Приходите за счастьем вчера

Кетрин встала с постели, неслышно подошла к зеркальцу, одёрнула ворот хлопчатобумажной сорочки. Почему она оказалась неспособна родить им с Элайджей дочку? Она всегда считала своё тело красивым: пусть несовершенное по модельным меркам оно было от природы вполне сексуальным, жизнь в Индии окончательно убедила её в этом, – но в итоге оказалось просто уродливым. Для Элайджи оно только уродливая фикция. И теперь у неё нет Элайджи, и даже его ребенка она потеряла. Элайджи больше нет. Елена лжёт со страху, и все вокруг ей лгут... Палата качнулась. Теперь не было ничего. Кет захотелось разбить зеркало, она взяла какую-то продолговатую палочку, замахнулась на своё отражение, но поняла, что если сейчас ударит, дальше не остановится, пока не сойдёт с ума. Переборов себя и медленно положив палочку обратно, девушка вызвала медсестру. К радости врачей она начала не только нормально питаться, но и интересоваться деталями и причинами произошедшего. Не радовалась этим переменам только в противоположность Катерине, не проронившей ни слезинки, опухшая от слёз Елена, но до неё и её переживаний здесь не было дела никому, в том числе, не отходящим ни на шаг от Кет родным, которые в свою очередь были совершенно не нужны пытавшейся избавиться от их навязчивого внимания Кетрин. А Кол… Когда она после разговора с проснувшейся сестрой спросила, где же мистер Майклсон, ей ответили, что он давно улетел к семье.

Замерев перед палатой, Майклсон закрыл глаза, выдержав мгновение паузы и собираясь с силами.

– Катерина?

Кет лежала на постели, играя во что-то на планшете. Елена сидела на складном стульчике-креслице неподалёку, уставившись в окно: Кетрин отказывалась её замечать с того момент, как узнала о возвращении мужа живым и здоровым, и внутренне старшая сестра задыхалась от непонятной волны холодной ненависти, которую младшая чувствовала по отношению к ней. В чём виновата-то она, Елена? Обе синхронно вскинули головы при виде мужчины в дверном проёме, направившегося быстрым шагом к постели. Елена поднялась, кивнув.

– Я выйду.

Никак не отреагировав на невестку, Элайджа обхватил пальцами запястья Кетрин, вынимая из пальцев гаджет, и заглянул ей в лицо.

– Здравствуй.

– Я не родила её тебе.

Майклсон ожидал тысячи реакций, но не этих вялых слов суховатым тоном и спокойного взгляда.

– Катерина… – Он оцепенело прижал её к своему плечу, не зная, как сдержать впивающиеся иглами боль и жалость. И не знал, что сказать, ничего нужного не приходило в голову. – Я люблю тебя. Я не говорил раньше… Что бы с нами ни случилось, кошечка, я всегда буду тебя любить, как в тот день в Лондоне.

– Спасибо. – Она провела ладонью по его волосам, поражаясь тому, что её чувства сродни тем, которое испытывает человек к малознакомому приятелю, ни с того ни с сего решившему нарушить личное пространство. А слова, и вправду такие редкие из его уст, ничего не трогают в сердце. И это правильно. Или нет? На задворках сознания вспыхнули мутные воспоминания, в которых холодные глаза индианки, с равнодушием следили за корчащейся от боли подопечной... А после она сама стала на место жрицы и поняла, что недоумение – тоже слабость, но это хорошо. Это очень хорошо. – Я тоже… мне приятно слышать это.

– Подожди, – почувствовав, что она вовсе не хочет прижаться, более того – внутренне противится его прикосновениям, Элайджа пристально вгляделся в лицо, обняв его ладонями. Проходили секунды, уже минуты в тишине, она, наконец, не выдержала, отвела взгляд. – Всё теперь не так?

– Я не знаю. Я не сумела родить твоего ребёнка. Прости меня.

– Да плевать. Я прав? – Горечь в собственном голосе сама по себе была подтверждением, но Элайджа и его всё же услышал:

– Да. Нет, – плечи брюнетки опустились – сыграть роль страдающей и влюблённой женщины не удалось, – я не испытываю боли. Да и в целом тоже мне нормально, но правда жаль, что с ней так получилось. Прости меня.

Отстранившись, Кет поднялась с постели и прошла к окну, не в силах продолжать эту игру в гляделки. Элайджа тупо рассматривал вышивку наволочки, не понимая, что ему только что сказали.

