Прибытие поезда

Кэтэлин пощёлкал по капсюлям, плотней насаживая их на пистоны.

– Всё это чушь, - сказал он.
– Всё это чушь. Ностальгия - всё это чушь. Сахарная глазурь на торте из чистого говна.

Дети пялятся на них совиными глазами.

Отец Василий замахнулся, сведя руки накрест, и резко распрямив их, швырнул бутылки в боковые окна. Снаружи донёсся топот, кто-то крикнул по-румынски: "окно!". Кэтэлин выбил дверь пинком, и они вышли, столкнувшись плечами в проходе, ничего не слыша и не замечая, что сами уже начали стрелять, они вышли на сухое истоптанное крыльцо с белыми стеблями, застрявшими промеж досок, вышли, окружённые дымом, с неузнаваемыми страшными лицами, выдыхая в застывший воздух собственную смерть.

30.

В середине ноября 1853-го года на холмах Вранчи выпал снег. Толкаясь боками, овцы выходили из долины, и на их шерстяных животах уже схватились первые катышки льда. Последний в этом году выпас окончился, теперь нужно было вернуть стадо в Молдову коротким путём - по степи.

Кэтэлин развернул серую рогожку, взял пистолеты под мышки и вышел из шалаша, кутаясь в белый кожок. Под огромным валуном у края холма Кэтэлин сел, и стал ждать. Забывшись, поднял руку почесаться и выронил пистолет. Пальцем кое-как выковырял снег из дула. Случается, ушёл чобан с отарой, а вернулся с гуртом. Откуда взялись новые овцы? Купил, нашёл, украл, дома не спросят. На заснеженной тропе под холмом появилась чёрная шляпа и два торчащих над ней ствола. Второго пастуха не заметил. Впрочем, неважно. Выйти к валуну можно всего одной дорогой, а перед валуном сидел Кэтэлин. На его кушме собирался небольшой сугроб. Лучше подохну, думал Кэтэлин, чем отдам вам своих овец.

Почти одновременно они встали у него за спиной. Кэтэлин слегка повернул голову, краем глаза увидев направленную к нему двустволку. Что у второго, не разглядел. Снег валил густо и невесомо, так что голова идёт кругом, пока смотришь сквозь него на бурые холмы. Маленькая сгорбленная фигурка, сидящая над крутым склоном, выпрямляется. Поводит плечами, сбрасывая кожок. Из-под мышек точат две чёрные трубы.

Валун обрызгало кровью. Кэтэлин повернулся и так сидел почти целую минуту, заворожённый. Положил на колени тёплые пистолеты. Тогда он и заметил, что оба ствола одинаково раздуты. Снегом забило, догадался Кэтэлин. На обратном пути он подобрал шляпу, далеко отброшенную с того, что осталось от головы трансильванца.

Пистолеты он выбросил в ручей, потом одумался, достал, но вода затекла повсюду, и оружие было, видно, испорчено. Кэтэлин оставил их лежать на берегу, постоял рядом, сам не свой, и зашагал прочь.

31.

А вот, что мне пишет историк Александрина Васильевна Киселёва:

"Борис! Вы взяли за основу "Записки" Янко, издание АН СССР. В 80-х гг. они были переизданы с комментариями П.Глужко. С тех пор и сейчас принята версия, что события детства К.Я. в "Записках" большей частью выдуманы или искажены. Настоящие мемуары начинаются с 1900-х. К.Я. грешил фантазией. Кому, как не вам, это знать :) Имейте в виду. Удачи в работе! АВ"

Она же сама дала добро на использование её письма в этой книге.

...Они бежали, не оглядываясь. Вскоре стала видна разница между ними - ноги у мальчиков были крепче, лёгкие шире, и та межа, что разделяла монахов при знакомстве с гайдуком, появилась вновь. Девочки отставали, но бежали, слыша грохот позади себя. Кого-то задело пулей, не разобрать, кого, и чёрно-оранжевое пятно осталось в степи. Остальные бежали. Через несколько минут от них отделилась большеглазая и понеслась в сторону, поперёк общего направления.

