Приходите за счастьем вчера

– К чему?

– Брать своё. Кол скорее отступится, чем пойдёт напролом в отношениях с людьми. Знаешь в детстве у нас был не то, чтобы девиз, но наподобие: «всегда и навеки». Я, Ник, Элайджа. Идти до конца, до максимума во всём, к любой цели. Ты знаешь, как работает Элайджа, так же работает Ник. Но не Кол. Он единственный получает удовольствие от просто жизни, в нём нет такого максимализм, и потому он не разрушает. Самый жестокий – это всегда идеалист, то что на его пути к идеалу, цели должно быть сметено. Зачем ты задала этот вопрос, боишься моих братьев?

– Да нет, просто интересно. – Хмыкнула брюнетка, не удержавшись от издёвки: – Я же жила под одной крышей с твоим братом.

– И пришла ко мне, вместо того, чтобы слушать его, – ядовито парировала Бекс.

– Он не болтлив. Странно, что для тебя это волнительная новость.

– Волнительная она должна быть для тебя, хотя кого, что волнует… – Злобное нападение от которого широко распахнулись глаза невестки. Ребекка не ожидала от самой себя такого. – Извини, ваши отношения – не моё дело.

Кетрин кивнула, и сменила тему разговора:

– А что Дени, есть подвижки? – Быстрый взгляд. – Я ничего не знаю, кроме того, что она не говорит – Елена рассказывала, что после того, как Деймон... эм… На свадьбе мы наряжали Елену, но что-то большее – было некогда. Где она?

– Не ожидала, что ты спросишь. С речью – никаких. – Лицо Ребекки застыло маской. – Она здесь, сейчас собирает мозаику, если хочешь пойдём поздороваешься, заодно пообедаем. Думаю, она тебе будет рада.

– Тебе это не нравится? – тихо спросила Кет, подымаясь.

– Что?

– Что она мне будет рада?

– Скажу откровенно. Ты не кажешься мне самым ответственным человеком, и я не хочу, чтобы она привязывалась, – сказала Бекс. – А с другой стороны, сейчас столько всего…

Кет только кивнула. В этой семье ей никто не верил, да она и не стремилась втираться в чьё-то доверие.

Девочка и вправду лежала на полу, на животе и, от усердия «помогая» себе высунутым языком, подыскивала крошечные детальки для куска паззла. На оценочный взгляд Кет картина была жутко сложная, на коробке гордо красовалась цифра две с половиной тысячи, и все частички рассредоточились по полу, а крошечный трехцветный котёнок делал всё, чтобы хозяйка проявляла внимание именно к его персоне и прыгал по скользкому паркету, поднимая с пола целый ворох из кусочков паззла.

– Милая, можно? – Бекс постучала, отвлекая дочь. – Смотри, кто к нам пришёл!

– Привет.

Девочка подняла взгляд на мать, а потом, поднявшись на ноги, заглянула в лицо присевшей на корточки Кетрин. Подала ладошку, кивнув. Повисло неловкое молчание, Кет не понимала, как ей начать разговор с немым ребёнком, чтобы не показаться малышке сюсюкающей дурой, Даниэлла стеснялась своего нынешнего положения, Бекс не хотела вмешиваться, зная, что это не понравится дочке, но помощь пришла неожиданно в виде споткнувшегося о ногу брюнетки животного.

– Это твой? – Кетрин отдёрнула ногу, но тут же покачала головой. – Хотя нет, куда тебе, тебе ещё рано своего кота, это, наверное, мамин или папин. Тем более вон он какой классный… Трехцветный.

Неожиданно кокетливо, словно и не прошло полутора лет, поправив локоны, Дени положила ладошку на пол, и кот с громким урчанием начал тереться о неё носом.

– Это её личная кошка. – Сообщила Бекс, стараясь не зафырчать от смеха. – Александр подарил.

– А давно?

– Уже два месяца назад. Она сама её кормит, меняет лоток и купает.

– Оо… – В глазах Катерины появилось уважение. – Дени, дашь мне потрогать?

Царственно кивнув, девочка подхватила котёнка, погладила, успокаивая, а когда кошечка пригрелась и замурлыкала, Даниэлла осторожно передала её брюнетке и с любопытством уставилась, ожидая вердикта.

Кошечка был пока, что говорится, совсем никакой: котёнок-подросток уже утративший умилительное очарование маленького животного, но не приобрётший изящество взрослого. Лопоухая, лохматая и непропорционально худая с торчащими лопатками, она, судя по шипению, воображала себя целой тигрицей. Кет села на кресло, взяв на колени зверька, который принялся постукивать хвостом в такт ритмичным почёсываниям за ушком.

– Какой хвост длинный. Может, даже станет длиннее, чем у Мартина. – Даниэлла просияла от гордости и поправила хвост кошки, от амплитуды движения упавший с дивана. – Но, конечно, это кошка, поэтому она будет гораздо меньше.

Сморщив носик, девочка забрала котёнка и прижала к себе, защищая от хулы свою любимицу.

– Кошки всегда меньше, Дени, – пустилась в разъяснения Катерина. – Но зато она станет очень красивой и может родить котят. Вот, я вот даже не знаю, что лучше котята или большой кот… А ты как думаешь, Бекс?

– Я, конечно, за котят. Они любят играть и ещё из них могут вырасти и большие коты, и красивые кошки.

– Я, наверное, тоже. Но всё равно Мартин у меня самый любимый, он же мой. Свой всегда самый лучший, ведь правда?

Дени энергично закивала в ответ, и прижавшись к колену матери, из-под ресниц разглядывала Кетрин.

– Так, ладно, мы пришли сюда за тобой, – встрепенулась Ребекка. – Пойдёмте обедать, а картинку потом доведёшь до ума.

Пока Бекс накрывала на стол, девочка ёрзала на стуле и разглядывала спящую Златку во все глаза.

– Это моя дочка. Её зовут Златка.

Дени взглянула, и Кет отчего-то ясно поняла, что значит вопрос в её голубых глазах.

– Ей уже шесть с половиной месяцев.

Даниэлла кивнула и вдруг сорвалась с места. Но не прошло и минуты, как она вернулась со стикером и карандашом. Сев, аккуратно вывела буквы.

– Мариса? Так зовут твою кошку?

Дени закивала.

– Красиво. А кто придумал имя?

На листе появились ещё четыре буквы. Кетрин взялась за карандаш и пробормотала, дублируя написанное:

– А мама рассказывала, откуда это имя?

«Мы читали сказку про волшебную кошку и решили назвать нашу».

– Держи, это твой любимый, – перед Дени появилась глубокая тарелка с супом с клёцками, мало напоминавшая по объёмам обычную, в которой плескалось на дне, а Ребекка пояснила: – Вот никогда не думала, что она будет так любить суп.

Кетрин не отрываясь смотрела на листики, взяла в руки. Почерк Дени был не по годам красивый и правильный.

– А как же итальянская кухня?