Приходите за счастьем вчера

– Ей под шестьдесят. – Перехватив её запястья одной рукой, чтобы не дать Катерине окончательно лишить себя способности мыслить связно, он дотянулся до телефона.

– Зато прекрасный стиль и умеет носить костюмы Chanel, словно родилась в нём. – Руки были не единственным средством сводить с ума. – Она отлично впишется в этот жуткий дом в Йоркшире и, думаю, ей понравится моя кровать и спальня.

– Моя супруга рассчитывает на отдельную постель? – Пальцы запорхали по кнопкам. – Это лишняя роскошь, милая…

– Я – это я, – освободив руки, пояснила она, – а если ты станешь вдовцом и женишься на Джудит, которой под шестьдесят, то…

– Кет…

– Куда я хочу… – перестав поддразнивать, Катерина обвила руками его шею. Замерла, заглянула в глаза – прямо, без свойственного хитрого кокетства. – Хочу туда, где не будет никаких журналистов, телефонов, работы и твоих бесконечных партнёров, городского шума…

Элайджа смотрел на её глаза, широко распахнутые, мечтательные, чуть кривоватую, но ласковую улыбку, чувствуя, как у него перехватывает дыхание.

– Да. – Поцеловав всё ещё припухшие после ночи губы девушки, он кивнул. – Тогда побережье Бразилии. Сойдёт?

– Пляж, южные звёзды… – положив голову ему на плечо, она смотрела, как он набирает номер Эвелин. – И мы с тобой? Только мы с тобой… Да, звони, пожалуйста…

Наскоро отдав указания по поводу их дальнейшего пребывания, он склонился к брюнетке. Перехватил мягкий, полный ласки взгляд. Элайджа едва ли не впервые в жизни ощутил себя счастливым. Захватывающе и абсурдно. Впрочем, он твёрдо помнил, что забываться не стоит. И словно в подтверждение этому, глаза Катерины изменили цвет, потемнели от промелькнувшей в них тревожной мысли. Или вопроса? Но, похоже, задавать его она не собиралась.

– О чём ты думаешь?

Испуганно встрепенувшись, девушка поёжилась от впившегося в неё проницательного взгляда.

– Ерунда.

– Нет. – Бархатный голос, лёгкий поцелуй в лоб, но тон – железный. Перчатка и рука… Как же она права! Кет подавила невольную усмешку.

– Ну, ладно. – Девушка тряхнула волосами и, нежась под руками мужчины, со смиренным вздохом произнесла: – Тогда в Йоркшире, когда я гостила у нас, и ты притащил меня в кабинет… – Почувствовав, как напряглось его тело при упоминании об этом не самом светлом их воспоминании, Катерина состроила ещё более скорбное личико. – Знаешь, как нужно было поступить?

– И как же? – суховато поинтересовался Элайджа, сразу же раскаявшись в желании добиться от неё правды.

– Погромче стонать, чтобы эта дама слышала и не питала ложных надежд.

Он замер, непонимающе моргнул. И, схватив девушку в охапку, расхохотался:

– Я не верю, что ты настоящая, – слегка успокоившись, пробормотал Майклсон, поднимая голову и разглядывая лежащую под собой девушку. – Таких не бывает… моя прекрасная, нежная, хитрая… Чтобы нас было слышно из гостиной, пришлось бы кричать.

– Ерунда. – Показав кончик языка, девушка пообещала: – Ну, мы обязательно испробуем и проверим.

Разговаривать стало ещё труднее, но всё же он хотел услышать ответ. У них и так слишком много белых пятен.

– Так о чём ты хотела спросить?

Она не провела его. Кет досадливо прикусила губу, после чего, подумав, предупредила:

– Тебе вряд ли понравится.

– Это уже ничего не решает, – сообщил Майклсон, приподняв её подбородок и вынуждая встретиться с ним взглядом. Фраза заставила девушку вздрогнуть. – Оставайся собой. Большего не надо.