Получается, прав был Грегор Хайдуческу, утверждающий, что о совместном путешествии монахов и гайдука ни слова нигде нет. Есть упоминание о самом Кэтэлине - участнике разборок в селе Трей Плопь. Что за рамсы он там разруливал, Бог весть.

А большеглазая бежала туда, где пасся ушедший со станции конь. Вскочила на него, задрав чёрное монашье платье, и пустила галопом назад, в Румынию, к неизвестным ей сёлам.

Задохнувшись, упал в траву толстый Клемент. Остальные всё бежали. Они давно не видели друг друга, рассыпавшись по степи. Кто-то безнадёжно отстал, кто-то завернул вбок и бежал справа или слева, скрытый высокой травой. Так закончился их путь от Дуная до Прута.

32.

Выбравшись из-под -

он не хотел думать, что это лежит на нём,

– Кэтэлин прополз по залитой кровью земле, ища настоятеля. Нашёл, лежащего лицом вниз, и перевернул. Лицо, руки, грудь и живот отца Василия были красными, мокрыми. Его это кровь, или чужая, Кэтэлин не понял.

– Василикэ, - сказал он.
– Ты не умер ещё, Василикэ?

Но, похоже, священник умер. Кэтэлин скрипнул зубами.

– Х-х...

– Жив, - гайдук хлопнул отца Василия по щеке.
– Чёрт, батюшка, очнись.

И отец Василий открыл глаза.

– Держать можешь?
– Кэтэлин сунул в скользкую руку настоятеля обрывок ткани.
– Забинтуй меня.

– Т-ты, - отец Василия повернул голову и увидел Кэтэлина.
– Ох, - сказал он.

– Забинтуй, - повторял Кэтэлин, тыча ему в лицо обрубком правой руки.

– Живой, разбойник, - изо рта отца Василия стекал тёмный ручеёк.

– Держи, говорю, - гайдук старался сложить пальцы настоятеля вокруг лоскута.
– Мне одному не управиться, видишь.

– Посмотри, - прохрипел священник, - куда меня...

– Да тут разве увидишь. Держи крепче, - он заматывал культю, хватая воздух разбитым ртом.

– П-посмотри, - настойчиво сказал отец Василий. И Кэтэлин, вздохнув, посмотрел.

– Живот, - сообщил он.

– Странно, - удивился отец Василий.
– А я живой.

– Сбоку. Вот тут.

Настоятель поднял голову и увидел, что было вокруг. Его вырвало.

– Это... х-х, - он содрогнулся, - это всё мы, разбойник?

– Угу.

– Посмотри ещё. Видишь рану?

– Маленькая, - сказал гайдук.
– Две дырки в одном месте.

– А к-кровь? Чёрная?

– Красненькая.

– Х-х-х-х...

– Всё?
– хмуро спросил Кэтэлин.
– Кранты, батюшка?

– Х-х-х...
– отец Василий задрожал. Гайдук положил ладонь ему на глаза, но тело священника всё тряслось. Смеётся, - вдруг понял Кэтэлин.
– Т-ты не поверишь, - отец Василий выдохся и опустил веки.
– Но у меня ещё есть шансы.

– Да, - сказал Кэтэлин.
– Неожиданно.

Он перевязал настоятеля, придерживая ткань зубами и левой рукой, и лёг рядом, обессиленный.

– У тебя только рука?

– Вроде да, - ответил Кэтэлин.
– Мне хватает.

Священник опять засмеялся.

– Живучие мы... Живучие, не спорь. Разбойник, - встревожился он, - мне к людям надо. Иначе помру.

– Я тоже.

– Х... Помоги... залезть...

– Верхом?

– Не пешком же.

Кэтэлин серьёзно кивнул.

– Война, - сказал он.
– Надо же. Что ты им вёз, батюшка?