Прихоть русского немца

– Сударыня, смею вас уведомить, что наш транспорт - электрический.

Задняя площадка возмущенно загомонила. Претензии сводились к тому, что

вы, сволочи, сидите впереди и не чувствуете ужасный запах. К этому

времени Швецов уже догадался, кто нашкодил.

– Ты под крышку резиновую прокладку подложил?
– вполголоса спросил

Куропяткина.

– Зачем?
– удивился Сергей.
– Там и так хороший контакт.

Сидевшие в конце салона пассажиры окончательно распоясались после

Алушты. Их претензии сводились к тому, что троллейбус может взорваться и

нужно выбросить ко всем чертям рюкзаки, от которых, судя по всему,

исходит бензиновый смрад. Какой-то неутомимый радетель за чистоту

окружающей среды несколько раз громко спросил, кому принадлежат

рюкзаки, но никто из пассажиров, включая Романа и Сергея, не откликнулся.

К счастью для новоявленных скалолазов, водитель оказался матерый и на

возмущенные возгласы развинтившихся пассажиров никак не реагировал.

Озверевший от невыносимой вони задний ряд салона прозрел, когда Швецов

с Куропяткиным начали выволакивать свои рюкзаки. Хорошо, что

управились секунд за пять, но и тех хватило, чтобы пополнить свой

словарный запас диковинными непечатными выражениями, о которых

раньше даже не подозревали.

Распотрошив Серегин рюкзак, Швецов извлек емкость с бензином. В

принципе потеря оказалась мизерной, в посудине не хватало не более десяти

граммов вонючей жидкости.

– Чего ты кипишуешь?
– обиделся Куропяткин - Я же сказал, закрутка

надежная.

– Придуриваешься или у тебя на самом деле мозги набекрень?
– рассвирепел

Швецов.
– Думаешь, людям было приятно твое дерьмо нюхать?

– Извини, оно такое же мое, как и твое.

– Пойми. На скале, куда мы идем, забили кучу крючьев. Некоторые торчат

бог знает с каких времен. Если, допустим, один из них не проверишь,

пролетишь как минимум с десяток метров. Кончай халтурить. Мы с тобой не

в бирюльки играть приехали.

– Да ладно, - смутился Сергей.
– Не маленький, усек.

Когда Швецов и Куропяткин подошли к Красному камню, на нем

красовались скалолазы. Сергей впервые увидел завораживающую картину:

одни восходители спускались вниз, другие, припав к скале, как к любимой

женщине, пытались нащупать зацепки, чтобы продолжить подъем. Задрав

голову, он наблюдал как полтора десятка людей прилежно пытаются

преодолеть страх перед высотой. А в том, что они боятся взглянуть вниз,

Сергей не сомневался: не может обычный человек не понимать, чем грозит

малейшая ошибка. Приглядевшись, понял: храбрость восходителей

подкреплялась страховкой - сорвавшись со скалы, неудачник мог пролететь

максимум пару метров, после чего завис бы на веревке, которую, стоя у

подножия горы, держал в руках напарник.

– Слушай, тут классно!
– весело воскликнул Куропяткин.
– И симпатичных

девчонок до черта. А, может, ну их на фиг эти пещеры?

– Решай сам, для этого я тебя сюда и притащил. Как по мне, альпинисты и

скалолазы - муравьи, ползающие к вершинам. Чем сложнее подъем, тем

больше усилий и мастерства. Техника в чистом виде. Только не подумай, что

я как гадюка истекаю ядом, просто здраво оцениваю ситуацию. А

неисследованная пещера - это тайна, раскрыть которую можешь только ты.

Понимаешь, на поверхности все изучено, уже не осталось неизвестных

маршрутов на тот же Эверест. Соревнования идут по принципу, кто быстрее

и без потерь преодолеет самый мудреный и каверзный маршрут. Гагарина

помнят все, а из тех, кто последовал за ним, могут назвать разве что Леонида

Леонова, впервые вышедшего в открытый космос. Помнят Колумба,

Амундсена, Афанасия Никитина, еще с десяток первооткрывателей и

путешественников. Всех остальных можно найти только в

специализированных справочниках. Сегодня путь под землю - это

единственный способ заявить о себе. Вот этим мы и займемся.

Сергей поежился. На такие амбициозные планы он даже не замахивался.

Взглянув на растерянное лицо приятеля, Швецов развеселился.

– Расслабься, лавры Норбера Кастера нам пока не светят - не тот калибр.

Оставив рюкзаки под присмотром знакомых севастопольских спелеологов,

которые только начали устанавливать палатки, Сергей и Роман по обводной

тропе поднялись наверх. Усевшись на краю сорокавосьмиметровой скалы,

Сергей вглядывался сквозь голубую дымку в крошечные домики Гурзуфа,

размышляя, как точка обзора влияет на выбор маршрута. Сверху, например,

хорошо видно, что штурмовать Аю-Даг со стороны моря глупо. Куда проще

взобраться на башку каменного медведя с севера. Жажда приключений в

древние времена, видимо, уравновешивалась опасностью исчезновения рода.

Но тогда пускались в авантюру оправданно - добыть еды. Сегодня все более-

менее сыты и ставят на карту жизнь исключительно ради собственной

прихоти. Людям наплевать, если очередной искатель приключений склеит

ласты. В крайнем случае, опубликуют в газете пару строк или

проинформируют об этом по телику.

Сидящий рядом Швецов, догадавшись, что приятель пребывает в смятении,

поинтересовался:

– Как ты считаешь, в чем смысл жизни? Только не надо нести лабуду

насчет того, что мы рождаемся, чтобы продолжить свой род или сделать

счастливыми окружающих. Размножением занимаются все организмы, а

счастье - настолько растяжимое понятие, что под него можно подвести что

угодно. Я не возражаю, чтобы каждый мужчина посадил дерево, построил

дом и воспитал сына. Но это программа минимум. Если тебя хватает только

для этого -- честь тебе и хвала. Считай, что справился со своей задачей.