Приходите за счастьем вчера

– Здесь мой дом. Мне нельзя плакать. Подумай хоть раз не о себе, а о нашем ребёнке.

Слабое место было найдено, Деймон заколебался.

– Хорошо, если пообещаешь, что снова не уедешь, не предупредив, и мы поговорим.

– Куда мне ехать, – тоскливо сказала Бекс. – Уйди только.

– Тогда до завтра.

– До завтра, – эхом откликнулась блондинка.

Великобритания. Лондон.

Журчание оказалось вовсе не журчанием ручья, снившегося бредущему по пустыне фантазий человеку, а водой окатившей его опухшую со сна физиономию.

– Вставай, – девушка пнула парня кулаком под рёбра. – Вставай, алкоголик несчастный. Я тебя не дотащу. Борова откормила, твою мать...

– Ч-что? – слова колоколами прогремели в голове и заставили застонать. Стон тоже повторился многоголосым эхом, и Кол замер, боясь пошевелиться, чтобы не спровоцировать нового приступа боли. Но куда там, мерзкий так за*бавший по жизни голосишко нарушил секундное умиротворение:

– Вставай, я сказала. Мне вовсе не улыбается рассматривать голые задницы твоих собутыльников и девок.

– Кер…

– Да, это снова Керолайн! – Зашипела девушка, на сей раз вместо стакана вылив на него всю бутыль. – Которую с утра пораньше выдернули из-под любимого мужа, помчавшегося разбираться с копами, потому что кто-то нажрался как свинья и утроил оргию.

– Оставь меня в покое, – очухавшийся парень смотрел на неё красными злыми глазами. – Выгоню.

– Жди… Одевайся и в автомобиль, Клаус разберётся с остальными, – в него полетели джинсы и футболка. – Живее.

– Ты с возрастом стала стерва, Керола… ох, бл* – виски заломило так, что он едва просунул голову в ворот.

– Будешь материться, я исполню «God save the queen» от начала до конца, специально для тебя, – мило улыбаясь пообещала блондинка, глядя на его безуспешные попытки справиться с ремнём. Злобно зыркнув в ответ, Кол решил – хрен с ними с носками, он не представлял как сможет нагнуться, – и, стараясь не думать ни о чём, пошёл к лифтам.

«God save the queen» – “Боже храни королеву” гимн UK

====== Глава XXII (Часть III). ======

Настоящее. Болгария.

– Вы всерьёз предлагаете мне это? – Мирчев поднял брови: – Мы взрослые люди, Майклсон.

– Именно поэтому и предлагаю.

– Это незаконно.

– На свете много незаконного, – согласился Элайджа. – Давайте не будем читать друг другу мораль. Вопрос в том, как лучше, а я предлагаю лучший способ.

– Подлог ребёнка.

– Кхм… – Майклсон слегка приподнял брови – сам он во время разговора по давней привычке избегал необтекаемых конструкций речи, но Никола явно нервничал, горячился и не владел собой. – Назовём благотворительностью.

– Это не благотворительность, а преступление.

– Вы хотите начистоту? Подумайте о количестве и что ещё точнее качестве жизней, которые вы сможете спасти с моими деньгами. И ещё о том, что ожидало бы Еву в данной ситуации, если она уже есть. Ребёнок шестимесячный, нужна будет куча операций, которые её мать залетевшая по малолетству не только не хочет, но и никогда не сможет оплатить.

– Вы рискуете.

– Не собой, не преувеличивайте.

– Откуда я могу знать, что подходящего ребёнка не отобрали насильно?

– Зачем? Поверьте в Болгарии и подобных вашей стране местах предостаточно женщин, жаждущих отказаться от своих детей, чтобы мне так подставляться, – чётко проговаривая слова, сказал Элайджа. Он вежливо помолчал, давая возможность Мирчеву высказаться, а когда реплики не последовало, продолжил с куда более сильным нажимом: – А если бы было так, то лучше я, чем кто-нибудь менее заинтересованный в выживании малышки, а гораздо более – в её органах. Не будем прикидываться романтиками, мы оба знаем куда идёт большая часть подобного материала, учитывая, что трансплантация органов новорождённых запрещена, но они нужны. Поступая по закону, вы не только не увеличиваете шансы Евы, а учитывая все сложности ухода за ней, обрубаете их на корню. Не говоря уже о спонсировании центра. Подумайте. Я предлагаю вам сделать хорошее дело, не врежу карьере, а прямо наоборот позволяю ей взлететь до небес, и на второй чаше весов закон, который к тому же не исполняется. Эти условия трудно назвать стандартной взяткой.