– Я не мог приехать раньше…

– Не оправдывайся. Я знаю, что ты ни в чём передо мной не виноват, – она обхватила себя руками. Ему на мгновение показалось, что Катерина усмехается. Нет, предрассветный обман, девушка наконец набралась смелости обернуться, и Майклсон увидел, как от напряжения вздулась венка у неё на лбу. – Так бывает. Ты потерял ребёнка, друг в коме, сам едва выжил, а у меня даже нет сил тебя утешить.

«Я потерял ребёнка?»

– У тебя, возможно, – Зажав простыню в кулаке, Элайджа отвел глаза – тоже не мог рассматривать её равнодушное лицо и слушать сочувствующий голос. – А у меня – да.

– Меня не нужно утешать, со мной всё нормально, я же сказала.

– Вправду нормально? – Он невидяще смотрел на жену. Кетрин ничего не ответила, пожав плечами, но, почувствовав внезапную слабость в ногах, подошла к кровати и села. – Надеюсь, ты не хочешь быстрого развода?

– Мне всё равно, я не хочу это решать. – В её голосе проскользнул намёк на удивление: – Что ты знаешь о моей миоме?

– Почти ничего.

– Аа-а… Выкидыш произошёл из-за доброкачественной опухоли в матке. И что-то с трубами. Но хуже другое – можно забеременеть ещё раз, но пока у меня развились опухолевые узлы и вероятность выкидыша крайне высокая. Из-за этих труб, густой крови, невозможны эмболизация и ФУЗ-аблация, дальше операция и зависит от гормонов, и я не знаю. – Катерина поджала сухие губы, пояснив: – Из-за неудачного залегания могут удалить матку, либо я смогу снова рожать. Как повезёт, но вероятность удаления маленькая. Я – лимон**, Эл.

– Ты будешь нормально жить? – Он уцепил суть, чувствуя странную соль на языке. Сейчас не понимал, откуда Катерина взяла эту связь между их браком и её способностью или неспособностью выносить ребёнка.

– Да.

– Важно только это.

– Я не буду делать операцию сразу, – она прикрыла глаза, боясь видеть его лицо, заставлявшее что-то испытывать, – не собираюсь становиться уродом окончательно.

Элайджа не стал спорить – потом он сумеет её убедить.

– А что с нами? – голос мужчины охрип.

– На твоё усмотрение. Но мы с тобой… – она мотнула головой, – возможно, это было неверно. Следующий твой ребёнок, если рискнуть, и я не смогу выносить,.. ты привязываешься к этому, привязался к этому, – коротко передёрнув плечами, женщина не закончила, уставившись на планшет, лежащий на прикроватной тумбочке.

– Всё верно. Ты остаёшься моей женой, Катерина. – Снова обхватив круглые щёки Кет ладонями, он хотел прикоснуться к её губам своими, но поняв, что ответа всю равно не будет, поцеловал в лоб. Ещё раз в затылок. – Собери вещи, мы возвращаемся домой.

– Эл…

Элайджа настороженно замер и быстро обернулся, надеясь услышать три слова, от которых зависело, каким станет их ближайшее будущее. Их ребёнок умер, но они же пока есть, есть смысл идти дальше…

– Прости меня, что не сдержала обещание. Я очень... очень рада, что ты жив.

Ничего не ответив, Майклсон сдержанно улыбнулся ей и вышел из палаты. Елена устремилась навстречу, но заметив, что у него дёргается бровь, приостановилась:

– Элайджа?

– Помоги ей собраться, – раздался холодный приказ. Он не пошёл ни к врачу, ни к медсестре, решив, что снесёт головы проштрафившимся и не распознавшим проблемы после, а, быстро спустившись вниз, очутился в компактном плену автомобиля. Положил голову на руль и с удивлением увидел капли. Солёное ощущение во рту, резь в глазах… Слёзы. Настоящий сын своего отца, откровенно презиравшего их у мужчин, как и любые другие проявления излишней чувствительности, Элайджа давно позабыл чувство, с которым они подступают, и сейчас выкатившиеся из каждого глаза слёзы должны были нанести очередной удар его эго, но… Да ничего не случилось. Плевать, и обхватив руль очередной из раньше таких дорогих, а теперь совсем бесполезных игрушек, Майклсон сжал зубы, зарычав от беспомощности и чувствуя солёную влагу, заливающую щёки. Прошло несколько минут прежде, чем успокоившись, он сумел набрать номер и непривычно тихим для экономки голосом попросить миссис Фостер приготовить дом к приезду. Предварительно убрав всё, что купил для детской и что могло бы напомнить об их дочери – невысказанный посыл Катерины он понял правильно.