– Хорошо. – Голос брюнетки стал немного нервным. – Семь лет назад ты любил меня, – Элайджа лишь наклонил голову в знак согласия. – Ты бы остался, признайся я в своих чувствах? – Девушка лежала, не шелохнувшись, но её глаза внимательно следили, не упуская ничего. – Я бы могла удержать тебя? Хоть как-то?

– Хочешь честный ответ? – Хотя он и так знал, что это не пустая рисовка.

– Да. Сейчас это и впрямь неважно, – она сглотнула, чувствуя, как догадка начинает медленно разъедать остатки самообладания, – но мне хотелось бы знать.

– Думаю, что нет. – Помолчав, он уверенно продолжил: – За исключением одного момента, нет. Тогда меня влекло другое.

– Какого момента? – Стиснув его плечи, Кет нахмурила брови. – Когда я упустила свой шанс?

– Когда ты лежала на диване, после того кхм... – мужчина бросил на неё быстрый взгляд, – раза.

– Всё?

– Всё. Я не слишком ценил любовь к тебе. – Погладив колени брюнетки, Элайджа мягко раздвинул её ноги. – Считал, что дал слабину.

– А слабости существуют, чтобы их преодолевать, – подвела за него логический итог Кет, приподнимая бёдра. – Остальное ты мне сказал ночью. – Тщетно пытаясь заглушить мучительный вывод, до которого не додумалась вчера, поцелуем, Катерина улыбнулась: – Это было бы жалостью. – Голос девушки стал тише, серьёзнее. – И я бы никогда не смогла уважать и любить того, кто отказался от поставленной себе цели ради юбки.

– Не зная вкуса бесполезно пытаться оценить. – В тёмных зрачках ничего не дрогнуло в ответ на признание. – Можешь?

– Да. – Она опустила ресницы.

На этот раз ни нежности, ни какой-то подготовки – оба слишком долго ждали момента этим утром, чтобы хотеть чего-то ещё. Тело Кет приняло вторжение, послушно реагируя на любое движение. Но вскоре она уже не справлялась: сердце больно билось о рёбра, дыхания не хватало, темп девушка просто не выдерживала. Для счастья быть любимой мало, надо быть любящей. В этом праве ей отказали.

– Я люблю тебя.

Бесполезно. Он не возражал – просто не слышал и не придавал значения. Её тело поглотила волна раскалённого удовольствия, оно затряслось в ознобе разрядки, из горла Кет вырвался стон, спаявший наслаждение с болью. Но с адским упрямством собрав последний оставшийся в лёгких воздух, брюнетка прохрипела:

– Я… тебя… л-люблю…

Страстный поцелуй в ответ... Ему явно нравились слова, срывавшиеся с искривлённых экстазом губ девушки. Немного выйдя из забытья, Катерина впилась в его рот с безумной тоской, в отчаянии осознавая собственное поражение и отдаваясь рывкам. Элайджа достиг своего пика. Переборов слабость в руках, Кет, уже ничего не говоря, крепко обняла мужчину. Теперь она точно знала – возможность убедить его в своей любви была потеряна в Лондоне. Крошечная слезинка предательски повисла на длинных ресницах. Но когда Элайджа открыл глаза, он увидел лишь улыбку счастливой женщины – Кетрин не умела сдаваться.

Великобритания. Йорк.

Оба шара послушно достигли своей цели, и мужчина поздравил себя с удачным выбором удара – реализованный карамболь** поменял всю расстановку игры.

– Великолепный грифель,Бен. – Прищурившись, Фокс обошёл стол и после некоторых раздумий отложил кий и взял полегче. – Я всегда говорил, что один из лучших в Англии.

Но, несмотря на это, он промазал. Но мнения не поменял – грифель стола был не при чём, выбранный кий оказался недостаточно лёгок для удара. А дальше противник, получивший право хода, уже не ошибался, чётко и практически автоматически укладывая шары в лузы.