Поставив подбородок на скрещённые руки, Мирчев долго молчал. И смотрел в холодные карие глаза, неожиданно ловя себя на мысли – по крайней мере Майклсон не пытался казаться лучше или хуже, чем есть. И не торопил.

– Мне не нравится происходящее. Что с ней будет, если Ваш ребёнок выживет? – глухо спросил Мирчев. Самый болезненный вопрос. – Ведь Ева станет не нужна.

– Я возьму полную ответственность за обеих.

– Это предполагает…

– Да. Я не останусь отцом, откажусь от неё, но обещаю найти усыновителей пока она будет ещё в несознательном возрасте и до тех пор полностью оплачивать расходы на её содержание. И реабилитацию. Рассматривайте, как страховой взнос.

– Медицинский центр?

– Вы получите его при всех четырёх раскладах.

– Простите? – врач недоумевающе посмотрел на Элайджу.

– Возможны четыре варианта, – пояснил тот. – Самый благополучный – обе девочки остаются жить, два – одна из них умирает, и третий – умирают обе. Я рискую четвёртой частью исходов, но если вы согласны, то благотворительность будет в любом случае.

– Я согласен.

– Тогда заполните бумаги на Еву Софию Майклсон с пропуском на месте числа, и после того, как мой брат проверит их, ребёнок «родится», – встав с места, произнёс Элайджа. – Никола, поверьте, я не настолько подонок, чтобы отбирать желанного ребёнка у женщины или в последующем издеваться над ним. Вы можете с ней встретиться и обсудить ситуацию, если хотите, но не под своим именем. Я не хочу никаких проблем в дальнейшем или истерик новоявленной мамаши лет так через семь.

– Да. – Элайджа уже собирался покинуть помещение, когда Никола сказал: – А знаете, что именно мне не нравится – не Ваше предложение вовсе, а что Вы покупаете ребёнка как кулёк картошки на рынке.

– Я покупаю покой для Катерины и, поверьте, ценю его куда выше картошки. И жизнь этой девочки я тоже ценю, иначе бы не поступило этого предложения – всё можно сделать, но куда более дёшево и сердито, не вкладывая такие суммы в ваш центр, а к примеру, приобретя интерактивный фонтан во двор своего дома. До скорого.

– Ну и что? – Сидевшая рядом с сестрой Елена нахмурила брови.

– Ничего, – безэмоционально ответил Элайджа. – Нужно твоё согласие на операцию.

– Нет.

– Как хочешь. Пока терпит.

– Что значит «пока»?

– Значит, что ты рискуешь ребёнком, Елена, – со старческой непосредственностью в их диалог встряла миссис Юнгельд. – И Вы тоже, Майклсон.

– Пожалуйста, помолчите, – быстро посмотрев на Катерину, Элайджа бросил полный ледяной ярости взгляд на старушку: – Сколько можно повторять, что она всё слышит? Пойдём, Елена.

Выйдя в коридор, они прошли в зал отдыха и расселись по разным углам. Елена взялась за книжку, Элайджа погрузился в просмотр отчётности, изображая полностью поглощённых своими занятиями людей, хотя оба вряд ли могли сказать, что было в предыдущей строчке. Никакого контакта у них наладить не получалось. Казалось, общее горе должно сплачивать, но у Элайджи и Елены всё случилось прямо наоборот – никто не желал уступить, боясь доверить Кетрин другому, и когда оба выходили из палаты, то испытывали нездоровое облегчение от того, что этот другой не может воздействовать на заснувшую женщину или видеть её. Единственным, кто сглаживал конфликт была Амалия – она несказанно раздражала обоих и направляла их совокупную злость в свою сторону. Вот и сейчас старуха осталась дежурить у постели Кетрин и практически заснула, когда увидела, как по щеке лежащей в спячке девушки скатилась слезинка.