, да и они не задавались бы подобной целью, и моя задача, пожелай я избавиться от этого типа, была бы решена.